Власть сомневается, что мы — патриоты. Нас хотят научить любить Украину

Слова «патриот», «патриотизм» происходят от греческого «патрио» — «родина». Патриотизм — понятие, наполненное позитивом, и, без сомнения, в большинстве стран, в частности европейских, патриотизм только приветствуется — со стороны как коренного населения, так и мигрантов. Ведь патриотизм — это, в сущности, бережное отношение ко всему, что тебя окружает: окружающей среды, природы, информационного пространства, людей; это знания по истории своего народа и почтительное отношение к традициям; в конечном итоге это забота о будущем земли, которую считаешь родной, — беспокойство о том, что останется после тебя. Согласно с исследованием, проведенном компанией Research & Branding Group летом прошлого года, 76% граждан нашей страны считают себя патриотами Украины. Также 72% гордятся тем, что являются гражданами нашего государства, а каждый второй украинец (52%) в случае необходимости готов защищать свою страну.

К тому же подавляющее большинство респондентов — 93% — считает Украину своей Родиной. Впрочем, украинское правительство считает, что патриотизма в стране недостаточно. Поэтому с 2013-го по 2017 год государство планирует ежегодно выделять по 40 миллионов гривен на то, чтобы мы стали патриотами. Это записано у «Общегосударственной целевой социальной программе патриотического воспитания населения на 2013 — 2017 годы». Какие признаки, по мнению авторов концепции, свидетельствуют о том, что украинцы — не патриоты? Прежде всего высокая готовность украинцев — особенно 18 — 39 лет — к эмиграции (около 50%). Это — основной аргумент. Дальше речь идет о таких причинах: «системный кризис идентичности, экономическая дезинтеграция, социальная дифференциация общества, девальвация духовных ценностей...» Сложно не согласиться с этими диагнозами, но разве причина социальной дифференциации и девальвации духовных ценностей в отсутствии патриотизма? Или, возможно, причины другие, а нехватка патриотизма — лишь их следствие?

В концепции предлагают и рецепты борьбы с «недопатриотизмом»: разнообразная просветительская работа. Создан даже государственный план. Например. Поскольку, по мнению авторов концепции, к проявлениям патриотизма относятся «беседы на патриотические темы», то если в 2013 году этот показатель условно будет составлять 9%, в 2015-м таких бесед должно быть уже 15%, а еще через два года — 17%. Или «голосование на выборах за партии патриотического направления». В 2013-м — 22%, в 2017-м — 35%. Интересно, какие это партии — «патриотического направления»? А фильмы об УПА будут считаться патриотическими? Патриотично ли это — прославлять «победившего в Великой Отечественной войне»? Таких и других показателей патриотичности, которые нужно повышать, — 17. Этот план, несмотря на хорошие намерения, вымащивает дорогу прямо к «кальке» патриотизма советского образца.

Согласно планам, через пять лет, когда будет проведена вся эта работа (на 200 миллионов гривен), количество желающих эмигрировать с Украины должно уменьшиться вдвое. То есть сработает «новый импульс духовного оздоровления народа». Кстати, за его формирование, то есть за выполнение концепции, будут отвечать Минобразования, МВД, Минюст, Минкульт, МИД, Минфин, облгосадминистрации и так далее. О том, смеяться нам или плакать, поговорим с доктором психологических наук, профессором, заведующим лабораторией психологии масс и сообществ Института социальной и политической психологии НАПН Украины Вадимом Васютинским.

— Вадим Александрович, прежде чем говорить об Украине, хочется услышать ваше мнение о том, что творится в России: и несогласные считают себя патриотами, и Путин использует патриотическую лексику. Парадокс?

— Проблема патриотизма в России в определенном смысле не такая острая, как у нас: там для абсолютного большинства граждан не стоит вопрос — любить или не любить Россию или любить ли ее вместе с Украиной, Грузией, Узбекистаном и пр. (Очевидно, исключение составляют представители национальных меньшинств России, но на сегодняшний день их патриотизм проявляется мало — почти как в советские времена. Никто не спрашивает, например, чеченцев об их патриотизме). В целом где-то более 4/5 жителей России — ее искренние патриоты. И этот фактор очень объединяет российское общество, а также общество и власть. Непатриотичная власть в России просто невозможна. Поэтому и патриотическая риторика Путина вполне естественна, в отличие от демократической. Хотя элемент манипуляции патриотизмом, конечно, присутствует. Впрочем, патриотизмом манипулирует каждая власть, даже самая демократическая.

