Гибель мигрантов может пошатнуть основы Европы

Частые кораблекрушения нелегальных мигрантов в Средиземном море ставят Европу перед дилеммой: дойти до конца в универсализме и принять «все беды мира» (даже если это будет чревато для нее социально-экономическим крахом) или же отказаться от ценностей, о которых она столько говорит.

За 2015 в кораблекрушениях в Средиземном море погибли уже тысячи людей.

По оценкам итальянских спецслужб, приток нелегальных мигрантов только усилится, что еще больше увеличит число жертв.

ЕС оказался заложником собственных принципов: он не способен принять беженцев со всего мира и поэтому вынужден идти против собственных ценностей солидарности и прав человека. 

Такая ситуация подрывает доверие к европейскому руководству, чем активно пользуются популистские партии.

В нынешней ультралиберальной и опирающейся на «конкурентоспособность» системе руководящие слои заинтересованы в том, чтобы заткнуть рот гражданской оппозиции путем создания конкуренции с иммигрантами, которые готовы на любую работу, чтобы только выбраться из нищеты.

Тот гигантский миграционный поток, с которым сегодня столкнулась Европа, отчасти связан с провалом европейской внешней политики.
Как бы то ни было, ответственность лежит не на одной лишь Европе. Заняться решением вопроса следует всему международному сообществу.  

Atlantico: В период с 2002 по 2010 год число нелегалов составляло примерно 20 тысяч в год. Теперь же этот показатель увеличился в восемь раз, достигнув отметки в 169 тысяч в 2014 году. По данным спецслужб, от 800 тысяч до миллиона мигрантов сейчас направляются в Ливию (или уже находятся там), чтобы затем двинуться в Европу. Как эта беспрецедентная миграционная ситуация отражается на европейских ценностях?

Давид Энгельс: Все просто. Европейский Союз не выстраивался на здравом уважении к собственной истории и своим политическим и стратегическим интересам, как, например, США и Китай, а заложил в основу политического самосознания и вытекающих из него действий «всеобщие» ценности (демократия, равенство, толерантность, правосудие, мультикультурализм и т.д.), которые, как всем нам прекрасно известно, становятся объектом лицемерной ультралиберальной интерпретации. Вообще, эти ценности можно было бы считать адекватными (если бы их по крайней мере принимали всерьез) только если бы речь шла о формировании «Соединенных Штатов Мира». Однако в нынешней обстановке, когда Европейский Союз окружен конкурентами или даже потенциальными врагами, сложно представить себе, как подобный универсализм может убедить богатых европейцев проявить солидарность с бедными европейцами, не говоря уже о других оказавшихся в тяжелом положении людях. Отсюда то ужасное замыкание в себе, которые мы видим повсюду: раз мы понимаем, что не можем решить все проблемы мира, то начинаем зацикливаться на самих себе.

Нелегальная миграция проливает свет на все лицемерие нашей нынешней системы, которая сталкивается с двумя катастрофическими и дестабилизирующими альтернативами. Либо дойти до конца в универсализме и превратить Европейский Союз в огромный лагерь беженцев, где в скором времени в ужасных условиях окажется не только нелегалы, но и коренные европейцы. Либо отказаться от «всеобщих» ценностей, подорвав тем самым всю сформировавшуюся после падения берлинской стены ультралиберальную и мультикультурную систему…  

Гилен Шеврие: Под давлением гуманитарных организаций и поддерживающих мигрантов ассоциаций Европейская комиссия представила в понедельник десять предложений. Речь идет о борьбе с миграционными потоками так, чтобы помешать потенциальным мигрантам отправиться в опасное плавание по Средиземному морю. 23 апреля план должны представить главам государств и правительств ЕС. Он предполагает расширение финансовых и материальных ресурсов для проведения контрольных и спасательных операций, быстрой высылки не имеющих разрешения на нахождение в ЕС мигрантов и взаимодействия с соседями Ливии для перекрытия избранных мигрантами путей. Главная проблема касается инициативы по рассмотрению вариантов более «равного» распределения беженцев по государствам-членам ЕС. Упор делается на необходимости систематизировать этот принцип.  

