Повлияли ли новые визовые санкции Евросоюза на поведение официального Минска? Почему белорусское руководство до сих пор не освободило всех политзаключенных, почему улучшение отношений с Европой, представляется, опять не очень нужным Александру Лукашенко? Как влияет на отношения Минска с Брюсселем российский фактор? На эти и другие вопросы в передаче «Экспертиза Свободы» отвечают политологи Алесь Логвинец и Андрей Федоров. Ведущий - Виталий Цыганков.
Цыганков: «Евросоюз сейчас не готов рассматривать вопрос о восстановлении диалога с Белоруссией». Такое заявление сделала в понедельник верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Кэтрин Эштон. 11 октября также стали известны фамилии 16 белорусских чиновников, которым запрещен въезд на территорию ЕС и чьи счета и активы должны быть заморожены. Можно ли сказать, что белорусско-европейские отношения на данный момент застыли на мертвой точке? Почему не оправдались ожидания тех, кто думал, что этой осенью после освобождения политзаключенных отношения между Белоруссией и Европой сделают шаг вперед?
Логвинец: Во-первых, Европейский союз вынужден реагировать и что-то делать. Белорусские власти ничего не делают, чтобы позитивно отреагировать на предложения Евросоюза, политзаключенные по-прежнему за решеткой, и поэтому другого выхода у Брюсселя нет. Более того, белорусский режим не выполнил «дорожную карту», которая была сформирована во время встречи Лукашенко с министром иностранных дел Болгарии Николаем Младеновым. Там было конкретно заявлено, что к началу октября белорусские власти отпустят всех политзаключенных. Сегодня мы видим, что заключенные остаются за решеткой. Более того, Минск продолжает разжигать конфликт с Польшей, обвиняя Варшаву в территориальных претензиях к Белоруссии. Внутри страны власти продолжают политику репрессий, это видно по давлению на участников кампании «Народны сход».
То есть белорусские власти не меняют своего поведения, хотя и обещали это. Поэтому министрам иностранных дел Евросоюза ничего не остается, как принять решение о новых визовых санкциях. Оно, конечно, отчасти опять же символическое, но для тех людей, которые находятся в этом списке, это не очень приятно.
Цыганков: А почему провалился план, разработанный на встрече Лукашенко и Младенова? Только ли потому, что информация об этой тайной встрече стала достоянием СМИ? Или, может, по каким-то причинам на данный момент улучшение отношений с Европой снова не так уж и нужно Александру Лукашенко?
Федоров: Здесь имеет место стечение обстоятельств. Действительно, то, что о встрече стало известно СМИ, Лукашенко не очень понравилось. Ведь получается, что какие-то вещи белорусский руководитель делает по принуждению, а этого Лукашенко не любит признавать. Однако вряд ли это была единственная причина. Можно согласиться с вашими словами о том, что теперь официальному Минску кажется, будто сейчас он не в такой степени зависит от единой Европы. Якобы каким-то образом наладились отношения с Россией, и есть надежда, что будет какая-то помощь с той стороны. К тому же ходят разговоры о кредитах из Ирана, существуют, как обычно, надежда на Китай - короче, есть расчет властей, что на данный момент идти навстречу требованиям Европы нет нужды.
Цыганков: В России приближаются выборы, и, по мнению большинства наблюдателей, в это время Москва не будет конфликтовать с Минском. И это как раз тот момент, когда белорусское руководство может что-то выторговать у Москвы. Не стал ли именно этот российский фактор поводом для отступления войск в отношениях с Европой от разработанной «дорожной карты»?
Логвинец: Белорусские власти дождались удобного момента, сумели пересидеть и вступить в период избирательных кампаний в России. Да, сегодня Кремлю не нужны конфликты с Белоруссией. Полагаю, не зря Путин звонил Лукашенко накануне его пресс-конференции с российскими журналистами. Думаю, там был посыл на сдержанность и неконфликтность в выражениях.
Сегодня Минск имеет определенные аргументы, актуальные для избирательной кампании в России. Лукашенко уже заявил, что если с 1 января не будут равные права для субъектов хозяйствования, то он еще подумает, нужно ли Белоруссии участвовать в таких важных для Путина проектах, как ЕЭП. Традиционное лавирование между Западом и Востоком все еще дает свои плоды белорусским властям. И хотя поле для этого сужается, нельзя сказать, что все возможности исчерпаны.
Цыганков: Как белорусское руководство отреагировало на предложения польской стороны о возможной помощи Белоруссии в случае демократизации? Посчитал ли официальный Минск, что это несерьезно, или рассудил, что подарок слишком рискованный? Что даже за такие деньги демократизация, которой требуют европейцы, может стать слишком большой угрозой для существования нынешнего режима в Белоруссии?
Федоров: Скорее второе. Белорусское руководство прекрасно понимает, что если пойти путем, предложенным Европой, это рано или поздно приведет к потере власти. Поэтому был сделан вид, что это все не реально, что это «абяцанкі-цацанкі”, то есть безделушки и так далее. Возвращаясь к предыдущему вопросу - очевидно, что власти волновались по поводу возможных акций протеста белорусов. Но такие протесты не состоялись, и это укрепило власть в мысли, что пока еще можно продержаться и без Европы, и без реформ.
Цыганков: Рано или поздно, но официальному Минску придется обращаться к МВФ за кредитом. А там большой пакет акций имеют представители Европы и США. Можно ли представить ситуацию, что они проголосуют в МВФ за выдачу кредита Белоруссии в то время, как еще не будут освобождены политзаключенные?
Федоров: Невозможно представить, что представители западных стран проголосуют в МВФ за выдачу кредита Белоруссии при тех обстоятельствах, которые существуют сегодня в стране. Поэтому можно согласиться с мнением, что если экономическая ситуация в стране будет оставаться острой и будет сохраняться опасность каких социальных протестов, белорусские власти будут вынуждены пойти на определенные уступки во внутренней политике.
Цыганков: Когда официальному Минску снова придется делать шаги навстречу Европе?
Логвинец: Официальный Минск показал, что если надо, то он способен делать ожидаемые шаги. Выпускать политзаключенных, либерализировать экономическую политику, даже играть в общественный диалог и т.д. И я полагаю, что при огромной потребности будут сделаны определенные шаги - конечно, соответственно обставленные пропагандой. В то же время я не думаю, что только освобождение политзаключенных удовлетворит Запад. Это будет первым и обязательным шагом со стороны Минска, чтобы только получить какие-то шансы на начало диалога. Однако после того, что произошло 19 декабря и позднее, планка ожиданий поднялась на более высокий уровень. У многих западных политиков есть раздражение позицией официального Минска, и не каждый из них захочет просто и легко вернуться к диалогу с руководством Белоруссии. Поэтому для белорусских властей ситуация усложнилась. Но, как справедливо заметил господин Федоров, здесь решающим будет то, каким будет состояние общественного мнения и насколько сильным будет давление снизу на белорусские власти.
Перевод: Светлана Тиванова
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Повлияли ли новые визовые санкции Евросоюза на поведение официального Минска? Почему белорусское руководство до сих пор не освободило всех политзаключенных, почему улучшение отношений с Европой, представляется, опять не очень нужным Александру Лукашенко? Как влияет на отношения Минска с Брюсселем российский фактор?
