Участвуют ли правительство и Королевская академия в сговоре по невозвращению похищенных ценностей?
Утверждение о том, что обычный вор не получает права собственности на украденные ценности, банально. Воры русской революции 1917 года - не исключение.
Особенно пострадали две семьи: Сергея Щукина, предпринимателя и собирателя работ импрессионистов, и Ивана Морозова, промышленника и коллекционера. Благодаря близким отношениям с Матиссом, Щукин приобрел 'Танец' - культовый экспонат проводящейся в Королевской академии выставки 'Из России...', которую можно при желании назвать выставкой краденого искусства.
Как однажды сказала о Щукине директор Пушкинского музея Ирина Антонова, 'он начал собирать непопулярное искусство, отвергнутое Лувром и другими музеями'. Кроме того, в его коллекции были сто выдающихся работ Пикассо, в том числе, большая часть его творений раннего кубического периода, а также ряд картин голубого и розового периода. Начиная с 1909 г. Щукин устраивал у себя дома публичные просмотры, знакомя москвичей с живописью импрессионизма.
Но во время революции власти экспроприировали собрание. Щукин бежал в Париж, где и умер. В 1948 г. коллекции были разделены между музеем имени Пушкина и Эрмитажем.
Российские власти не получили неоспоримого права собственности на эти картины, оставив за законными владельцами - а теперь и их наследниками - право требовать то, что им принадлежит. Это право на возвращение похищенной культурной собственности является неотъемлемой частью нашего законодательства, а также является современной культурной и цивилизационной нормой, воплощенной в международном праве.
Между тем, российское право, вопреки всем мыслимым нормам, запрещает требовать от государства возврата награбленных предметов искусства. Это означает, что единственная возможность получить обратно украденные ценности появляется тогда, когда их вывозят за границу - с этим и связан спор вокруг отправки этих работ на выставку.
Русские могли бы законным образом 'национализировать' объекты культуры, захваченные во время революции. Граница между государственным грабежом и законным принудительным приобретением довольно четкая. Государство должно выплатить компенсацию тем, у кого оно забирает ценности - это чем-то напоминает полномочия по принудительному приобретению, осуществляемые местными властями. Отсутствие компенсации делает получение предметов искусства российскими государством незаконным.
В связи с этим становится ясно, почему русские так нервничают, отправляя за рубеж краденые ценности. Но гораздо менее ясно, почему Королевская академия сознательно принимает и экспонирует краденые ценности и, более того, почему правительство не позволяет настоящим владельцам вернуть их себе. С нравственной точки зрения это недопустимо. Эти действия переводят их в разряд грубых нарушителей британских и международных стандартов, которые они, похоже, соблюдают только на словах.
Бывший министр культуры Джеймс Пернелл (James Purnell) с неподобающей прытью протолкнул так называемые законодательные меры об иммунитете от конфискации. Шестая часть нормативно-правового Акта о трибуналах, судах и принуждении к исполнению была принята 23 декабря 2007 г. Поразительная быстрота. Неизбежно приходишь к выводу о том, что законодательный акт был составлен с грубыми нарушениями накануне завершения консультаций.
Важно, что у этого Акта довольно широкая сфера применения, поскольку он и далее будет регулировать проведение выставок, включающих в себя, например, зарубежные произведения искусства, награбленные нацистами во время Холокоста. Говоря без обиняков, этот закон подрывает обязательство правительства и наших национальных институтов исправлять допущенную в прошлом несправедливость. Сложно понять, как бывший министр культуры мог без зазрения совести удостоверить, что этот Акт соответствует Акту о правах человека, притом, что его цель - лишать владельцев права требовать возвращения себе украденной собственности.
Объекты культуры возвращаются национальными музеями и культурными институтами почти ежедневно. Для содействия этому процессу в министерстве культуры, СМИ и спорта работает совет по похищенным ценностям, призванный гарантировать возвращение украденных объектов культуры. Жаль, что его хорошая работа столь фундаментально подрывается таким плохо продуманным Актом.
Теперь суды уполномочены изучать законодательные акты на предмет соответствия правам, изложенным в Европейской конвенции, и принимать заявления о нарушении гарантированных конвенцией прав собственности. Своими действиями правительство дает британским судам возможность вынести ему декларацию о несоответствии. К счастью, суды гораздо более заинтересованы в том, чтобы творить правосудие, чем угождать России. Кроме того, суды в гораздо большей степени стремятся гарантировать права собственности, чем санкционировать государственный грабеж.
Здесь может быть только один справедливый исход - правительство сковывается в своих действиях законодательством, отклоненным его собственными судами, и оказывается в неловкой ситуации перед теми самыми русскими царями, которые требовали законодательных гарантий со стороны Британии, прежде чем разрешить вывоз украденных произведений искусства за пределы России. То, что эти законодательные гарантии оказались ничего не стоящими, приведет к возвращению украденных ценностей их законным владельцам. И тогда справедливость, наконец... ну, может быть.
Марк Стивенс 27 лет работает в области права собственности на предметы культуры и искусства, практиковал в Москве.
_______________________________________
За моду на все русское приходится платить ("El Mundo", Испания)
Хватит 'ради народа' прятать великое искусство в подвалах ("The Guardian", Великобритания)
Из России с осторожностью ("The Guardian", Великобритания)