Здесь мы видим проявление новой федеральной логики ЕС, так как государствам членам навязывается подобное распределение во имя предоставления убежища по демократическим традициям. Это должно послужить оправданием для нарушения независимости государств-членов в вопросах миграции на их территории. Это ничто иное как подрыв суверенитета народов и очередной удар по идее нации. У нас не видят потенциального ущерба от миграционного давления из-за недавно произошедших трагедий. Сегодня стало известно, что два судна с мигрантами подали сигналы SOS. Перевозчики активно стремятся нарастить давление и создать настоящий пароксизм в Средиземном море, чтобы сделать нас заложниками наших собственных ценностей и навязать нам свои правила. Кроме того это еще и отражение хаоса: что нам делать с сотнями тысяч мигрантов, который рвутся на наш континент? Если раздавать всем убежище, это ничего не решит, поток мигрантов станет лишь больше. Нужно заняться причиной происходящего. 

Пусть у нас некоторые и называют перевозчиков «террористами», как Франсуа Олланд, разве что-то делается, чтобы изменить систему, в которой переплетаются местные преступные группы и радикалы, а прибыли идут на финансирование насилия и самоуправства на фоне религиозного фундаментализма? Поэтому нужно пойти дальше и начать борьбу с этим явлением, перестав зацикливаться на гуманитарной стороне вопроса. Именно в этом смысл наших ценностей свободы и демократии.

— Что говорит о таком давлении на европейскую модель?

Гилен Шеврие: Проблема в том, что под давлением череды этих трагедий в миграционном вопросе вытесняется на второй план проблема интеграции приезжих из стран, где нет ни демократии, ни свободы. Речь идет не просто о включении мигрантов в экономику, а о формирующих связи в нашем обществе ценностях, которые не назвать непоколебимыми. Свобода — это не только главная сила демократии, но и ее ахиллесова пята, как это видно на примере порыва принять как можно больше мигрантов после трагедий, закрыв глаза на последствия такого поступка. Разве можно забывать о существующих проблемах с миграцией, формировании все более ярко выраженных религиозно-этнических общин, социально-экономическом кризисе, который еще больше обостряет существующие трудности? Некоторые наши пригороды представляют собой настоящие пороховые бочки, как это было видно по погромам в ноябре и декабре 2005 года. Разве можно не обращать внимания на тот факт, что 18,7% заключенных во Франции - иностранцы, и что, по данным проведенного в тюрьмах опроса, в 51% случаев отец заключенного родился за пределами Франции (обычно в Африке)? Как тут не вспомнить, что половина бездомных - иностранцы, и что три четверти тех, кому отказывают в убежище, потому что они не соответствуют поставленным критериям, остаются на территории Франции уже как нелегалы?   

Такие реалии являются настоящим вызовом для нашего общества и обществ европейских стран, так как массовая миграция не оставляет мигрантам иного выбора помимо объединения в общины, а предрасположенность к мультикультурализму способна быстро поставить под сомнение наши собственные ценности. Последствия могут коснуться расшатывания основ нашего общества и нарушения интеграционного процесса, единственной силы, которая может обеспечить сосуществование людей на основе разнообразия и в духе нашей демократии.

Сегодня нам приходится иметь дело с самоубийственной логикой: речь идет о массовом приеме мигрантов во имя свободы и демократии. На самом деле она создает двойную угрозу для этих самых ценностей. Во-первых, в Европе ширятся и развиваются обособленные религиозные и культурные общины, что противоречит идее гражданского общества. Во-вторых, ультраправые пользуются ситуацией, чтобы выдвинуть собственные аргументы и навязать свое восприятие общества. 

— Такое миграционное давление расшатывает социальное равновесие. Как долго общество сможет ему сопротивляться?

Гилен Шеврие: Люди начинают постепенно осознавать происходящее. Они начинают видеть последствия массового притока мигрантов за последние 30 лет, который привел к формированию гетто и подъему коммунитаризма. Однако в первую очередь стоит обратить внимание на один недооцененный фактор: речь идет о природе миграции, источником которой по большей части являются охваченные политическим кризисом или войной арабо-мусульманские страны. Нельзя оставлять без внимания тот факт, что мигранты могут вновь поднять нерешенные на их родине проблемы уже в новой стране. Так, стало известно, что на одном из судов мусульмане набросились на христиан, чтобы выбросить их за борт, как это происходит в их стране. Этот пример, как и устроенные исламистами казни коптов (они тоже христиане), говорит, что в миграционном вопросе присутствуют крайне взрывоопасные составляющие и непредсказуемые последствия. У нас же этого не понимают, называя всех просителей убежища стремящимися к свободе и демократии людьми. Здесь нет ничего само собой разумеющегося. Помните, сколько наших сограждан бывших мигрантов отказались поддержать Charlie после январских терактов? Существуют серьезные опасения насчет слома равновесия наших демократических обществ, которое итак уже подорвано глубоким социально-экономическим кризисом с политическим подтекстом, активно формирующим точки разрыва.  

