В тридцатые годы антисемитизм, а сейчас исламофобия разжигает подозрительность, злобу и иные параноидальные формы неприязни в Европе, находящейся в состоянии экономического, политического и нравственного кризиса.
Два теракта в Норвегии посылают нам сигнал, который не должен пройти незамеченным: опасность таится и в нашем собственном доме. В прошлую пятницу, когда стали поступать первые сообщения о взрыве в Осло, сразу же возникли предположения, основанные на устоявшихся стереотипах: это дело рук исламских террористов. Однако вскоре, когда стало известно о кровавой бане, учиненной стрелком-одиночкой на острове Утойя (Utoya), пришло осознание того, что предубеждения не способствуют пониманию истины, а действительность не всегда соответствует устоявшимся подозрениям. Постепенно образ фанатика-исламофоба стал вытеснять стереотип исламского террориста. Действительность перешла из одной крайности в другую. И стала расти тревога, которую вызывают события, противоречащие тем клише, к которым мы уже привыкли. Не стоит придавать большого значения доводам человека, в голове у которого, как явствует из его записей, творится полный сумбур.
Однако некоторые –и среди них немало представителей ультраправых- поспешили воспользоваться ситуацией, объявить его сумасшедшим и таким образом отмыть его от пролитую им крови невинных граждан. Давайте все же называть вещи своими именами. Андерс Беринг Брейвик – убийца, действовавший в соответствии со своими собственными убеждениями. Свои действия он хладнокровно и тщательно спланировал, считая их жестокими, но необходимыми для достижения двух целей: борьбы с нашествием мусульман посредством нанесения удара по социал-демократической партии, которая обслуживает их интересы и тем самым предает Норвегию. То есть, его действия полностью соответствуют структуре «логичных преступлений» (Альбер Камю, Albert Camus), свойственных тоталитарному обществу. Этого вполне достаточно, чтобы осознать всю серьезность предупреждения, которые означают теракты в Норвегии.
В тридцатые годы некоторые правительства, по выражению Черчилля, «решительные в своей нерешимости» и «всемогущие в своем бессилии», не пожелали увидеть признаков, которые предвещали надвигающуюся беду.
В условиях сегодняшнего дня, когда некоторые европейские правительства страдают теми же самыми слабостями, о которых говорил английский политик, необходимо избежать роковой привычки пытаться решить проблему, не обращая на нее внимания.
Оба теракта в Норвегии доказывают, что фанатизм не является исключительной чертой какого-либо общества. И что существуют учения, вызывающие, подобно снежной лавине, нарастающую волну ненависти и насилия, которую после определенного момента уже невозможно остановить. Данные учения бессмысленно пытаться понять или преобразовать. Разумеется, при этом не следует обобщать и на основании какой-то части судить о целом. Если белый совершает теракт, то нельзя очернять всех ультраправых. Равно как если теракт совершает мусульманин, то нельзя очернять весь ислам. Но нынешние теракты произошли в атмосфере, весьма способствующей росту антиправительственных, исламофобских и антидемократических выступлений со стороны ультраправых сил, и в обстановке распространения и все большей популярности этих учений, свидетельством чему являются результаты выборов во многих европейских странах. Поэтому особую значимость приобретают требования проведения политических реформ и укрепления демократии. Хорхе Семпрун (Jorge Semprún) в свое время писал: «Именно демократия лежит в основе мира, сколько бы некоторые ни утверждали иное. Мир, по крайней мере в его извращенной форме умиротворения, может даже быть источником войны».
