ПАРИЖ – В почтовом ящике Петра Заводского, директора Чешской энергетической группы CEZ по строительству АЭС, три пакета предложений от американских, французских и российских консорциумов с контрактами на строительство пяти новых реакторов стоимостью 30 миллиардов долларов.
Крупнейшая в Центральной Европе государственная энергокомпания CEZ планирует построить два дополнительных блока на своей станции Temelin вблизи границы с Австрией, а также еще до двух блоков в соседней Словакии и один на своей станции Dukovany на востоке Чешской Республики.
На строительство станций претендуют компания Westinghouse (подразделение Toshiba Corp), альянс российской компании Атомстройэкспорт и чешской Skoda JS, а также французская Areva.
В отличие от Германии, которая заявила, что ускорит выход из атомной энергетики после кризиса в Японии, и Италии, объявившей годичный мораторий по возобновлению атомных энергопроектов, Чешская Республика не намерена замедлять темпов развития этой отрасли. Менее чем через неделю после фукусимской катастрофы премьер-министр Петр Нечас (Petr Necas) заявил: он не может себе представить, что Прага когда-либо закроет свои АЭС. «Это может вызвать экономические проблемы на грани экономической катастрофы».
В то же время вряд ли кто сомневается, что Фукусима изменит мышление Чешской Республики по безопасности новых станций и повлияет на окончательный выбор подрядчика по грядущим проектам.
«Ядерная энергетика развивается с учетом уроков, извлеченных из прошлых событий, – сказал Заводский агентству Reuters. – Мы будем анализировать, что произошло в Японии и, безусловно, включим рекомендации, вытекающие из этого анализа, в требования к участникам тендера».
Это лишь один из элементов того влияния, которое кризис в Японии уже оказал на ядерную отрасль.
До Фукусимы по всему миру планировалось или предполагалось возвести более 300 ядерных реакторов, подавляющее большинство из них – в быстро набирающих обороты развивающихся странах. Хотя в некоторых экономически развитых странах мира теперь могут заморозить и даже уменьшить свою зависимость от ядерной энергии, развивающиеся рынки, такие как Китай, Индия, Ближний Восток и Восточная Европа будут продолжать развивать свои ядерные программы.
Но с уменьшением числа новых проектов конкуренция за них, скорее всего, будет обостряться и становиться более изощренной. Сыграет ли обеспокоенность по поводу безопасности на руку западными компаниям или это, наоборот, пойдет на пользу более дешевым поставщикам из России и Южной Кореи? А что, если кризис Фукусимы затянется, что представляется вполне вероятным? Может ли это стать началом очередного ледникового периода в ядерной энергетики, как после Чернобыля в 1986 году? Или это будет удар, который повлечет временное падение доселе восходящей кривой роста?
ГОНКИ УВЕЩЕВАНИЯ
Каждая АЭС стоит несколько миллиардов долларов, так что для атомной промышленности цена ответа на эти вопросы исчисляется суммой в триллион долларов. Неудивительно, что основные игроки бросились успокаивать своих клиентов, что все хорошо.
15 марта, через три дня после первого взрыва здания реактора Фукусимы, премьер-министр России Владимир Путин прилетел в Белоруссию, чтобы поддержать планы строительства там АЭС стоимостью в 9 миллиардов долларов. Он заявил, что у России есть «весь арсенал» передовых технологий, обеспечивающий «безаварийную» эксплуатацию.
На следующий день президент Дмитрий Медведев встретился с премьер-министром Турции Тайипом Эрдоганом в Москве и заверил его в решимости ускорить заключение 20-миллиардного контракта по строительству 4-реакторной российской АЭС в Турции. «Ответ очевиден: она может быть и будет безопасной», – сказал Медведев.
Аналогичный посыл прозвучал во Франции, в стране, наиболее зависимой от ядерной энергетики с ее 58 реакторами, которые обеспечивают почти четыре пятых ее электроэнергии. «Франция сделала свой выбор в пользу ядерной энергии, которая является существенным элементом ее энергетической независимости и борьбы с парниковыми газами, – заявил президент Николя Саркози по завершении первого после Фукусимы заседания кабинета своего правительства. - Сегодня я по-прежнему убежден, что это был правильный выбор».