Давид Энгельс: Мы постепенно приближаемся к точке невозврата. Доверие к политической элите сегодня так сильно подорвано, что одной единственной искры будет достаточно для взрыва системы. В отличие от многих популистов, я вовсе не говорю, что во всем виноваты мигранты. Как раз наоборот: они становятся первыми жертвами сформированной политической и интеллектуальной элитой системы, а повторяющиеся изо дня в день ужасные катастрофы у европейских границ лишь подтверждают этот факт. Как бы то ни было, нужно отдавать себе отчет в том, что в ультралиберальной и полностью опирающейся на «конкурентоспособность» системе руководящие слои заинтересованы в том, чтобы заткнуть рот гражданской оппозиции с помощью мигрантов, которые готовы на все, чтобы избежать нищеты. Все это формирует зарплатный демпинг, причем не только между богатыми и бедными континентами, но и религиозными и культурными группами внутри так называемых «богатых» государств. И, как ни парадоксально, учитывая, что европейский гражданин распрощался с чувством верности по отношению к собственному культурному прошлому и образу свободного человека, именно граждане иностранного происхождения, мусульмане в своем большинстве, настойчиво добиваются соблюдения их прав в текущих условиях. Печально видеть, что их неприятие ультралиберальной системы, которая в конечном итоге выгодна лишь касте сосущих соки из государств международных паразитов, ошибочно перенаправляется на всю нашу западную культуру. Такая неверно ориентированная борьба в конечном итоге породит не менее массовое противодействие коренных европейцев (сейчас повсюду видны к этому предпосылки). И это противостояние, скорее всего, не ударит по настоящим виновникам, а еще больше разрушит то, что еще остается у нас от старой Европы.    

— Как Европа справляется с проблемой, и как можно охарактеризовать ее позицию?

Гилен Шеврие: Европа не может и дальше заниматься одним лишь этим явлением, забывая о причинах кризиса. Она не может и дальше закрывать глаза на истоки миграционного вопроса, решение которого требует вмешательства на более высоком уровне, чем европейский. Здесь требуется участие ООН, которая предпочитает держаться в стороне.

В Италии насчитывается 87 тысяч просителей убежища, а все больше граждан выступают против приема этих людей у себя  стране, где дела итак обстоят не лучшим образом. Демонстранты взяли штурмом несколько центров размещения мигрантов и потребовали от властей переместить их. Подобное поведение может охватить всю Европу, если мы позволим гуманитарному давлению представить себя единственным решением этой серьезной проблемы. Предвестником тому может служить ситуация в Германии, где тысячи молчавших до того граждан вышли на улицы с ксенофобскими лозунгами. И если в 2011 году 60% французов выступали за право голоса для проживающих в стране иностранцев, сейчас их уже 40%. 

Давид Энгельс: Как всегда, Европейский Союз (он, повторюсь, не равняется Европе как духовное и культурное образование) погряз в своем привычном бездействии (или негласном попустительстве?), красноречивым подтверждением чему является двойственная риторика агентства Frontex (оно должно всеми силами не пускать любых мигрантов в Европу, но, когда их корабли терпят крушение, оно живыми и здоровыми доставляет их на континент по гуманитарным причинам). Ведь те гигантские миграционные потоки, с которыми каждый день приходится иметь дело Европе, связаны в первую очередь с провалом ее внешней политики. Вместо того, чтобы провести дипломатическое или, если понадобится, военное вмешательство для поддержания стабильности наших африканских и азиатских соседей, европейские государства с окончания холодной войны позволяют США и Израилю систематически дестабилизировать мусульманский мир. Кроме того, они с энтузиазмом встретили «арабскую весну», которая погрузила территорию от Туниса до Афганистана в политический хаос, что плодит терроризм, нищету и, как следствие, желание эмигрировать. Далее, вместо правильного контроля за европейскими границами и фильтрации новоприбывших с разделением на беженцев и потенциальных новых граждан, вместо формирования условий для интеграции и ассимиляции новоприбывших, у нас навели красивого тумана из пустых слов, который выгоден лишь двум группам. Во-первых, это международные корпорации, которым нужна дешевая рабочая сила, в том числе и в Европе. Во-вторых, это политики, которые пытаются заручиться поддержкой новоприбывших и тех, кто выступает за «терпимость» и «мультикультурализм», но сам никак не расплачивается за них в своей повседневной жизни.    

