Конец иммигрантского рая

Трагедию в Норвегии, где ультраправый фанатик расстрелял своих соотечественников с целью привлечь внимание к проблеме исламизации Европы, многие воспринимают как некий аналог исламского терроризма. Кое-кто вообще склонен видеть в этом своеобразный ответ мусульманам. Мол, лопнуло терпение христиан.

Но совершенно неправомерно рассматривать устроенную Брейвиком бойню как некую террористическую акцию в рамках противостояния христианства и ислама. Брейвик и его сторонники понимают, что главная проблема не в мусульманах, приезжающих в Европу, а в самих европейцах, которые создают для иммигрантов особые условия, позволяющие им оставаться неевропейцами. Очевидно, что тот теракт предназначался не для устрашения исламистов, его цель — актуализировать внимание соотечественников, европейцев на проблеме мультикультурализма.

Угрозу проигнорировали — и вот результат

Нужно напомнить, что после Второй мировой войны в Европе на волне отрицания нацизма и колониализма в общественном сознании господствовал некий комплекс вины перед всеми, кого Европа «угнетала» в предшествующий период. Это выразилось в формировании доктрины мультикультурализма. Согласно ее установкам все «инородцы», живущие в Европе, имеют право на сохранение своей культуры и самобытности, не растворяясь в общей среде. Предполагалось, что в перспективе европейские нации станут в части культуры похожими на мозаику.

Однако в последние годы по мере резкого увеличения количества иммигрантов-мусульман европейцы столкнулись с серьезной проблемой, проистекающей, как это ни парадоксально, из повышенной заботы европейцев о культурной идентичности иммигрантов. Как оказалось, параллельное развитие исламских культурных традиций стало угрожать не только социально-политической стабильности Европы, но и ее культурной целостности. С одной стороны, исламские общины в странах Европы все чаще становятся очагами социальных протестов, с другой — все больше актуализируются противоречия между традиционалистскими обычаями иммигрантов и европейской культурой.

Многими это стало восприниматься как угроза дальнейшему благополучию Европы. И на сегодня уже порядка 40% европейцев выступают против политики мультикультурализма, считая, что мигранты должны становиться европейцами без всяких этнических особенностей. Однако власти Европы не торопятся отказываться от доктрины мультикультурализма, и в этом смысле теракт в Норвегии 22 июля — это прямое следствие нежелания властей реагировать на настроения части общества.

Дорогая цена прозрения

После теракта 22 июля европейские политики поняли, что маятник общественного мнения серьезно качнулся в сторону от привычного отношения к иммигрантам и не реагировать на это они просто не могут. Об этом сегодня заговорили вслух, открыто, с самых высоких трибун. Так, канцлер Германии Ангела Меркель публично заявила о крахе государственной иммигрантской политики: «Наш подход состоял в мультикультурализме, в том, что мы будем жить рядом и ценить друг друга. Этот подход провалился, совершенно провалился».

Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон, выступая недавно в Мюнхене, также признал провал политики мультикультурализма в Великобритании. Более того, он отметил взаимосвязь между доктриной государственного мультикультурализма и изолированностью исламских сообществ, питающей терроризм. Он признал губительной для своей страны политику поощрения параллельных, не связанных друг с другом различных культур, что приводит к «ослаблению коллективной идентичности». Взамен Кэмерон предложил сделать акцент на воспитании общебританских культурных ценностей, на более последовательное и прочное внедрение либерально-демократических ценностей — уважении прав человека, религиозной терпимости, равенстве полов. Премьер назвал это «активным, мускулистым либерализмом».

Президент Франции Николя Саркози заявил, что мультикультурная модель Европы является провалом. «Да, это провал. Правда заключается в том, что во всех наших демократиях слишком пекутся об идентичности тех, кто прибывает, и слишком мало — об идентичности принимающей стороны. Общество, в котором общины сосуществуют рядом друг с другом, нам не нужно. Если кто-то приезжает во Францию, то он должен влиться в единое сообщество, являющееся национальным. Если кто-то с этим не согласен, пусть не приезжает во Францию», — подчеркнул Саркози.