Американская атомная отрасль также прошла через пиар-кампанию. Главный отраслевой лоббист, Институт ядерной энергии, первым с момента аварии пошел в атаку в Вашингтоне, через три дня после землетрясения озвучив свой ответ на заседании, на котором от 100 до 150 ключевых помощников американских законодателей были проинформированы о положении дел.
«Наша цель – просто убедиться, что наше понимание фактов совпадает с оценками политиков», – сказал журналистам Алекс Флинт (Alex Flint), вице-президент Института по взаимотношениям с правительством. Чтобы оценить, как много для промышленности поставлено на карту, стоит вспомнить, что до Фукусимы перспективы ядерной энергетики были самыми радужными на протяжении более двух десятилетий вслед за длительным периодом стагнации, вызванным чернобыльской катастрофой.
По данным Международного агентства по атомной энергии, ежегодно в 1970-х годах велись работы по возведению до 30 и более новых реакторов, в 1990-х и начале 2000-х их число сократилось до уровня единиц; к 2008 году общее число действующих реакторов было 438 – столько же, сколько в 1996 году. В последние несколько лет тенденция поменялась, и в 2008 году началось строительство 10 новых реакторах – количество строек достигло двузначного числа впервые с 1985 года.
Согласно данным Всемирной ядерной ассоциации, озвученным непосредственно перед фукусимской аварией, сегодня в стадии строительства находятся 62 реактора, в основном в странах БРИК (Бразилия, Россия, Индия и Китай), на 158 оформлен заказ или планируется, а еще 324 предлагаются к строительству. В Китае, где в настоящее время работает только 13 реакторов, еще 27 находятся в стадии строительства, а в стадии планирования или предложения - еще 160. Индия планирует и предлагает построить 58 реакторов, Россия - 44.
Активисты антиядерного лобби утверждают, что спрос на безопасные конструкции сделает ядерную энергетику дороже. Это должно помочь развитию низкоуглеродных возобновляемых источников энергии, таких как энергия солнца и ветра, и положить конец массовому распространению ядерной энергетики, считает Иен Хаверкамп (Jan Haverkamp), занимающийся политикой Гринписа по Европейскому Союзу. «Фукусима прекратит весь этот разговор о ядерном ренессансе. В отрасли утверждают, что ничего не изменится. Но забудьте об этом», - сказал Хаверкамп.
Но даже если Фукусима действительно увеличивает сопротивление общественности ядерным технологиям, в целом представляется маловероятным остановить ядерные амбиции развивающихся стран. Начать хотя бы с того, что общественное мнение в Азии не так влияет на политику, как это происходит на Западе. Даже Индия, с ее демократической традицией и чувствительностью к промышленным катастрофам после трагедии в Бхопале, похоже, настроена сохранить свои ядерные планы на прежнем уровне.
«Глобальные социально-политические и экономические условия, которые оказываются движущей силой возрождения гражданской атомной энергетики, по-прежнему существуют: цены на нефть, потребность в энергетической безопасности, энергетическая бедность и поиск низко-углеродного топлива для смягчения последствий глобального потепления», - сказал Reuters Ричард Клегг (Richard Clegg), глобальный ядерный директор Lloyd's Register.
НАД ПРОПАСТЬЮ ВО РЖИ
Лишь немногие компании поставили на карту больше, чем французская Areva, крупнейший в мире строитель ядерных реакторов. Еще до кризиса в Японии, государственная фирма рекламировала свой 1650-мегаватный реактор следующего поколения, как самый безопасный – способный противостоять землетрясениям, цунами или падению авиалайнера.
Теперь Areva всячески активизирует распространение этого месседжа. «Будущее не за дешевыми ядерными реакторами», - сказала генеральный директор Areva Анн Ловержон (Anne Lauvergeon) французскому телевидению через несколько дней после первого взрыва на АЭС Фукусима.
