Некоторые личные обобщения и выводы

Донецк - Информации о партиях, блоках, фракциях, многих их представителях и руководителях в СМИ всегда было достаточно. А вот как будто основные участники избирательного процесса, как декларируется Конституцией Украины и кандидатами в президенты или депутатами, обычно, в канун выборов, остаются вне поля зрения.

Проблема украинского избирателя погружается в глубокую давность, с которой и стоит ее исследовать в зависимости от исторических, социальных, возрастных, национальных, интеллектуальных факторов и тому подобное.

1. Потомки уничтоженных, сломленных, рассеянных, обворованных в процессе: октябрьского переворота в столице и кровавого насаждения чужой идеологии на всей территории империи путем гражданской войны, коллективизации, голодоморов, гонений духовенства и насильственной атеизации, борьбы шовинизма метрополии с «космополитизмом», «буржуазным национализмом» полуколонии и многое другое, чего было достаточно в нашей истории только в ХХ в., — сегодня это их дети, внуки и правнуки. И даже эта категория достаточно ограниченного периода, оказывается, далеко неоднородная. Никто и никогда ее не изучал, масштабы не определял, да и, по-видимому, уже исследовать не будет. Почти через столетие тема остается проблемной. Одни кое-что знали о своих предках, другие до определенного времени лишь догадывались, а детский интерес такого плана в семьях обычно не поощрялся, а то и обрывался, ведь такие воспоминания были опасными для семьи. Следовательно, не претендуя на абсолютную достоверность, научность, ограничимся только некоторыми сведениями, полученными от отдельных свидетелей определенных процессов, полученными личными наблюдениями и жизненным опытом, и позволим себе некоторые умозрительные обобщения и выводы.

Определенная часть прямых потомков (дети) за «единой, непогрешимой», по-видимому, уже никуда, никогда не пойдет, ведь находилась за 70 лет. Да и за региональным большинством, которое состоит из тех же оборотней, которые вчера-позавчера даже не изменив свои высокие и роскошные кабинеты в облгоркрайкомах партии или таких же исполкомах, заменили лишь таблички на своих дверях новоявленных облгоркрайгосадминистраций и тех же исполнительных структур. А если какая-то рокировка и произошла, то в пределах «своих», благонадежных. И одновременно некоторые еще если не олигархами, то миллионерами стали. То есть одни из них в той же организации и остались, а другие сначала, вероятно, растерялись, а затем под разными флагами и похожими лозунгами дружно двинулись в поход за властью. Следовательно, если разноцветность первых полностью понятна, то разноцветные флаги, под которыми пошли за властью последние, несколько удивили рядовых граждан. Выходит, единодушия в рядах коммунистов никогда и не было, а держала их в одной среде, с одной стороны, «железная» дисциплина, с другой — многочисленные привилегии?

Были и такие, которые публично или потихоньку отказывались от своих обреченных родных, чтобы сохранить свою жизнь или сделать карьеру. Запуганные, они, скорее всего, всегда голосовали «правильно», оставаясь последовательными на этом пути. Есть и такие (живые или их потомки), которые при чрезвычайных обстоятельствах, когда не оставалось выбора или он был очень ограничен, вынуждены были выбирать между большим и меньшим злом. Таких было, возможно, и не так много, но оставшись в живых, некоторые из них являются и сегодня совестью нации. Выбор их теперь, по-видимому, однозначный. Вопрос лишь в том, есть ли он сегодня.

Из отмеченных, есть те, которых, на первый взгляд, существенно не только не обидела советская власть, но и дала возможность заслужить каким-то образом невероятное доверие даже органов безопасности. Одни из таких первыми попали в послереволюционную «мясорубку». Судьба других сложилась весьма успешно. Последние отдадут голоса и за провластных, и за оппозиционных кандидатов в зависимости от того, кто, на их взгляд, победит. Остаются еще и такие, предки которых — носители «голубой крови» — сознательно принимали активное участие в октябрьской революции, впоследствии заняли высокие партийные должности, а затем, как и многие другие, попали в послереволюционные жернова. Потомки тех, которые достойно выдержали неожиданные испытания, — сегодня это настоящая интеллигенция, творческая, самостоятельная, самодостаточная, которая при наличии выбора ни на какие сомнительные дела не пойдет.

