Хотя эта информация и прошла практически незамеченной, в начале 2011 года Китай заполучил себе 1% территории Таджикистана в результате урегулирования длившегося 130 лет пограничного конфликта. Последние 20 лет Пекин прилагает все усилия для того, чтобы укрепить свою оборону, а также расширить свои зоны торгового, военного и дипломатического влияния.
Китай перешел границы. В переносном смысле. Пресса выпускает массу статей об экономической экспансии Пекина, быстром росте его могущества, новых приобретениях по всему миру посредством государственных фондов или крупных нефтяных компаний: природных ресурсах, недвижимости, финансовом секторе вплоть до портового комплекса в греческом Пирее…
Хотя и в прямом смысле тоже. Китай жаждет новых территорий и стремится расширить свои границы, отойти хоть еще немного подальше от Великой китайской стены. Первыми жертвами, разумеется, становятся соседи. Так, в январе «маленький» Таджикистан, чья граница со Срединной империей простирается на несколько сот километров, у ступил Китаю 1122 км² своей территории. Это решение положило конец конфликту, который восходит еще к 1884 году, когда страна входила в состав царской России. На первый взгляд тысяча километров это совсем немного. Но и отнюдь не мало: речь идет об 1% территории страны, которая по свой площади в пять раз уступает Франции. Кроме того, ни одна из сторон не захотела сообщать число проживающих в регионе жителей. У Таджикистана практически не было выбора, причем переговоры окончились для него вполне удачно: изначально китайский монстр требовал 28 000 км², что лишило бы страну четверти ее территории!
«Согласно Конституции территория нашего государства неделима», - раскритиковала решение таджикская исламская оппозиция, которая уверена, что оно является тяжелым поражением национальной дипломатии.
В ответ Таджикистан получит «льготные кредиты и другую финансовую помощь». От такого сотрудничества таджикское руководство просто не в силах отказаться, если желает обеспечить стабильность и безопасность своих границ в долгосрочной перспективе. К тому же Китай – это крупнейший инвестор в таджикскую экономику и прежде всего в такие ее области, как энергетика и инфраструктура. Пусть новоприобретенные территории - капля в море по сравнению с размерами самого Китая, Таджикистан имеет для него большое стратегическое и символическое значение. В 1998 и 1999 годах Пекину удалось получить 1000 км² вместе с рекой и золотым месторождением. На этот раз, предъявив претензии на высокогорный регион Памира, Поднебесная намеревалась вернуть себе территории, на которые, по ее словам, у нее есть законное право с учетом расположенных там китайских стел и захоронений.
Перечислить все территориальные споры, которые Китай уже 20 лет пытается уладить со всеми своими 14 соседями, практически невозможно. Речь идет о «территориальном статус-кво, залоге влияния за пределами границ», считает географ Мишель Фуше (Michel Foucher), который объясняет свою точку зрения в «Картографической битве».
Когда Мао предъявил всем непомерный территориальный счет
Статус-кво. Разумеется. Тем не менее, Пекин не отказался от своих исторических проектов. Так, в кратчайшие сроки, пишет Мишель Фуше, «режим намеревается окончательно ассимилировать западную часть своей территории. Другими словами, добиться китаизации, контроля и интеграции провинции Синьцзян». Этот регион, открывающий доступ к Средней Азии, был аннексирован Китаем в 1884 году и был известен тогда под названием Восточный Туркестан. Позднее его переименовали в Синьцзян, что дословно означает «новая граница».
В числе привилегированных «клиентов» значится также и Россия. Несмотря на подписание договора о добрососедстве Владимиром Путиным и Цзян Цзэминем в июле 2001 года, Китай продолжает заглядываться на северную соседку. В частности его взгляд всегда приковывал к себе Владивосток. По иронии судьбы в 2009 году комитет российских экспертов предложил ему аренду целого городского квартала … для размещения администрации китайского Харбина. Концессия на 75 лет за скромную сумму в 150 миллиардов рублей, что в несколько раз превышает объем городского бюджета. Эти немалые деньги позволили бы Москве поддержать базирующийся в регионе Тихоокеанский флот.