Но EPR, новый реактор Areva, не без собственных проблем. Первоначально он назывался «Европейский герметичный водяной реактор» (EPR), но маркетологи Areva позднее переименовали его в «Эволюционный силовой реактор». Антиядерные активисты насмешливо называют его «Европейским проблемным реактором» из-за проблем при его создании.
Разработанный с многочисленными и избыточными резервными системами для защиты от стихийных бедствий, EPR конструкционно был обновлен после 11 сентября, чтобы выдерживать удар от прямого попадания в него авиалайнера. Главный технический директор Areva Алекс Маринчич (Alex Marincic) говорит, что конструкция EPR сводит шансы расплавления активной зоны реактора до менее чем один к миллиону в год по сравнению с 1/10 тысячам для прежних реакторов второго поколения.
И даже если произойдет худшее, EPR оснащен ловушкой для активной зоны ниже корпуса реактора, которая предназначена для предотвращения плавления реактора и гипотетического Китайского синдрома (ироничный жаргонизм американских ядерщиков. Имеется в виду ситуация, когда ядерное топливо прожигает земной шар насквозь до Китая – ред.).
Маринчич говорит, что EPR, и, в частности, его резервные дизель-генераторы смогли бы выдержать силу волны цунами на Фукусиме, как и все здания и двери, сделанные герметичными и выдерживающими силу внешнего взрыва.
«Если бы на Фукусиме был реактор EPR, он бы выжил», – сказал он.
Строительство первого EPR начато в 2005 году в Финляндии на острове Olkiluoto, где Areva подписала контракт под ключ стоимостью в три миллиарда евро с финской энергокомпанией TVO. Но в силу ряда строительных проблем в настоящее время проект на три года отстает от графика и почти на 100% превышает бюджет. Ожидается, что реактор вступит в строй не раньше 2013 года, и Areva оказалась втянутой в неприятное арбитражное разбирательство с финнами по поводу того, на чьи плечи лягут дополнительные расходы.
Работа над вторым EPR началась во французском городе Flamanville в декабре 2007 года и, как ожидается, будет завершена в 2014 году – также с задержкой на несколько лет. Французская энергокомпания EDF заявляет, что инвестиционные затраты на реактор в 2010 году оцениваются примерно в пять миллиардов евро.
Areva также строит два EPR в Тайшане (Южный Китай), которые должны вступить в строй в 2013 и 2014 годах. Areva говорит, что контракт оценивается в восемь миллиардов евро.
Размеры ядерных сделок колеблются в большом диапазоне в зависимости от того, что они включают. Как минимум, продается реактор или лицензия на его строительство. Но продавцы могут также взять на себя строительство здания реактора или даже всей атомной станции. Предложения также зачастую включают долгосрочные контракты по доставке ядерного топлива или финансированию компанией страны-поставщика. Стоимость строительства серьезно варьируется еще и в зависимости от того, где строятся АЭС.
В бедной ресурсами Индии, например, где Areva ведет переговоры о продаже двух EPR, сделка может включать 25-летние поставки топлива, сказал представитель Areva. Генеральный директор Ловержон назвала стратегию компании Areva «моделью Nespresso» - Areva не только продает реакторы, она обогащает и продает уран и может перерабатывать отработанное топливо.
Французский чиновник рассказал Reuters на условиях анонимности: китайские власти сообщили французским партнерам, что после катастрофы Фукусимы Китай теперь хочет использовать реакторы третьего поколения для своих небольших станций.
Это значительно придаст сил Areva, которая совместно с японской Mitsubishi Heavy Industries ведет разработки нового 1100-мегаватного реактора ATMEA1 для нужд рынка с более низкой потребностью в электроэнергии.
Представитель Areva Жак-Эммануэль Солнье (Jacques-Emmanuel Saulnier) сказал, что группа в настоящее время ведет переговоры примерно по двадцати проектам в таких странах, как Великобритания, США, Индия, Китай и Чехия. Фирма все еще надеется захватить треть рынка новых реакторов к 2030 году, хотя события Фукусимы могут отодвинуть установленные сроки.
