Памятные даты в России что-то значат, они значат больше, чем в Германии. Войны, кризисы или катастрофы - память жертв русской нации чтят, не скупясь на расходы, и при искренней участливости населения. Спустя год после террористического акта в московском Музыкальном театре на улице Дубровка, вспоминали о 129 мужчинах и женщинах, оказавшихся вместе с еще несколькими сотнями посетителей театра в руках чеченских террористов. Во время штурма, проводившегося элитарными подразделениями милиции, погибли 129 человек. Представители служб безопасности сначала запустили в помещение театра усыпляющий газ высокой концентрации, а после этого пошли штурмом. Некоторые заложники умерли сразу же, другие, из-за отсутствия должной медицинской помощи, спустя несколько часов после освобождения.
Несмотря на эти жертвы, президент России Владимир Путин высказал тогда свое удовлетворение: хотя государство проявило твердость и «не пошло на поклон» террористам, большая часть заложников осталась после рискованной операции в живых. Спустя год после этого, по случаю был поставлен памятник на Дубровке, были речи, был предан проклятию - и справедливо - террор чеченских боевиков против гражданского населения.
Однако на годовщину наряду с само собой разумеющимся осуждением терроризма можно констатировать следующее: во время драмы с заложниками, продолжавшейся несколько дней, Путин проявил бескомпромиссную жесткость по отношению к террористам, удерживавшим заложников. Но не был он великодушным после этого и к безвинным заложникам. После штурма глава Кремля обвешал орденами сотрудников из элитарных подразделений милиции, а вот ущерб, нанесенный жертвам, государство до сих пор пока практически никак не компенсировало. Даже если большинство требований жертв по юридическим причинам адресовано непосредственно правительству Москвы, ответственность лежит на президенте и его правительстве. То, что глава Кремля не подключился к затянувшейся истории, связанной с судьбой жертв, свидетельствует о том, что российская политика при реформаторе Путине остается такой же не уважающей человека, как это было всегда.
Для своих монументов России не жалко ни бронзы, ни мрамора, а вот в реальной жизни она проявляет по отношению к жертвам цинизм. Памятник и День памяти заложников с Дубровки не могут заставить не видеть, что Россия для оставшихся в живых и для членов семей погибших сделала немного. Заложники месяцами вели споры в суде. В большинстве случаев они терпели унизительное поражение, сталкиваясь с юстицией и политикой, между которыми в России чаще всего существуют не совсем чистые связи.
И при Путине судьба отдельно взятого человека не значит ничего по сравнению с задачами государства. «Власть», как принято говорить среди россиян, - это лишь одно государство само по себе со всеми его интересами, символами и функционерами. Гражданин - это фактор на который при случае не следует обращать внимания. То, что Кремль не пошел на поклон к террористам, может и является с точки зрения государства более чем правильным. С точки же зрения жертв это неизбежно выглядит по-иному. Поскольку «власть» должна была проявить к гражданам после кровопролития большую заботу.
Реформатора Путина охотно называют среди его друзей из числа государственных мужей разных стран «современным российским политиком», и ему достаточно часто давали взвешенную оценку: Где его реформа судебной системы? Когда наведет порядок в армии? Когда создаст современную банковскую систему, почему продолжает повышать статус спецслужб? Однако корень всех российских реформ следует искать глубже: он - в отношении между гражданами и государством. До тех пор, пока государство не будет отвечать интересам каждого отдельно взятого своего гражданина, до той превратить постсоветскую страну в современную общность людей будет невозможно. В этом плане День памяти погибших от террора в театре на Дубровке будет оставаться очень русским памятным днем.
