Что для Турции будет означать раздел Украины?

По всей видимости, последний на сегодняшний день раунд не прекращающейся на Украине борьбы взяли проевропейские силы. Но пусть это не вводит нас в заблуждение. Прежде всего, происходящая здесь борьба — это не вопрос последних трех-пяти лет, это малая толика сложного этнокультурного раскола и конфликта с весьма давним прошлым. Во-вторых, даже в нынешнем состоянии это борьба, которая, словно шахматная партия, ведется на основе взаимных стратегических ходов. Когда, делая ход, одна сторона, кажется, берет верх, тотчас же следует ответный ход другой стороны, и баланс снова меняется. В недалеком прошлом так было всегда. Вперед выходили то сторонники России, то единомышленники Европы. Поэтому сейчас не стоит полагать, что достигнут определенный конечный результат.

Как мы уже однажды пытались подчеркнуть, главный вопрос на Украине — резкая разобщенность населения страны на «два отдельных общества». Значительную часть жителей восточных регионов образуют этнические русские, и проживающие в этом регионе этнические украинцы также близки России в культурном отношении, почти все из них верны Московскому патриархату. Можно сказать, что в этих регионах русский язык более распространен, чем украинский.

Жители западных же областей ближе к Европе. Часть из них — католики, а часть — униаты, признающие власть Ватикана. При этом гораздо большая часть населения этих районов — представители Киевского патриархата и Автокефальной православной церкви.

Если учитывать, что два этих разных общества сосредоточены одновременно в двух отдельных географических регионах, то нетрудно представить, какая опасность поджидает Украину. Так, каждый раз, когда российские сторонники оказываются зажатыми в угол, они не воздерживаются от того, чтобы показать карту «раздела». Россия навязывает Украине две альтернативы: 1) присутствие московских сторонников в правительстве или 2) раздел страны в случае захвата власти европейскими сторонниками.

Евразиец, теоретик геополитики Александр Дугин считает раздел унитарной структуры Украины необходимым для российских национальных интересов. «Нельзя допустить, чтобы унитарная Украина продолжала свою жизнь дальше», — говорит Дугин, по мнению которого решение заключается в разделе этой страны на три части.

Если вы спросите: «Какова же третья часть?» Крым. В свое время некоторые не способные понять прочитанное простаки радостно прокомментировали это так: «Друг Турции Дугин желает независимости Крыма». И сегодня словосочетание «независимость Крыма» стало часто витать в воздухе. Многие в Турции полагают, что это несет положительный смысл. И, на мой взгляд, такая позиция продиктована воздействием нашей исторической памяти на восприятие сегодняшних событий.

Все происходящее сегодня мы пропускаем через фильтр нашей исторической памяти, и поэтому у нас формируется определенное восприятие. Например, Босния для нас — это страна боснийских мусульман. В частности, этим обусловлен наш гнев: «Какое же это братство?» — когда на песенном конкурсе Eurovision представляющий Боснию и Герцеговину член жюри дает Турции низкую оценку. Ведь мы и не думаем о том, что Республику Боснию и Герцеговину на самом деле образуют два государства (Федерация Боснии и Герцеговины и Сербская Республика), а Федерацию Боснию и Герцеговину, в свою очередь, составляют боснийцы и хорваты. Мы и не знаем о том, что боснийцы — это только половина населения этой страны.

В отношении «Крыма» наблюдается похожая ситуация. Сформированное нашей исторической памятью восприятие погружает наше мышление в аналогичное заблуждение. Мы не вспоминаем о том, что на крымских землях, которые мы знаем как тысячелетнюю родину тюрок, в 1944 году тюркское население было практически полностью сведено к нулю, не говоря уже о политике демографического преобразования, продолжавшейся в течение двух веков после российской оккупации. Поэтому, как только речь заходит о «независимости Крыма», мы светимся счастьем, воспринимая это как «независимость крымских тюрок».

Но, увы, это совсем не так. 60% населения Крыма составляют русские, 24% — украинцы, 12% — крымские татары. А значит, независимость Крыма будет подразумевать присоединение этих земель к России. Следовательно, никак нельзя предполагать, чтобы крымские татары или Турция желали независимости Крыма и, таким образом, поддерживали идею раздела Украины.

Если, начиная с 1990-х годов, стала возможной обратная миграция в Крым татар (которые в 1944 году были полностью депортированы), и сегодня здесь крымские татары могут играть роль политического игрока, то мы должны быть обязаны этим существующей политической и демографической структуре Украины. Это первое. И второе — если Украина будет разделена, это будет означать исчезновение буфера между Турцией и Россией, а это ситуация, нежелательная для нас с геостратегической точки зрения.