From The Economist print edition
'Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое пылкое воображение'. Так в 1830-е годы говорил граф Александр Бенкендорф о том, как надлежит видеть и писать историю России. Сегодня к этому совету главы первой в стране тайной полиции прислушались в Кремле, где куется новая российская история.
Десятилетие, последовавшее за крахом коммунизма, было примечательно отсутствием официальной идеологии. Устав от великих проектов, российская элита выступила за прагматизм и обогащение. Владимир Путин, отвечая в 2004 г. на вопрос о том, какова его национальная мечта, сказал: 'чтобы Россия была конкурентоспособной'. Но новая сила России, основанная на нефти, и ее стремление к роли мирового игрока потребовали чего-то более победоносного и воодушевляющего. А сегодня, когда Путин ищет способы остаться у власти после того, как в марте будущего года истечет второй срок его правления, идеологические товарищи российского президента помещают его в галерею великих лидеров России и возводят в ранг квазицаря.
'Отношение к прошлому, к истории - центральный пункт идеологии', - пишет в 'Новой газете' российский либеральный историк Юрий Афанасьев. Действительно, в России споры об истории часто разжигают больше страстей, чем дебаты о настоящем или будущем. То, какой страной станет Россия, в значительной мере зависит от того, какую она выберет историю. И именно поэтому Кремль решил, что он не может отдать преподавание истории историкам.
Несколько месяцев назад он организовал конференцию для преподавателей истории, в ходе которой Путин рекламировал новое пособие по истории, призванное упорядочить 'кашу' в головах учителей. 'Что же касается каких-то проблемных страниц в нашей истории - да, они были, - заявил им Путин. - Так они были в истории любого государства! И у нас их было меньше, чем у некоторых других. И у нас они не были такими ужасными, как у некоторых других'. Его идея заключалась в том, что 'нельзя позволить, чтобы нам навязывали чувство вины'.
Именно в этом основной посыл пособия, озаглавленного 'Новейшая история России 1945-2006 гг.: книга для учителя'. Если бы не поддержка Кремля, то оно, вероятно, пылилось бы на полках магазинов. Но одобрение Путина сделало его одной из самых обсуждаемых книг года. Основанные на нем новые учебники выйдут в свет в следующем году. Российские школы пока еще имеют возможность выбирать те учебники, по которым ведется преподавание. Но версия истории, предложенная Кремлем, может означать, что эта свобода подходит к концу.
Исторический период, выбранный в учебнике, наводит на размышления: от победы Сталина в 'великой отечественной войне' до победы путинского режима. В нем прославляются все те, кто внес вклад в величие России и осуждаются ответственные за потерю империи, какой бы ни была их политика. Крах Советского Союза в 1991 г. считается не водоразделом, за которым начинается новая история, а трагической ошибкой, затормозившей развитие России. 'Советский Союз не был демократией, но он был ориентиром и примером лучшего, справедливого общества для многих миллионов людей во всем мире'.
В пособии не отрицаются сталинские репрессии, упоминается и о подавлении протестных движений в Венгрии и Чехословакии. Но его авторы делают нечто более опасное, оправдывая сталинскую диктатуру как необходимое зло в ответ на 'холодную войну', развязанную Америкой против Советского Союза. 'Внутренняя политика Советского Союза в первые послевоенные годы отвечала тем мобилизационным задачам, которые ставило перед страной ее руководство... В условиях начавшейся 'холодной войны' с Западом для сталинского руководства не могло быть и речи о демократизации внутреннего строя'. Концентрация власти в руках Сталина была полезна для страны, более того, этого 'требовали' условия того времени.
Как отмечает историк русской культуры Мариэтта Чудакова, для автора пособия тоталитаризм - 'теплая ванна. Он в ней полощется и получает удовольствие. Книга призвана внушить, что иного быть не могло, а главное - и не надо было. Потому что и так хорошо: в том социальном устройстве все мотивированно, все понятно'. Свою оценку правления Сталина авторы пособия подкрепляют данными одного из недавних опросов общественного мнения, 47 процентов участников которого одобрили его политику.
К Михаилу Горбачеву они менее благосклонны. Именно его политика, а не советская система 'привела страну к самым низким темпам экономического роста за всю историю XX в.'. На него возлагается вина за потерю Центральной и Восточной Европы. 'Так Советский Союз, содержавший еще войска в ряде восточноевропейских стран, лишился 'пояса безопасности', который через несколько лет станет чужой зоной влияния, с натовскими базами в часе езды от Петербурга'.
Ярое антизападничество является лейтмотивом новой идеологии. За то, что Россия закончила 'холодную войну' ('мы ее не проиграли', настаивают авторы пособия), Америка проводит антироссийскую политику и разжигает цветные революции на Украине и в Грузии, превращая их в плацдармы для возможной будущей агрессии. 'Речь идет о неудаче курса, начатого Петром Великим и патетически продолженного демократами-западниками с 1988 г. - речь идет о новой изоляции России'.
Как должна реагировать на это Россия? По мнению авторов пособия, путем новой мобилизации ресурсов и консолидации власти в руках сильного лидера (кого - догадаться несложно). 'Если национальная экономика находится в зависимости от иностранного капитала, импорта или конъюнктуры мирового рынка, страна-потребитель не способна защищать свои интересы', - утверждается в книге. Ее авторы оправдывают атаки Путина на олигархов и приговор Михаилу Ходорковскому: 'Не пытайтесь ставить себя выше государства'.
Последняя глава пособия, посвященная 'суверенной демократии', отражает взгляды одного из главных идеологов Кремля Владислава Суркова, заместителя главы администрации президента, которому принадлежит авторство этой формулировки. Сурков считает, что России нужна сильная политическая система, отражающая ее национальный характер, а международные нормы поведения она должна отвергать как 'давление извне'. В лекции, прочитанной в Академии Наук, он дал понять, что такая система предопределена национальным характером и тоской по твердой руке. Централизация, персонификация и идеализация власти направляют политическую культуру России. Сильный и мудрый лидер более важен, чем институты - по сути, в глазах россиян, он сам является самым важным институтом.
По мнению Андрея Зорина, профессора русской культуры в Оксфордском университете, проблема такого идеологического конструкта заключается в том, что его единственной целью является сохранение статус-кво и удержание Путина у власти. 'Но консервативная идеология требует уважения к институтам, а идеология харизматического лидера - масштабного видения. У них нет ни того, ни другого'.
_________________________________________
Передел российской истории? ("The Wall Street Journal", США)
Владимир Путин, борется за патриотизм, переписывая учебники ("The Independent", Великобритания)