— Как этим пользуются радикальные группы вроде Исламского государства и «Боко харам»?

Ален Родье: Сейчас вызывает тревогу тот факт, что ИГ, которое уже говорило о намерении «завоевать Рим» (то есть Европу) сегодня пользуется мигрантами в стратегических целях. Убийство христиан в Эфиопии и Египте является частью этой тактики, которая призвана настроить мусульман против народов христиано-иудейской традиции. Конечная цель вполне очевидна: вызвать недоверие между различными слоями населения в Европе, чтобы спровоцировать ожесточенные столкновения, которые бы способствовали развитию самых разных форм экстремизма. Кроме того, ослабление экономики Европы появлением сотен тысяч несчастных тоже представляет интерес для ИГ, которое, как все прекрасно помнят, рассматривает свою борьбу в долгосрочной перспективе. Наконец, ИГ контролирует центральную часть побережья Ливии. Не исключено, что оно пользуется этой возможностью, чтобы извлечь для себя выгоду путем содействия или даже организации отправки мигрантов в Европу.

Исламское государство, «Боко харам» и прочие мятежные и не очень движения не ставили перед собой целью (по крайней мере, раньше) расширить идущий из Африки в Европу миграционный поток. Как бы то ни было, их действия еще больше ухудшили положение миллионов людей. Европа привлекает с точки зрения благосостояния и безопасности. Беженцы надеются найти там благополучие и мир, которых сейчас так не хватает множеству стран на африканском континенте. В связи с распространением терроризма сильнее всего под ударом оказались такие государства как Сомали, Кения, Эфиопия, Нигерия и пояс Сахары-Сахеля. Такие страны как Эритрея, Судан и Центральноафриканская Республика всегда были в числе первых источников мигрантов и не сдают позиции по сей день. Все это не работало бы без участия организованной преступности, которая находит тут ресурсы в дополнение к доходам от контрабанды (самой прибыльной среди них, безусловно, является торговля наркотиками, и в частности кокаином из Латинской Америки и героином из Афганистана и с Дальнего Востока). Лучше всего организованы нигерийские преступные группы. Они сотрудничают с местной преступностью и перевозчиками. Здесь встает вопрос о конечном назначении мигрантов, однако роль итальянской, албанской и турецкой мафии почти или совсем не обсуждается. Ливия превратилась в настоящий узел контрабанды и в том числе транспортировки нелегальных мигрантов (60% из них отправляются в путь именно из этой страны) из-за отсутствия настоящего государства.  

— Приходилось ли Европе иметь дело с похожим по сути и размаху явлением?

Давид Энгельс: Нет. В истории Европы, само собой, было движение населения и смешение культур, однако со времен массовой миграции на рубеже нашей эры ей еще не приходилось сталкиваться со столь массовым притоком людей из настолько непохожего на наше культурного пространства.

Гилен Шеврие: Нет, как в плане масштабов миграции, так и с точки зрения ее природы. Сейчас все рассуждения о мигрантах пытаются навести на мысль, что проблема связана исключительно с их приемом в Европе. Однако куда больше людей остаются за ее пределами, потому что они не могут позволить себе такую поездку. Речь идет о сотнях тысяч или даже миллионах человек, которых никогда не смогут принять на нашем континенте (потому что это физически невозможно). Они нуждаются в решении проблем их стран при участии международных инстанций.