Как это ни цинично звучит, но Брейвик добился того, чего хотел. 97 трупов — цена прозрения европейских политиков, наконец признавших, что проблема не просто существует, но ее нужно срочно решать.

Параллели с исламским терроризмом

22 июля для Европы — это знаковый день. Объективно трагедия на острове Утейя в Норвегии предопределила начало переоценки отношения к иммигрантам. Какой будет эта переоценка, сколько она займет времени и каковы будут ее результаты — сказать сложно. Ясно одно — основной принцип доктрины мультикультурализма будет пересмотрен. Вряд ли европейцы будут способствовать развитию культур иммигрантов, которые, как оказалось, могут разъединять граждан одного государства. Видимо, они вернутся к прежнему принципу — одна нация, одна национальная культура, одно общество, а это означает, что желающие жить в Европе вынуждены будут становиться европейцами.

Квартирантский вариант, или вариант «со своим уставом в чужой монастырь», уже не пройдет. Европа, почувствовав опасность, возникшую из-за когда-то неверно выбранного курса, сделает нужную корректировку эмигрантской политики. Теперь сделает! Очень жаль, что для осознания необходимости этой корректировки, для ее начала не были использованы традиционные для Европы политические механизмы, а понадобился террорист, лишивший жизни почти сотню ни в чем не повинных людей. Вот это как раз не по-европейски, я бы сказал, не по-христиански. Это в традициях тех самых исламских террористов, против угроз которых и был устроен весь это кровавый спектакль.

Кстати, с точки зрения христиан, того же папы римского, которого очень уважал террорист, было бы очень правильно предать Андреса Брейвика анафеме, проклясть его — этим бы официальное христианство продемонстрировало всему миру свое отношение к убийце-террористу. Думаю, что такая практика проклятия террористов, введи ее церковь, могла бы стать хорошим заградительным барьером для истинно верующих экстремистов. Да и в случае с терактом Брейвика после такого проклятия вряд ли у кого бы язык повернулся поднимать тему христианского терроризма.

Пока же сама собой напрашивается параллель с исламским терроризмом. Та же кровь, тот же цинизм убийцы, тот же призыв к джихаду... против европейских мусульман. Как известно, у террора нет национальности и религиозной принадлежности. Но это до тех пор — пока террорист сам по себе со своими претензиями к окружающему его миру. Однако как только отец, братья, родственники, земляки начинают гордиться им, как только священник благословляет его на «подвиг», так сразу у террора появляются этнические черты, проступает религиозная принадлежность.

Именно поэтому мы говорим об исламском терроризме, но не можем сказать о терроризме христианском в случае с Брейвиком. Многочисленные анонимные пользователи Интернета, которые поддержали террориста в его требованиях, не в счет — среди них практически нет никого, кто оправдывал бы его убийство невинных людей. То есть они разделяют протест Брейвика, но против того, чтобы убивать людей. В этом смысле террорист Брейвик, христианин по вере, скорее всего исключение, этакий психологический рецидив.

...Вряд ли массовые убийства соотечественников в качестве фактора политического давления могут стать нормой для Европы. Но сам по себе этот теракт и реакция на него со стороны сторонников Брейвика в Интернете свидетельствуют о том, что в Европе назрел серьезный протест против исламских «квартирантов», — это реальность, которая все громче и громче заявляет о себе в большой европейской политике.

Брейвик своим сатанинским поступком, что называется, поставил проблему по-террористически, ребром: либо вы решаете ее, либо мы будем убивать. Замолчать столь явную угрозу политики уже не могут. Сегодня они вынуждены реагировать и не просто реагировать — все идет к тому, что нынешние принципы иммиграционной политики будут пересмотрены. Золотой век европейских иммигрантов закончился 22 июля 2011 года.