Когда все готовились к пятничному выступлению Тони Блэра перед общественной следственной комиссией, расследующей обстоятельства иракской войны, то господствовали в первую очередь два настроения: во-первых, физически ощутимая жажда увидеть, как премьер-министр унизится при всех, а во-вторых — что выступление Блэра станет антиклимаксом к саспенсу.
Ни то, ни другое не оправдалось. Митингующие собрались перед конференционным центром имени королевы Елизаветы II и выкрикивали: «Тони Блайар! [искажая его фамилию так, чтобы она напоминала слово liar, «лжец»] Военный преступник!» — но старая лисица Блэр в очередной раз показал, что он — последний из выживших горячих сторонников войны и её последний успешный коммивояжёр. Блэр не только обосновал принятые им решения, но и заверил всех, что и сегодня поступил бы точно так же. Перед нами снова был Блэр образца прошлых лет, Блэр, полный бравады: он и после шести часов допроса сохранял дерзость, спокойствие и гордость.
Сожалеет ли Блэр о прошлом? Нет, ни общественность, ни журналисты вожделенных извинений не получили, свои действия он по-прежнему считает правильными и продиктованными необходимостью.
«Ответственность, но не сожаление в том, что касается устранения Саддама Хусейна. Он был чудовищем».
Если бы войну отложили — сказал Блэр — то всё бы пошло к падению режима санкций, а при цене сто долларов за баррель нефти Саддам бы сохранил и желание, и интеллектуальный потенциал для восстановления программы создания оружия массового поражения. Хуже того — «у нас бы не осталось смелости» для того, чтобы справиться с ним.
Недостаточно — сказал Блэр — рассматривать только те варианты, которые наличествовали в марте 2003 года. Необходимо также «задаться вопросом 2010 года». Какова, спросил Блэр, была бы ситуация в 2010 году, если бы Саддам оставался у власти?
«Не сомневаюсь, что сегодня ситуация была бы такова, что Ирак конкурировал бы с Иран, причём конкурировал бы с ним в сфере ядерного потенциала и в сфере поддержки террористических группировок».
Что имеется в виду — вполне понятно: хотя Великобритания в качестве главного обоснования войны приводила оружие массового поражения, на самом деле проблемой был сам Саддам Хусейн. И даже так: ещё в октябре 2002 года —
«Я помню разговор с президентом Бушем, в котором он сказал: “Если он согласится [с требованиями ООН], то всё”». То есть нежеланием отдельных элементов администрации США вообще иметь дело с ООН двигал страх — страх, что Саддам подчинится международной организации.
Что касается самого Ирана, то Блэр предупредил, что и сегодня «справедливы многие из тех же доводов», которые применялись к Ираку в 2002-03 годах. Расчёт схем безопасности после событий 11 сентября, приведший к необходимости решения проблемы Саддама, иракская авантюра не изменила и не сделала устаревшим.
Остерегающие слова, которые Блэр произнёс об Иране, возможно, отражают пережитое Великобританией в Басре, где, несмотря на заявления Блэра, британские вооружённые силы не выполнили задачи по замирению города и восстановлению в нём порядка. Вместо этого Басра стала очагом интервенционной деятельности Ирана. Этого, по словам Блэра, никто не ожидал. Остались без ответов вопросы о том, почему никто не подумал, что иранцы могут захотеть дестабилизировать ситуацию в Ираке. Басру удалось спасти только «походом рыцарей» при поддержке США, и, как отметил специалист по борьбе с партизанскими формированиями и советник правительства США Дэвид Килкаллен (David Kilcullen), «в 2006 году британская армия была разгромлена на поле южного Ирака».
Легко понять, почему Блэр не захотел рассуждать об этом позоре, настояв на том, что послевоенные промашки объяснялись возникновением «не тех» проблем в поле. Шли приготовления к гуманитарному кризису, который так и не наступил, а больше никаких приготовлений не было.
«Одной из вещей, предполагавшихся всеми при планировании, было то, в Ираке будут нормально работающие гражданские службы. Но один из главных уроков, которые нужно извлечь, — это то, что когда имеешь дело с подобными полуфашистскими государствами, то предполагать это, скорее всего, будет неправильно».