КОНВЕКЦИЯ И ГРАВИТАЦИЯ
Главным конкурентом Areva является Westinghouse, подразделение Toshiba Corp, которая строит в Китае четыре реактора третьего поколения («Активный/Пассивный» AP1000), первый из которых должен вступить в строй в 2013 году.
AP1000 считается самой современной технологией, которая в отличие от многочисленных резервных систем у EPR вводит понятие «пассивной безопасности», делающей упор на силу тяжести и естественный кругооборот потоков воды вместо использования электронасосов для охлаждения активной зоны в случае чрезвычайной ситуации.
Одна из ключевых особенностей реактора – цистерна на 300 тысяч галлонов воды над активной зоной внутри защитной оболочки. Westinghouse говорит, что AP1000 не требует резервного дизеля для охлаждения, так как вся вода, необходимая в чрезвычайных условиях, стекает из бака и начинает процесс охлаждения, и нет нужды в электричестве или вмешательстве человека. Вода закипит, испарится и конденсируется на внутренней поверхности стальной защитной оболочки, а затем вернется обратно в активную зону.
«Так что у вас там вечный тропический влажный лес», – говорит представитель Westinghouse Electric Вон Гилберт (Vaughn Gilbert). Типа того. По расчетам компании пассивная система «продержится три дня, и при минимальном дополнительном использовании малого дизеля вы можете продержаться еще четыре дня».
Как и Areva, Westinghouse утверждает, что ее новый реактор смог бы выдержать землетрясение и цунами на Фукусиме. Землетрясение «не было бы событием для AP1000», – сообщил Reuters главный исполнительный директор Westinghouse Эйрис Кэндрис (Aris Candris).
Компания заявила, что осенью этого года рассчитывает завершить подписание соглашения с Китаем по строительству десяти станций с реакторами Westinghouse AP1000, не считая тех четырех, что уже находятся в стадии строительства. Кэндрис говорит, что Westinghouse ведет переговоры о продаже реакторов AP1000 в других странах, включая Великобританию, Чехию, Польшу, Литву, а также участвует в предварительных обсуждениях в Бразилии и Индии.
«Доля AP1000 на рынке пойдет вверх после событий в Японии, потому что все больше и больше людей во всем мире и в Китае, крупнейшем рынке будущего, увидят преимущества пассивной конструкции», – добавил он.
Эксперты согласны, что пассивная безопасность является хорошей идеей, но призывают к осторожности.
Разработка реактора AP1000 еще не одобрена в Комиссии США по ядерному регулированию (NRC), и компания признает, что NRC может потребовать больше резервных генераторов, аккумуляторов и другого оборудования для американских АЭС с учетом уроков, извлеченных из опыта Японии.
«Из известных мне реакторов нет такого, который бы самостоятельно позаботился сам о себе без вмешательства извне», – сказал Джеймс Эктон (James Acton), сотрудник программы ядерной политики Фонда Карнеги.
«На Фукусиме произошли события, не заложенные при конструировании. Сила землетрясения и цунами, в частности, значительно превысили то, что по проекту способна была выдержать АЭС. У вас может быть самый современный, умный и хорошо управляемый реактор в мире, но если он пострадал от не заложенного в конструкцию события, то вы не можете гарантировать безопасность реактора», – сказал он.
Эктон считает, что «отрасль в целом пострадает в результате японского кризиса и, предположительно, больше всех – General Electric», которая разработала реакторы Фукусимы.
Альянс двух компаний – General Electric и Hitachi Nuclear Energy – сдал в эксплуатацию в Японии две АЭС с реакторами третьего поколения ABWR, а АЭС с реактором более поздней разработки ESBWR – находится в стадии планирования.
Компания на несколько шагов отстает от Areva и Westinghouse-Toshiba, и, пока катастрофа в Японии по-прежнему разворачивается, она не стремится к извлечению коммерческой выгоды. Должностные лица отказались отвечать на вопросы о том, как Фукусима может повлиять на баланс сил в отрасли, заявив, что фирма сосредоточена на оказании помощи народу Японии.