США, Германия, Франция, Великобритания, Италия и Испания за последнее время не раз высказывались в пользу «политического решения конфликта» в Ливии, отказываясь замечать, что все изменилось, и что защита наших ценностей подразумевает противодействие ситуации и утверждение нашего посыла вплоть до тех мест, где находятся разжигатели войны. Что это возможность заняться причинами миграции и рисками, которые эта массовая миграция создает для внутреннего равновесия нашего общества. Незадолго до последней трагедии, на фоне обострения ситуации в Ливии и притока мигрантов, Италия в лице министра иностранных дел Паоло Джентилони предупредила всех, что время политического решения сочтено: «Ухудшение ситуации на месте требует смены ритма со стороны международного сообщества, пока не стало слишком поздно».    

— Холодная война завершилась, потому что западные ценности свободы взяли верх. Не вышло ли так, что эти самые ценности подорвали наше положение?

Гилен Шеврие: Мы имеем дело с не с точечной и ограниченной миграцией, а массовым международным потоком, который связан с развалом ряда государств и войной исламизма против народов, их свободы. Именно тут Европа может сыграть свою роль, показать, что она защищает провозглашенные ей самой ценности, готова нести их на вражескую территорию и показать пример того, что нужно делать, чтобы остановить миграционные потоки, вмешавшись там, где они берут начало.

Новая ось нашего мира должна быть осью ценностей старой Европы, ее демократических корней и универсализма. Нужно отбросить сомнения в них, чтобы эффективнее их защищать, объединиться вокруг них вместе со страдающими народами. Речь идет о том, чтобы защитить наши ценности от связанных с миграцией рисков и в то же время нести высоко над головой их знамя, сделать их опорой разрешения конфликтов, которые сегодня подрывают наш мир и толкают миллионы людей к туманным миграционным авантюрам, которые легко могут стать их могилой. 

Давид Энгельс: Я как историк не стал бы использовать слово «свобода» в качестве эквивалента по-настоящему реализованной в жизни ценности Сначала нужно дать определение слову, понять, к какой территории, какому слою населения и какому периоду оно относится… Что означает слово, которое одновременно  является частью фашистской, коммунистической и либеральной риторики? В любом случае, Западная Европа одержала победу в холодной войне главным образом не из-за «ценностей», а более эффективной экономической (и военной) системы. Она опирается на конкурентоспособность и, следовательно, частные, а не общие интересы: поражение Восточной Европы было не нравственным, а экономическим. При всем этом нельзя отрицать, что «американский образ жизни» (он ассоциировался со свободой, индивидуализмом и демократией) был сильнейшим магнитом для народов восточного блока, веривших, что экономический подъем и личная свобода неразрывно связаны друг с другом. Тем печальнее видеть, что ни о чем подобном не идет и речи и что после исчезновения коммунистической угрозы в 1990-х годах предоставленные европейским трудящимся социальные программы были постепенно урезаны в угоду вышедшему прямо из XIX века капитализму, который прикрывается двуличными универсалистскими и космополитскими заявлениями. Иначе говоря, современный мир расшатывают не сами «ценности» как таковые, а их применение и циничное искажение системой мысли, в которой «свобода» стала синонимом «либерализма», «парламентской демократии» гашения воли народного большинства, «терпимости» к подавлению гордости за собственную культуру, исторического мазохизма и т.д. 

Ален Родье: В нравственном плане провоцирование раскола в западном обществе путем подрыва доверия к его системе ценностей было бы выгодно ИГ, которое мечтает объединить всех мусульман под своими знаменами: либо путем убеждения в правоте собственной борьбы, либо силой (стоит вспомнить, что шииты - его главные враги).

Та самая свобода, что позволила одержать победу в холодной войне (пусть она и была лишь одним из факторов), ставится под сомнение фундаменталистами всех мастей, в том числе и радикалами ИГ. По сути, они пытаются прилечь на свою сторону всех тех людей, которых задевает за живое публичная демонстрация эксцессов этой самой свободы. Свобода не означает права делать и говорить все, что угодно. Это прекрасно видно на примере расизма и антисемитизма: их преследуют по закону. Другими словами, сейчас ведется идеологическая борьба между обществами демократических стран и исламистским обскурантизмом ИГ.

Гилен Шеврие (Guylain Chevrier) — доктор исторических наук, преподаватель, консультант и эксперт по интеграции.

Давид Энгельс (David Engels) — историк, преподаватель Брюссельского свободного университета. 

Ален Родье (Alain Rodier) — старший научный сотрудник Французского центра разведывательных исследований, специалист по исламскому терроризму и организованной преступности.