Европа переживает кризис, приводящий к резкому обеднению среднего класса и рабочих, никак не ожидавших подобного поворота событий. В Европе наблюдается бессилие политической власти по отношению к власти экономической, что лишь усиливает дискредитацию правящих кругов, а это, в свою очередь, создает благодатную почву для популистских заявлений представителей крайне правых сил, рядящихся в тогу защитников здорового народа от коррумпированных власть имущих. Европа переживает критическую ситуацию, наблюдая, как правительства отчитываются перед рынками, а не перед своими гражданами. Европа наблюдает, как спекулянты, невзирая на последствия кризиса, продолжают действовать, исходя из принципа, что все возможно, что им все позволено. А недовольство становится все более острым. В отличие от тридцатых годов, в настоящее время нет лобового противостояния классов. Но ухудшение социальных условий очень значительно, а общественное неравенство приближается к критическим значениям. В 30-е годы козлами отпущения стали евреи, теперь это мусульмане и те, кто «им отворяет двери».
Как показывают графики, опубликованные на днях в прессе, рост влияния крайне правых во многих странах достигает 20%. И некоторые из них, такие как Франция и Голландия, относятся к так называемой старой Европе. В Испании их влияние трудно определить в полной мере, поскольку часть крайне правых выступает под знаменами Народной Партии.
Ультраправые находятся под защитой свободы слова и свободы создания объединений. Они и дальше должны находиться под защитой этих свобод. Никогда нельзя решить что-либо, лишая слова противную сторону. Именно поэтому необходимо бороться с их идеями, а не поддаваться на бманчивую привлекательность популистских и демагогических лозунгов. Попытки найти взаимопонимание с крайне правыми являются величайшей ошибкой, поскольку оправдывают деятельность этих сил. Начинают с заявлений о том, что ультраправые выражают понятное беспокойство граждан, а заканчивают тем, что принимают как свои собственные предлагаемые ими методы решения проблем, как мы это часто наблюдали в вопросах иммиграции, острота которых от этого не стала меньше. Страны Евросоюза не могут делать вид, что проблемы не существует, когда сплошь и рядом слышатся призывы к ненависти и запретам. И, разумеется, нельзя допустить того, чтобы политика европейских стран отождествлялась с призывами ультраправых.
Худшее, что может произойти, так это то, что норвежская трагедия приведет к ограничению прав и свобод норвежцев во имя интересов безопасности и успокоительным речам, что это дело рук маньяка-одиночки, то есть, что речь идет о чем-то непредсказуемом, что не может рассматриваться как прецедент. Заявить о том, что он душевнобольной – лишь один из способов убрать его со сцены: деяние совершено, за ним последовали разрушительные последствия, но это как стихийное бедствие, которое нельзя предотвратить. И таким образом со сцены смывается вся пролитая кровь, а все, кого она могла забрызгать, чувствуют себя в безопасности.
Абсолютной безопасности не существует, стремится к ней бессмысленно. Идея абсолютной безопасности используется лишь для ограничения свобод. За эти годы террористы достигли в Европе неоспоримого успеха: они научились возбуждать нашу нервозность, вызывая, таким образом, урезание гражданских свобод. Каким бы психически больным ни был Андерс Беринг Брейвик, побудительные мотивы его действий вполне соответствуют исламофобской, антидемократической и антиправительственной атмосфере, которая все более распространяется по Европе. Но эту тенденцию нельзя переломить с помощью ограничения свобод.
Было бы желательно, чтобы этот теракт покончил с определенными предрассудками. Терроризм отнюдь не обязательно приходит извне. Зачастую он таится у нас дома. Теракт может совершить наш сосед, о котором у людей сложилось впечатление как о приветливом и воспитанном человеке. Такова ужасающая банальность кошмара.
Андерс Беринг Брейвик преподносит свою жестокость как нечто необходимое. Об этом говорят все террористы. Радикальное зло дня нынешнего всегда пытается найти оправдание в абсолютном благе дня завтрашнего. Противостоять злу – значит в первую очередь бороться с обещаниями абсолютного блага. И не делать вид, что ничего не происходит, когда кругом валяются трупы.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В тридцатые годы антисемитизм, а сейчас исламофобия разжигает подозрительность, злобу и иные параноидальные формы неприязни в Европе, находящейся в состоянии экономического, политического и нравственного кризиса.