«Сейчас не время рассуждать о будущих продажах», – сообщил Reuters PR-менеджер GE Hitachi Майкл Тетуан (Michael Tetuan).
Западные фирмы не имеют монополии на безопасность. Эксперты говорят, что APWR разработки Mitsubishi Heavy Industries, корейский APR-1400, российский VVER и китайский CNP1000 – все реакторы третьего поколения, каждый со своим достоинствами.
В частном разговоре все крупные игроки охотно критикуют недостатки реакторов своих соперников. Если вы пообещаете их не цитировать, конкуренты скажут вам, что, к примеру, EPR Areva не слишком оснащен по части пассивной безопасности, в то время как французские источники не преминут предположить, что реакторы некоторых соперников не способны противостоять прямому попаданию в него воздушного судна.
ДОГОВОРЕННОСТЬ НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ
Конечно, дело не только в безопасности и цене. Ядерные контракты часто сводятся к геополитике. Компании, продающие реакторы, в основном государственные, это означает, что переговоры по ядерным сделкам часто проводятся на межправительственном уровне.
Даже американские частные создатели реакторов получают исключительный уровень дипломатической поддержки. Многочисленные депеши, публикуемые Wikileaks, показывают, что дипмиссии США при активной поддержке американской Комиссии по ядерному регулированию провели лоббирование по заключению ядерных контрактов в таких странах, как Китай, Венгрия, Южная Африка, Кувейт, Абу-Даби и Италия.
Всего лишь один пример из телеграммы посольства США в Риме от 23 февраля 2009 года иллюстрирует размер ставки и то, как пристально американские и французские дипломаты наблюдают друг за другом. Депеша раскрывает, как миссия США обставляла визит должностных лиц комиссии США по ядерному регулированию, которые представили Италии оценки Вашингтона по ядерной энергетике в то время, как итальянское правительство готовилось вновь обратиться к ней после двадцатилетнего перерыва.
«Ядерные реакторы американского производства могут оказаться лучшим технологическим и коммерческим выбором для Италии, но интенсивное французское лоббирование, в том числе президентом Саркози, может принести французам победу. Миссия будет продолжать наши усилия по обеспечению американским фирмам ядерных технологий возможности выиграть, что может обернуться контрактами на миллиарды долларов», гласит конфиденциальная телеграмма.
Депеша далее сообщает: Франция убеждала итальянское правительство на самом высоком политическом уровне от имени Areva, и «все наши источники приходят к заключению, что политическое решение Берлускони, скорее всего, перевесит любые усилия экспертов».
Американские дипломаты заявили, что миссия США в Италии «энергично прилагает все возможные усилия для поощрения новых энергетических технологий», обращая особое внимание на ядерный сектор, «учитывая грандиозность масштабов потенциальных заказов для американских фирм».
«Представители компаний США и их итальянские союзники опасаются, что при отсутствии американского лоббирования на высоком уровне давление Франции подтолкнет к решению купить их технологии. Мы отчетливо осознаем необходимость участия на самом высоком уровне. Это может обеспечить контракты на десятки миллиардов долларов и существенное число рабочих мест в высоких технологиях», – резюмирует депеша.
Представитель Areva Солнье сказал, что это совершенно нормально для государств поддерживать свои экспортные отрасли. «В большинстве случаев мы имеем дело с частными клиентами, на которые государственные власти не имеют влияния. Но есть и другие случаи, особенно в Китае, где межгосударственные отношения играют свою роль в полной мере, и важно, чтобы политические власти не только относились к этому с одобрением, но и работали бок о бок с французской компанией», – сказал он.
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЛОГИКА РОССИИ
Россия не проявляет внешнего беспокойства по поводу влияния Фукусимы, или, по крайней мере, продвигает свои планы безотносительно к этой ситуации, хотя мало кто сомневается, что последствия Фукусимы ударят по амбициозной цели правительства утроить ядерный экспорт до 50 миллиардов долларов в год к 2030 году.