Были и другие, деды которых: 1) остались пожизненно в заснеженных землях Сибири, а их прямые потомки с малолетними детьми правдами и неправдами вернулись с чужбины, но не на малую родину своих предков, а часто в не менее отдаленные места («подальше от греха») с благоприятным климатом; 2) не ожидали «комсомольцев-добровольцев», а взяв в руки самое необходимое, навсегда исчезали из насиженных мест.

Для тех и других наиболее благоприятной во всех отношениях стала, очевидно, Украина (и для своих, и для русских), а в ней — многонациональный (около семидесяти национальностей), густозаселенный Донбасс, который принимал всех без каких-либо ограничений, а шахты давали возможность содержать семьи. Приезжие отовсюду и в разные времена могли раствориться в больших городах среди таких же (и не только) и местных, подправив свои автобиографии соответственно требованиям времени на более-менее пролетарские. Убегали сюда и в кровавые 1937—1938 гг., и в послевоенные годы, беспаспортные, «космополиты», «буржуазные националисты» и «бандеровцы» — вплоть до 70 годов. Отношение местных было более-менее лояльным.

Одни из них действительно мимикрировали, счастливые от того, что остались живыми, да еще и добрались до хлебных мест великой неоимперии. Другие (интеллектуалы) научились сочинять легенды о прошлом и рассказывать их так вдохновенно и убедительно, что вроде бы и сами в них поверили. Эти всегда брали под козырек, голосовали в первых рядах, 100%-тно и «правильно». Следовательно, в те смутные времена дедушки-бабушки детей и внуков своей биографией не нагружали. Ныне же талантливые (и не очень) искатели аристократов-родоначальников, сочиняют рассказы-легенды противоположного содержания. Другие, с суровым жизненным опытом, и сегодня ведут себя, с точки зрения рядового гражданина, слишком осторожно, не подвергаясь возможной опасности. Своих избирательных намерений обычно не озвучивают.

Следующие поколения названных — внуки, правнуки, которые со своими предками не имели возможности общаться, не имели семейных архивов, а в самосознании до государственных то ли не созрели, то ли не хотят бередить душ, — ориентируются обычно на свои авторитеты и в зависимости от того, как складывается у них жизнь, определяют свой выбор. Между прочим, некоторые исследования в разных сферах и в разные времена свидетельствуют, что то, что «сын желает забыть, то внук хочет сохранить в памяти», а дальше память ослабляется и преимущественно наступает необратимая амнезия. Поэтому и большие надежды общество возлагает на внуков.

2. Все сообщество, кроме отмеченных в п. 1 и будут выделены в дальнейшем, а также 1—1,5% людей, которые, по определению французского философа Густава Лебона, думают. Между прочим, Бернард Шоу, кроме 2% вот таких, выделил еще и «группу в 3% тех, которые думают, что они думают, и 95% тех, которые лучше умрут, чем будут думать».

3. Конечно, что проблема миграции (внешней или внутренней) общечеловеческая, планетарная, с глубокой исторической, экономической, политической, религиозной, демографической почвой погружается в седую древность. По-видимому, это явление не противоестественное («Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше»), если оно не принудительное.

Например, этнические русские, которые с незапамятных времен хуторами селились на территории современной Украины. До сих пор существует один из таких наряду со старинным поселком на юго-востоке Украины, давнее народное название которого было «Расея». Избирательные вкусы их ничем не отличаются от вкусов украинцев-аборигенов. Это только один пример из нашей многонациональной бывальщины, а термин «диаспора» подавляющему большинству русичей, татар, евреев, болгар, сербов, молдаван и другим до недавнего времени был неизвестен.

Некоторые потомки эмигрантов периода становления СССР, которые, вероятно, поддались коммунистической пропаганде, и в голодные послевоенные времена вернулись. Их перевозили, например, из Франции теплоходом (суперкомфортабельным для тех времен), потом пересаживали в Одессе на поезд до Ковеля, а оттуда товарным поездом, эшелонировали дальше, но не на малую родину, а куда «нужно было», — в промышленные регионы страны и больше всего — в шахтерский Донбасс. По-видимому, таким было трудно адаптироваться к нашим условиям, и все же они стали, скорее всего, такими, как и мы, — большинство.

