Провал «зеленой революции» в Иране должен напомнить нам о том, какое это дурацкое занятие – слишком внимательно приглядываться к общественному недовольству в авторитарных государствах. Я писал тогда, что «пушки всегда сильнее лозунгов». Но ситуация последних дней в Тунисе показывает нам, что это не всегда так. Хотя толпа молодых демонстрантов (вне зависимости от того, насколько оправдан и обоснован их гнев, и насколько масштабны их протесты) – это очень слабый противник для хорошо обученных и вооруженных автоматическим оружием войск, основанный на власти одного-единственного человека режим (на языке политологии такие режимы называют султанистскими) может оказаться весьма непрочным. Бегство из страны президента Зина эль-Абидина Бен Али (Zine El Abidine Ben Ali) это одно из наиболее важных политических событий в арабском мире за весьма длительное время. На первый взгляд, оно опровергает мнения не только тех, кто говорит, что для проведения политических перемен в арабских странах необходимо внешнее давление (тунисский режим был светским, весьма прозападным, и никакого давления по поводу проведения реформ не испытывал), но и тех, кто заявляет, что народные восстания в арабском мире будут обязательно носить исламистский и экстремистский характер. Тунисский режим пользовался дурной славой даже в арабском мире из-за своей жестокости и эффективности органов безопасности, и хотя армия по-прежнему удерживает контроль, и в стране действует комендантский час, можно с уверенностью сказать, что Тунис ждут большие перемены.
Думаю, было бы наивно и глупо ожидать, что эта страна быстро станет либеральной демократией и всеобщей любимицей. Но я не удивлюсь, если на месте прежней диктатуры личности возникнет некая псевдо-авторитарная система. И хотя история о политических изменениях в Тунисе заслуживает внимания, этот мятеж преподал нам и более важный урок, рассказывающий о том, куда движется мир в 21-м веке, когда мы все чаще будем становиться свидетелями все более жесткой конкуренции за природные ресурсы и дальнейшего роста цен на них.
Один из важнейших факторов, обусловивших недавние волнения, это демография. И здесь нужна дополнительная информация. С середины 1970-х годов население Туниса выросло в два раза. Но несмотря на быстрый рост, эта страна считается чем-то вроде неповоротливого увальня в арабском мире. Сейчас коэффициент рождаемости там составляет 1,7, что ниже показателей Британии и Франции. Сегодня многие американские и европейские неоконсерваторы любят твердить себе, что «демография это судьба». Они утверждают, что молодое, динамичное и плодовитое арабское население Северной Африки и Ближнего Востока, несмотря на довольно низкий коэффициент рождаемости в Тунисе, увеличивается весьма быстрыми темпами благодаря демографическому импульсу силы, и что оно подавит слабое, изнеженное и стареющее население развитого мира. Как и в любой идее, здесь есть зерно правды. Однако известные «ястребы от демографии», такие как Марк Стейн (Mark Steyn) и Джон Дербишир (John Derbyshire), игнорируют некоторые ямы и рытвины на пути быстрого роста населения, хотя они, казалось бы, совершенно очевидны.
Возьмем для примера Китай. На протяжении последних 30 лет его экономика развивается рекордными темпами, составляющими почти 10% в год, что само по себе похоже на чудо. Но несмотря на такие сверхчеловеческие темпы роста, несмотря на политику контроля над рождаемостью, которая считается одной из самых драконовских в истории, стране с огромным трудом удается создавать достаточное количество рабочих мест для армии молодежи, ежегодно пополняющей трудовые ресурсы страны. Даже несмотря на значительно более «зрелое» по возрастной структуре население по сравнению с арабскими странами, Китаю необходимо обеспечивать темпы роста в 8% ежегодно в целях недопущения увеличения безработицы. То есть, он вынужден создавать достаточное количество рабочих мест для всех тех, кто пополняет его армию трудоспособного населения. Это дает наглядное представление о том, какого масштаба проблемы встанут перед арабскими автократиями, особенно из числа тех, у кого ограничены либо истощаются запасы нефти.