«Страна, которая отворачивается от атомной энергии сегодня, завтра становятся зависимой от тех, кто этого не сделал», – недавно заявил в интервью государственному телевидению Сергей Кириенко, глава государственной ядерной монополии, корпорации «Росатом».
«Росатом» заявляет, что в настоящее время строит новых атомных станций больше всех: 14 из 62 строящихся реакторов по всему миру - в том числе проекты в Китае, Индии и спорная первая АЭС в Иране. Он говорит, что имеет заказы на возведение еще 30. Россия также обладает примерно 40% мировых мощностей по обогащению урана и экспортирует топлива на сумму около 3 миллиардов долларов в год, предлагая скидки клиентам, которые покупают реакторы российского производства.
Эксперты говорят, что в то время как одна треть действующих реакторов в России – стареющие АЭС Чернобыльского типа, современные экспортные разработки соответствуют мировым стандартам безопасности. Основные экспортные реакторы «Росатома» - VVER-1000 и VVER-1200, которые он позиционирует как установки третьего-«плюс» поколения на легкой воде под давлением, предлагаемые по цене от 3 до 6 миллиардов долларов каждый.
«Росатом» может похвастаться, что реакторы-близнецы VVER-1000, установленные на запущенной в 2008 году Тяньваньской АЭС в Китае, являются первыми в мире, которые применяют ловушку для активной зоны – сеть безопасности, изобретенную российскими физиками после чернобыльской катастрофы.
Компания также заявляет, что ее активные и пассивные барьеры безопасности будут охлаждать ее реактор, по крайней мере, на протяжении 72 часов без внешнего вмешательства. Если температура поднимается слишком высоко, оросительные установки с крышками из легкоплавкого металла, находящиеся внутри оболочки, распылят охлаждающую жидкость на реактор. Две другие пассивные системы предназначены для заполнения реактора водой в случае возникновения чрезвычайной ситуации, полагаясь только на силу тяжести. Еще два реактора VVER-1000, сооружаемые в индийском местечке Куданкулам, также оборудованы вентиляционными отверстиями, чтобы избыточное тепло выходило из запечатанного реактора и охлаждалось о крышу купола корпуса, образуя своеобразную шапку для внутренних температур.
«Авария на Фукусиме – результат невыученных уроков Чернобыля, - говорит представитель «Росатома» Сергей Новиков. - Мы изучаем свои уроки на протяжении последних 25 лет».
Новиков говорит, что японские радиоактивные выбросы заставят компании ядерной энергетики обеспечивать защиту от самых ничтожно малых рисков. Уже ведется работа для защиты АЭС России от морского торнадо, шансы которого оцениваются как «один на миллион». Новые российские АЭС, которые будут построены в Болгарии и Турции, должны выдерживать удар от падения на них 400-тонного самолета.
«Чернобыль был плохим опытом, но, тем не менее, опытом, на котором мы учимся. Наши реакторы, безусловно, соответствуют нормам МАГАТЭ», - сказал Геннадий Пшакин, бывший сотрудник Международного агентства по атомной энергии, возглавляющий сейчас российский институт в Обнинске.
Но у норвежской экологической группы «Беллона», специализирующейся на российской промышленности, есть свои сомнения. В своем последнем докладе группа заявила, что в целях сокращения расходов Россия экономит на безопасности – от ускоренного лицензирования до использования некачественного оборудование и дешевой неквалифицированной рабочей силы.
«Россия и «Росатом» традиционно экономят деньги и опережают своих конкурентов при весьма низком уровне безопасности», расходы на которую должны в среднем составлять около 40% капитальных затрат, говорит Владимир Чупров, эксперт по вопросам энергетики Гринпис и один из авторов доклада.
Экологи утверждают, что хотя «Росатом» стремится сделать свои реакторы такими же безопасными, как западные модели, они становятся все менее конкурентоспособными. «Цены приближаются к французским реакторам серии EPR. Если раньше российские реакторы, по крайней мере, продавались хорошо из-за более низких цен, теперь надежда на это быстро испаряется», - пишет в комментарии на сайте «Беллоны» представитель российской экологической группы «Эко-оборона» Владимир Сливяк.