Но, оказывается, в те трудные послевоенные времена коммунистической пропаганде поддались не только украинцы. Таким был и 100-процентный француз, мать которого отправила его, малолетнего, к своим русским родственникам. Последний почему-то впоследствии оказался в Сибири, там нашел свою половинку из репрессированных русских и через определенное время семья вернулась, но не в Россию и не во Францию, а в тот же украинский Донбасс. И это был, конечно, не один иностранец. Оказывается, и иммигранты — греки — после революции в России нашли пристанище на нашей святой земле, когда на их родине произошли столкновения между греками и турками. Половина такой семьи с берегиней во главе оказалась в Грузии. Впоследствии часть ее вернулась на родину, оставив мать с некоторыми потомками, которых разбросало: сына после войны в Сибирь (проторенный путь), его семью — в Донбасс (также протоптанная дорога). Потомки этих и вышеупомянутых вполне естественно имплантировались в украинское общество и ничем особенным не выделяются в отношении политических страстей.

Только в Донбассе насчитывается около 3000 поляков, которые поселились здесь в разные времена. Это достаточно сплоченная диаспора, которая, с одной стороны, в большинстве ассимилировалась с местными жителями, с другой — пытается воссоздать и сохранить национальную культуру, народные традиции, язык и тому подобное. Вероятнее всего, украинские поляки — «за» эффективную власть.

4. Экспроприаторы всех времен — люди, которым обычно не хватало ни трудолюбия, ни умения ведения хозяйства, ни трезвости, ни ума, ни здравого смысла. Их руками творились злодейства, произвол, насилие и безобразия в неспокойные времена революции, гражданской войны, коллективизации и так далее и тому подобное. Бесспорно, и в этом «монолите» находились разные люди. Рядовые партийцы, конечно, были пассивными винтиками системы, иначе не наблюдала бы вся планета, как после ухода в небытие каждого вождя всегда следовали неизменные разоблачения, сокрушительная критика, начиная с вынесения праха «вождя всех народов» из вечной усыпальницы своими же однопартийцами, исключение из монолита последователей последнего.

Электорат коммунистов более-менее постоянен и позволяет своим избранникам занимать достойное место среди разных партий и блоков в парламенте.

1. Живы-здоровы однопартийцы времен СССР, которые хорошо помнят беззаботную жизнь недавнего прошлого.

2. Люди среднего возраста и молодые амбициозные коммунисты — потомки предшественников, вероятнее всего, возлагают надежды на прибыльные должности и популярность.

3. Граждане, которых лично ни «красный», ни «большой» террор не зацепил (исповедуют принцип «моя хата с краю»). Средний возраст их — 80 лет.

4. Люди, которые отчаялись во всех предыдущих и нынешней власти, понимая, что их голоса ничего не стоят, ведь действует сталинский принцип: важно, не как люди проголосуют, а как подсчитают их голоса.

5. Много русских прибыло в Украину в советское время по разнарядке определенных органов, многочисленным комсомольским трудовым призывам, институтским направлениям, в связи с семейными обстоятельствами и по другим причинам. Первые отдадут голоса коммунистам, в т.ч. и за возвращение в СССР, а то и в современную Российскую империю, будучи благодарными за разнарядку. Другие будут голосовать в зависимости от того, как «карта ляжет»: узаконят русский язык как региональный или второй государственный, а так смотри и как единственный имперский язык, то это программа максимум, а нет — то, возможно, стоит подумать о возвращении на родину, зная, что многих там уже никто не ждет. А 1—2% (и по Б. Шоу, и по Г. Лебону) понимает, что дважды в одну и ту же реку войти нельзя, то есть СССР — недостижимая мечта. Поэтому если и отдадут голоса, по-видимому, не столько «за» коммунистов- регионалов, сколько «против» других, поскольку путинские сторонники еще не созрели к оппозиционным взглядам.

А вот в клонах, партизанских отрядах, разобраться труднее. Напомним, что в свое время те из коммунистов, которым не нашлось места в высшем эшелоне власти, организовали свои партии как в одном, так и в противоположном лагере. После неудачных предыдущих попыток войти в парламент или добраться до президентского кресла аутсайдеры все же продолжают свою игру. 1—2% избирателей разберется в этих игрищах, а 98% рассеется между многими партиями в зависимости от своих окололитературно-попсово-спортивных вкусов. И нас, избирателей, как и депутатов-оппозиционеров, опять провластные законодатели могут «развести как котят».

До каких пор это будет продолжаться? До тех пор, пока население Украины не станет народом, нацией, а тогда и на коллективный разум можно будет рассчитывать, тогда же и настоящий лидер появится. Если же мы и дальше не будем думать, хотя и добирались до того, что только думанием беды не избежать и очень скоро до основания разграбленная страна может в последний раз потерять независимость, — надеяться на улучшение жизни даже послезавтра не приходится.