Через судьбу писателя Мириам Анисимова рассказывает нам всю историю бывшего СССР.
«Когда Сталин вновь поднял факел антисемитизма, Гроссман утратил уверенность, что принадлежит к великой пролетарской семье». Такой интригующей формулировкой Мириам Анисимова (Myriam Anissimov) пытается дать читателю ключ к произведениям Василия Гроссмана (1905-1964), этого известного борца с тоталитаризмом. Потому что дилемма этого великого человека прослеживается на протяжении всей книги.
Возможно ли бороться со сталинской цензурой и остаться в живых? Конечно, нет! Тем не менее, вернуться в 1945 году к нацистским газовым камерам, в которых еще не остыл пепел друзей, при этом не скатываясь в идеологическое варварство, также может показаться чем-то из рода фантастики.
Ну даче у Горького
Всю свою жизнь Гроссман писал свою главную книгу, на ощупь пробираясь между цензорами из советского Союза писателей и интеллектуальным Западом, который был искренне рад, что ему не приходится совать свой нос в кровавые тайны социалистического реализма. И мы быстро понимаем почему. Имена поэтов, писателей, художников и музыкантов, которые были расстреляны в 1930-х годах, буквально усеивают первые страницы этой великолепной биографии.
Сегодня нам сложно представить, что Берию считали преемником «умеренного» Ежова, еще одного запачканного кровью убийцы. Тем не менее, как говаривал Ленин, факты - упрямая вещь.
Но давайте вернемся к Василию Гроссману. До войны это выпускник химического факультета и убежденный сторонник троцкизма, которого занесло в литературу. Классический, но в то же время живой слог открывает перед ним двери дачи Горького, царя советских писателей. После напряженной беседы, которая длится не один час, тот любезно отпускает гостя и говорит, что тому не нужны похвалы.
Государственный антисемитизм
К концу 1940-х годов наш химик начинает по-новому смотреть не только на литературу, но и всю советскую систему. Устроенная в 1946 году Ждановым кампания против космополитической угрозы окончательно открыла ему глаза на природу режима.
Государственный антисемитизм, проявившийся после ужасного эпизода возвращения из немецких лагерей российских узников, которых отправляли в ГУЛАГ за один лишь физический контакт с их нацистскими мучителями, прочно и надолго утверждается в СССР.
Пережил ли его Василий Гроссман? Литература, настоящая литература избавила его от упорной травли. «Все течет...» - таков его ответ и одновременно заглавие одной из самых проникновенных книг, которая была опубликована во Франкфурте в 1970 году. Великолепная биография для тех, кто еще верит, что мы покончили с ХХ веком.