Безусловно, темпы роста в арабском мире даже отдаленно не приближаются к китайским. Так, с 2003 года темпы экономического развития самой крупной арабской страны Египта составляют 4,9% в год, а в Алжире они равны примерно 4,5%. А поскольку темпы роста населения в арабских странах существенно выше, чем в Китае, им необходимо поддерживать и более высокие темпы экономического развития – просто, чтобы держаться на уровне и не отставать. Да, у некоторых арабских стран, таких как Кувейт и Саудовская Аравия, наверняка будет достаточно нефтяных денег в сундуках, чтобы откупаться от населения и поддерживать спокойствие. Но у большинства густонаселенных стран, в частности, у Египта, который является самым крупным арабским государством, просто нет средств на эти цели. На самом деле, в течение двух последних лет в этой стране отмечаются разрозненные протесты и выступления населения против попыток властей ограничить непомерные продовольственные субсидии.
Следует вспомнить, какой совет президент ЮАР Питер Виллем Бота дал своим собратьям-африканерам, когда в условиях постоянного усиления сопротивления режиму апартеида в середине 80-х он очень метко охарактеризовал тот выбор, с которым они сталкиваются: «приспосабливайся или умри». Многие арабские страны в последние десятилетия с грехом пополам как-то продвигаются вперед, сочетая хитрые репрессивные меры и умело используемые дотации и субсидии, особенно на такие продовольственные товары, как рис, зерно, растительное масло и сахар. Однако резкий скачок сырьевых цен, вызванный ростом стран третьего мира в целом и Китая с Индией в особенности, превращает эти субсидии в непозволительную роскошь, в частности, в таких странах как Тунис, где нет значительных запасов нефти. Если не будет экономической катастрофы, то такие государства как Китай, Индия, Бразилия и Индонезия, совокупное население которых составляет почти три миллиарда человек, продолжат свой быстрый рост. А это будет подталкивать вверх и спрос, и цены на основные продукты и товары (конечно, цены не будут в перспективе расти линейно; будут появляться новые источники обеспечения и снижения спроса, и это воспрепятствует их беспорядочному и чрезмерному повышению).
Для тех стран, у которых открытая, гибкая и конкурентоспособная экономическая система, скудость ресурсов будет представлять мощное, но преодолимое препятствие. Рост производительности и зарплат с лихвой компенсирует увеличение цен на продовольствие и топливо. Но в тех странах, у которых чрезмерно зарегулированная, забюрократизированная, слабая экономика и быстро увеличивающееся население, дефицит ресурсов может стать настоящей катастрофой. Было бы глупым упрощенчеством говорить о том, что у народных волнений в таких странах как Тунис, Египет, Иран и Пакистан идентичные корни. Однако невыполнение условий действующего там общественного договора («вы не лезете в политику, а мы обеспечиваем вам предметы первой необходимости и определенный уровень занятости»), конечно же, в определенной степени объясняет причины таких беспорядков.
Похоже, вместо того, чтобы с шумом ворваться в самый центр мировой политической сцены, о чем кликушествуют многие слабонервные американские неоконы, арабские страны входят в полосу продолжительной «чрезвычайной ситуации». Они могут столкнуться с медленно развивающимися экономическими и политическими неурядицами, которые встряхнут многие страны до самого основания. Изучая новости на тему беспорядков в Тунисе, легко можно попасть в западню мелочей и деталей. Но гораздо полезнее попытаться увидеть первопричины недовольства и понять, в какой мере данные первопричины применимы к другим странам. Даже самый поверхностный анализ показывает, что бунт в Тунисе это только начало, и в перспективе нас ждут новые волнения в мире, так как последствия финансового кризиса начинают сегодня сказываться на тех экономиках, которые оказались к ним плохо подготовлены.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Провал «зеленой революции» в Иране должен напомнить нам о том, какое это дурацкое занятие – слишком внимательно приглядываться к общественному недовольству в авторитарных государствах. Я писал тогда, что «пушки всегда сильнее лозунгов».
