В пятницу в зале кировского суда, в котором Алексей Навальный выступал со своим последним словом, много говорилось о сказках. Навальный, лидер неудачного восстания против путинского царства коррупции, обвиняется в том, что в 2009 году, когда он был помощником кировского губернатора, он украл лес стоимостью в 16 миллионов рублей. Никаких доказательств его вины на процессе представлено не было. Никакой прибыли предполагаемая незаконная сделка не принесла. Обвинение основано на словах местного магната, которого Навальный критиковал за инсайдерские операции. Тем не менее, прокурор требует для Навального шесть лет лишения свободы (это означает, что на свободу тот выйдет только после следующих президентских выборов).
«Даже масштаб абсурда должен иметь пределы», - заявил Навальный. Кто-то из его сторонников в это время читал «Процесс» Кафки. - Одной из главных задач этого процесса, сделать так, чтобы в новостях по федеральным каналам могли рассказывать о том, что я похитил лес… Давайте выйдем из мира фантазий и сказок. Я заявляю, что и я, и мои коллеги сделаем все, чтобы уничтожить этот… отвратительный феодальный строй в России, который сидит как паук в Кремле, сто семей, которые сосут кровь из всей России».
Читайте также: Час суда - Алексей Навальный
Герои и героини русских сказок часто заходят в «густой темный лес», - чтобы украсть какой-нибудь волшебный предмет или просто чтобы нарубить дров, - и попадают в странный мир, где все не то, чем кажется, и где правят колдовские лесные создания – Баба Яга с ее избушкой на курьих ножках, окруженной сверкающими черепами, и Кощей Бессмертный, который высасывает жизнь из девушек и может быть убит, только если найти его душу, спрятанную в игле, спрятанной в яйце, спрятанном в утке, спрятанной в зайце, спрятанном в железном сундуке, зарытом под зеленым дубом на острове Буяне.
В последнее время на фоне начинающихся чисток и закручивания гаек правление Путина принимает характер фантасмагории. Дума, в которой долго старались поддерживать видимость дискуссии, ударилась в утрированное подобострастие. Потоком принимаются патриотические законы, запрещающие, среди прочего, английские слова, усыновление американцами и «пропаганду гомосексуализма». Казаки в полных традиционных костюмах патрулируют московские улицы, проверяя документы у людей нерусской внешности. По городам ездят православно-националистические «ангелы ада» с хоругвями, призывая защитить Святую Русь от западных неверных под грохот хеви-металических песен с названиями вроде «Небо славян». В Ростове член Евразийского союза молодежи по имени Александр Проселков, одетый офицером НКВД 1930-х годов, стрелял из игрушечного пистолета по воздушным шарам с именами либералов, включая Навального и Горбачева. «Наша власть проявляет к лидерам российской либеральной оппозиции излишнюю толерантность, - заявил он. - Давно пора разобраться с ними так, как это делали с изменниками Родины во времена СССР в 1937 году». Кремлевские СМИ провозглашают гомосексуалов «пятой колонной» и агентами западного влияния, а патриотическая молодежь обманом зазывает подростков-геев на свидания, после чего жертву встречает шайка, издевается над ней, снимает происходящее и выкладывает на YouTube.
Также по теме: Навальный может стать узником номер один
Трудно сказать, насколько глубоко укоренилась новая идеология: опросы показывают, что большинство россиян в целом равнодушны и к религии, и к казакам, и к гомосексуальности. Впрочем, Кремлю не привыкать управляться с неприятными результатами опросов. Когда самая авторитетная в России социологическая служба «Левада-Центр» опубликовала исследование, показавшее, что популярность Путина снижается, Кремль обвинил ее в том, что она – «иностранный агент». Теперь ей грозит закрытие.
Тем временем Кремль продолжает распространять сбивающие с толку слухи: якобы протестное движение было спровоцировано кремлевскими «ястребами», чтобы создать образ врага и использовать его как предлог для новой волны репрессий. Кто будет готов сражаться, если в голову ему заронили такие мысли? «Я все пытаюсь определить жанр — комедия это или драма», - заметил Навальный в своем последнем слове.
В конце сказки герой выходит из леса и возвращается к реальности. Арест, ссылка , тюрьма получили в новой России ритуальное значение. Поездка в полицейском фургоне после митинга стала чем-то вроде выхода из матрицы. Я помню, как в первый раз посетил московскую редакцию «Новой газеты». Переговорная в ней напоминала святилище, увешанное фотографиями убитых журналистов с черными ленточками. Репортеры, с которыми я говорил, были готовы в буквальном смысле принести себя в жертву во имя истины. Для человека, выросшего в теплых водах Западной Европы, все это выглядело несколько нарочито. Мне потребовалось пожить в России несколько лет, чтобы понять, как громко приходится кричать, чтобы разбудить самого себя.