Натолкнувшись на враждебную реакцию населения, в руководстве города немедленно принялись отрицать само существование данного проекта. В то же время российские наблюдатели отмечают, что несмотря на договор о добрососедстве, Пекин «возобновил программу, нацеленную на возвращение земель, которые находятся под российской юрисдикцией. В школьных учебниках рассказывается о захваченных в XIX Россией территориях и уязвленной национальной гордости. В расположенных у границы городах открываются музеи, в которых выставлены копии договоров и соглашений, древние географические карты и исторические хроники, которые должны подтвердить, что россияне живут на китайских землях». Об этом написала в сентябре 2009 года одна московская газета. Говоря о территориях, которые Китай был вынужден уступить России в XIX веке, Мао был предельно четок: «Мы еще не выставили счет за эту главу истории». В те времена Китайская империя простиралась на 12 миллионов км², тогда как ее нынешняя территория не превышает 9,6 миллиона км².
Медленное, но неумолимое наступление
Территориальное наступление на Среднюю Азию, миграционная политика в Юго-Восточной Азии, «мягкая сила» по другим направлениям – детали этого «счета» проясняются. России и ее бывшим сателлитам также приходится вносить свою долю. Так, Казахстан, настоящий аграрный эльдорадо, уступил 7000 гектаров пахотных земель, предоставив их китайцам в виде аренды на 10 лет. Вообще для Китая, который испытывает постоянную нехватку сельскохозяйственных земель, Средняя Азия является настоящим раем. Отсюда следуют и новые территориальные претензии, касающиеся сотен тысяч гектаров. Границы рушатся как костяшки домино. В 1992 году Казахстан отказался от 500 км². В 2004 году Киргизия уступила часть своей территории вдоль 900-километровой границы. Столько территориальных споров, и все они решаются в пользу Китая…
«Подписанные государствами договоры о разграничении территории стали завершением длительных переговоров и ознаменовали собой признание новых геополитических реалий. Этот пример действителен также и для постсоветских границ, которые изменили свой статус после подписания соглашения Китая со странами Средней Азии», - анализирует Мишель Фуше.
Переговоры о границах
Еще один азиатский гигант, Индия, является для Китая настоящим беспокойным соседом. На протяжении XX века между двумя странами возникло множество пограничных конфликтов, причем уладить разногласия не удается и по сей день. Незначительное сближение в этом вопросе наметилось лишь в начале 2000-х годов. Несмотря на отсутствие решения по двум основным проблемам (Аксайчин, стратегический регион на границе Тибета и Синьцзян, и Аруначал-Продеш, место китайско-индийской войны 1962 года), обе страны осознали необходимость сотрудничества перед лицом новых (прежде всего исламистских) угроз. Как считает Мишель Фуше, внимание к границам является залогом их открытости: «Их функция барьера постепенно сходит на нет, даже в случае Индии и Китая, которым нужны проходы и перевалы для транзита через Гималаи, несмотря на наличие серьезных территориальных споров. Причем находятся они на таком уровне, что Нью-Дели остается единственным соседом, с которым Пекину не удалось подписать окончательного соглашения. У этого процесса есть две стороны в соответствии с методикой определения международных границ, по которой за делимитацией следует демаркация на местности».
Являясь объектом пристального внимания Запада и псевдобуддистов со всего мира, Тибет представляет собой особый случай. С 1950-х годов «крыша мира» испытывает на себе приток китайских поселенцев. Китай предложил Тибету строительство высочайшей в мире высокоскоростной железнодорожной линии, которая является составляющей его стратегии по завоеванию Южной Азии. Китайцев призывают к дальнейшему заселению провинции, и они активно пользуются полученным приглашением. Даже если вы не против тибетской теократии и восхищаетесь каждым словом мира, произнесенным самым известным перерожденным духовным лидером планеты, стоит по крайней мере признать правоту китаеведа и писателя Симона Лейса (Simon Leys), который говорил о том, что «Тибет в такой же мере китайский, в какой Алжир был французским»…