Экс-заместитель министра России по атомной энергетике Булат Нигматулин признает, что российская атомная индустрия регулярно добивается экспортных контрактов, предлагая щедрые экспортные кредиты, чтобы отбить конкурентов. Нигматулин рассказал Reuters, что он лично пытался убеждать Путина в важности атомной промышленности, заявляя, что это одна из немногих высокотехнологичных отраслей, в которых Россия может конкурировать на мировом рынке. «Это единственная отрасль, где мы не отстаем, и мы должны развивать ее, но есть одно большое "но": мы должны руководствоваться реальной экономической логикой», – сказал он.
БУРЯ В ПУСТЫНЕ
Теперь, когда клиенты еще раз рассматривают вопрос баланса между безопасностью и ценой, выиграет ли на этот раз безопасность?
Еще год назад цена все еще была мощным фактором.
В начале декабря 2009 года Areva была убеждена, что заключит знаковый договор с Абу-Даби на строительство четырех реакторов – первого АЭС в арабском регионе Персидского залива. На это также претендовали Westinghouse, GE Hitachi и консорциум южнокорейских фирм, не имеющий опыта продажи реакторов за рубежом.
Окончательные предложения, в соответствии с депешей WikiLeaks, «сопровождались интенсивным политическим лоббированием при участии корейских, французских, японских и американских официальных лиц, включая президента Франции Саркози», а также японского и корейского премьер-министров, «которые все неоднократно звонили наследному принцу». Президент Южной Кореи Ли Мен Бак (Lee Myung-bak) даже вылетал в Объединенные Арабские Эмираты, чтобы лично защищать корейское предложение в общении с президентом ОАЭ шейхом Халифа бин Зайед аль Нахайяном (Khalifa bin Zayed al-Nahayan).
В конце концов дело дошло до цены. Консорциум во главе с GE Hitachi понизил окончательную цену до «двузначной цифры в миллиардах», о чем сообщает Wikileaks. Но государство залива выбрало новичка – южнокорейский ядерный консорциум, который снова предложил цену за киловатт/час на 82% ниже, согласно телеграмме посольства США, полученной WikiLeaks и предоставленной Reuters.
Консорциум-победитель возглавляет государственная энергокомпания Korea Electric Power Corp (KEPCO) и включает корпорацию Hyundai Engineering and Construction и Samsung C&T.
Корпорация Объединенных арабских эмиратов по атомной энергии (ENEC) объявила, что стоимость контракта на строительство, пуско-наладочные работы и загрузку топливом четырех реакторов 1400 МВт APR1400 составила около 20 миллиардов долларов, причем значительная часть контракта предусматривает договоренности о поставках по фиксированным ценам.
В конце концов «разница между южнокорейскими и французскими реакторами — это выбор между очень безопасным реактором и чрезвычайно безопасным реактором», - сказал Джеймс Эктон из Фонда Карнеги.
Инсайдеры говорят, что решение ENEC принималось не просто по соображениям цены или безопасности. «Отставание Areva от графика более чем на три года и перерасход средств более чем на 3 миллиарда долларов на станции Olkiluoto не добавило Areva очков», сообщил Reuters источник в отрасли.
Французы все еще надеются, что Абу-Даби может изменить свою позицию. Рынок переполнен слухами о возможности пересмотра соглашения, хотя наблюдатели говорят, что они, вероятно, распространялись французскими дипломатами, чтобы проверить решимость Абу-Даби.
Представитель ядерной корпорации ENEC заявил, что ОАЭ будут продолжать работать с Южной Кореей и не собираются менять партнеров.
КИТАЙ: ОТ ПОКУПАТЕЛЯ К КОНКУРЕНТУ
Самый большим призом остается Китай, который покупает реакторы у американских, французских и российских строителей и одновременно целеустремленно разрабатывает собственный.