Хуже того — оказалось, что с Блэром толком не проконсультировались по вопросам планов США о «дебаасизации» и роспуске иракской армии.
«Это же настолько важное решение, что было бы разумным провести большую дискуссию... Наверно, это правда, что лучше было бы не проводить “дебаасизацию” и не распускать армию таким способом».
В следующий раз — сказал Блэр — «когда мы пойдём на ситуацию строительства национального государства, мы будем гораздо лучше подготовленными и гораздо лучше осведомлёнными, чем были тогда». Другими словами, Блэр — едва ли не единственный государственный деятель, сохранивший веру в полезность и необходимость интервенционизма.
Неудивительно, что это ввергает его противников в ужас. Противники требуют, чтобы Блэр облачился во власяницу и покаялся в своих грехах. Этим он не только очистит свою душу, но и оправдает всех тех, кто якобы был против войны с самого начала и теперь притворяется, что общественность обдурили, вынудив выступить в поддержку «незаконной» войны под фальшивыми предлогами.
Ибо масштабы фальсификации истории достигли невиданных размеров. Уже мало кто в Великобритании готов признать, что был за войну в 2003 году. Би-Би-Си и прочие СМИ создают такую атмосферу, как будто 90 процентов населения были против интервенции, хотя на самом деле вторжение в Ирак и освобождение его поддержало большинство.
Впоследствии было много разговоров о юридической обоснованности войны и о том, что генеральный прокурор — главный юрист государства — имел законное право передумать и выступить в поддержку войны, объявив, что «материальное нарушение» Саддамом резолюции номер 1441 Совета безопасности ООН давало законные основания Великобритании участвовать в войне.
Но отсутствие второй резолюции ООН, где это говорилось бы открытым текстом, оказалось не юридическим препятствием, а политическим. Ведь мало кто из деятелей антивоенного движения готов припомнить, что косовская война имела ещё более хлипкое юридическое обоснование, чем иракская интервенция.
В отличие от лидеров США, Блэр, обосновывая вступление в Ирак, ограничился перечислением необходимости обезоружить Саддама и положить конец опасности, которую представляли его проекты создания оружия массового поражения. Когда выяснилось, что все эти программы давно заморожены, общественное негодование было быстрым, яростным, а главное — основанным на уверенности в своей правоте.
Тогда категорически утверждалось, что целью войны было именно оружие массового поражения, а не лично Саддам, и это было слабым местом, потому что как можно обезоружить Саддама, не уничтожив оружия? Таким образом, Великобритания обосновывала своё участие в войне необходимой уловкой, делая вид, что неглавная цель (оружие) — на самом деле главная, хотя было ясно, что американцы не разделяют эту точку зрения.
«Не было ни лжи, ни сговора, ни обмана, ни жульничества, — заявил Блэр, выступая перед комиссией. — Было решение. И то решение, которое мне пришлось принять с учётом известных фактов из биографии Саддама, с учётом применения им химического оружия, с учётом гибели по его вине более миллиона человек, с учётом десятилетнего нарушения режима резолюций ООН, — могли ли мы рисковать перспективой того, чтобы этот человек возобновил свою военную программу, или же брать этот риск было бы безответственным?».
Когда Блэр выходил на улицу, один из митингующих крикнул ему: «Вы лжец и убийца!» — но Блэр не обратил на него внимания. Несмотря на всю ненависть и весь яд, источаемый по его поводу, Блэр остаётся последним представителем «партии войны», всё ещё способным убедительно и страстно выступать в поддержку конфликта. Противоречия не сгладятся никогда, и никогда не померкнет вера Блэра в правость того дела, за которое его будут помнить вечно. И что бы там ни было, но определённая смелость политика для этого необходима.
Алекс Масси ранее был корреспондентом газет Scotsman и Daily Telegraph в Вашингтоне. Сейчас он пишет статьи для Spectator, а также записи в блоге по адресу: www.spectator.co.uk/alexmassie
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Блэр в очередной раз показал, что он — последний из выживших горячих сторонников войны и её последний успешный коммивояжёр. Блэр не только обосновал принятые им решения, но и заверил всех, что и сегодня поступил бы точно так же. Перед нами снова был Блэр образца прошлых лет, Блэр, полный бравады: он и после шести часов допроса сохранял дерзость, спокойствие и гордость.