В марте 2007 года Пекин отклонил предложение Areva в пользу АЭС от Westinghouse, когда принадлежащая Toshiba фирма подписала соглашение о передаче технологий на сумму около 5,3 миллиарда долларов, которые ставят AP1000 в основу планов Китая развивать реакторы собственной «локализации».
Отраслевые эксперты говорят, что провал Areva вызван его нежеланием делиться своими патентами. В 2007 году Китай отказался от планов возведения двух EPR в Янцзяне на юго-восточном побережье, предпочтя собственные разработки CPR1000 второго поколения из-за недовольства темпами переговоров.
Пока AP1000 значится в китайском бюджете и графике.
Но Areva отыграла назад и впоследствии выиграла сделку по строительству двух EPR в Тайшане, а также на юго-востоке страны после того как, наконец, согласилась на передачу ключевых технологий китайской Guangdong Nuclear Power Corporation.
Нетерпение Пекина по поводу АЭС третьего поколения привело к ускоренному возведению десятков реакторов второго поколения, что привело к обвинениям в неразборчивости в средствах еще до японского землетрясения.
В статье, опубликованной в январе, ученые из State Council Research Office заявили, что Китай слишком торопится и подрывает мировые тенденции отрасли, возводя во многих регионах менее надежные реакторы второго поколения. Статья рекомендует, чтобы все новые ядерные проекты, за исключением уже одобренных АЭС, должны «в принципе» опираться на конструкции третьего поколения.
Ли Нинь (Li Ning), эксперт по ядерным вопросам и директор Центра энергетических исследований при китайском университете Сямэнь, сказал Reuters, что из-за кризиса Фукусимы внимание Китая теперь еще больше переместится на технологии третьего поколения.
Это может дать Westinghouse и Areva конкурентное преимущество, хотя оно не может длиться очень долго. Так же, как предшественник Areva компания Framatome приняла в 1960-е годы технологии США, китайцы быстро учатся у западных поставщиков. Ли полагает, что в ближайшем будущем Китай будет способен сам строить проекты за рубежом.
«Когда Китай освоит технологии, производство и строительство, он будет в состоянии экспортировать их в остальной мир – скорее рано, чем поздно, потому что миру потребуются такие новые технологии. Китай будет иметь преимущество в производстве и навыках, и это преимущество не должно ограничиваться внутренним рынком», – сказал Ли.
Американский независимый ядерный консультант Джон Полсин (John Polcyn), который работал в атомных энергокомпаниях по всем миру, а также с продавцами реакторов, надеется, что китайцы присоединятся как к Areva, так и к Westinghouse в деле продажи реакторов третьего поколения за рубежом.
«Китайцы публично заявили, что они могут построить АЭС, в том числе EPR, на 30% дешевле, чем Areva. Это могло бы подтолкнуть Areva стать более экономически конкурентоспособными», – сказал Полсин.
Он считает, что две большие китайские фирмы освоят рынок, строительство и эксплуатацию национального реактора CNP1000. «Китайцы заявят CNP1000 как АЭС третьего поколения, и я не смогу с этим не согласиться. Станции разработаны по самым современным требованиям, имеют ультрасовременные цифровые системы управления мирового класса и используют новейшие материалы», – сказал он.
Он сказал, что китайские предприятия уже предлагают CNP1000, в частности, в Южной Африке, Аргентине и Саудовской Аравии, где китайские компании встречались с высшими должностными лицами.
Появление китайцев на рынке реакторов будет оказывать давление на действующих поставщиков реакторов, заставляя их пойти на большие риски по стоимости и графикам строительства АЭС. Фукусима может отсрочить этот процесс на некоторое время, так как Китай пытается усвоить ее уроки, но не надолго.
«Китайцы объявили о своем намерении начать экспорт своих технологий АЭС, начиная с 2013 года. Я ожидаю, что в связи с последними событиями в Японии будут некоторые задержки – до 2014 или 2015 года. Они ищут возможности», – сказал Полсин. Даже несмотря на кризис в Японии, эти возможности, скорее всего, не исчезнут.