Что же касается выступлений протеста, то они, во-первых, все-таки слабоваты для такой большой страны, а во-вторых, совсем не антироссийские. Скорее, можно говорить о том, что их участники несколько иначе представляют себе российский патриотизм — как более демократический и прогрессивный, чем традиционный. Украинцы находятся в лучшем положении, потому что должны утверждаться в позитивном отношении к своему украинскому патриотизму, россиянам же нужно преодолевать великодержавные комплексы, что является процессом весьма болезненным и длительным.

«Уровень патриотизма на Украине — как в 2004—2005 годах»

— В новой-старой концепции «Общегосударственной целевой социальной программы патриотического воспитания населения на 2013 — 2017 годы» говорится о необходимости поднимать уровень нашего патриотизма. В частности, приводятся данные, что уровень патриотизма среди молодежи низкий, поскольку 50% хочет покинуть Украину. Можно ли в желании работать за рубежом и реализоваться там усматривать непатриотичность, особенно если в Украине условия для этого не создаются?

— У нас есть такой интересный феномен: уровень традиционного украинского патриотизма (переживание за неньку Украину, расположение к украинскому языку и украинским историческим ценностям, которые, как правило, противопоставляются русским) выше в Западной Украине. В то же время на западе и выше уровень готовности выехать за границу — социологические опросы это показывают. По крайней мере, среди украинцев, работающих в европейских странах, более высоким является процент украинцев с запада нашей страны. Трудно сказать, какая часть их уже не вернется: поляки, которые раньше нас начали выезжать на заработки в Западню Европу, посчитали, что приблизительно четверть тех, кто ездил, осталась там. У нас говорят, — возможно, останется и треть. У многих из них ценность украинскости остается важной в душе, но не переходит в содержание реального образа жизни.

Очевидно, что украинские работники делятся на тех, кто планирует заработать деньги и вернуться на Украину, и на тех, кто вряд ли вернется (они уже теперь иначе строят свою жизнь — забирают к себе детей, пытаются получать за рубежом образование и т. п.). Человек — существо полимотивированное, то есть всегда у него много мотивов деятельности и решений. И на решение влияет не только чувство патриотизма, но и многие другие обстоятельства. Следовательно, к этому нужно относиться сдержанно и спокойно, ведь, наконец, каждый человек имеет право решать, как строить жизнь, и если кто-то считает, что ему лучше выехать, то нельзя его за это упрекать. Я знаю несколько конкретных случаев, когда именно западноукраинские дети выросли и выехали на Запад, и для их родителей это была большая трагедия — даже не потому, что дети будут далеко, а из-за того, что они «предали Родину». Если же говорить о более общем общественном уровне, то, конечно, готовность молодежи выехать навсегда — это большая социальная проблема, которая затрагивает целый ряд экономических, политических, психологических вопросов. Для молодежи главное — получить профессию, найти работу, получить возможность реализовать себя. А что же должна делать наша безработная молодежь? Поэтому когда человек ищет возможность заработать на жизнь и не может найти ее в Украине, то это не его вина, это, по сути, общество ставит его в такие условия.

Но не все с этим согласятся. У нас есть приблизительно 10 — 15% «упорных» патриотов, которые все рассматривают сквозь призму принципиальной украинскости. По-видимому, эти люди ни за что не выедут из Украины. Но вряд ли такая гиперпринципиальная позиция является всегда оправданной и вполне гармоничной. Напротив, она нередко отражает определенную психологическую проблемность самого ее носителя. Наша жизнь не является однозначной, и брать что-то одно за принцип и смотреть сквозь него на все без исключения вопросы — психологически неправильно. Впрочем, психологически проблемные не только «искренние» патриоты, но и антагонисты, не менее «искренние» украиноненавистники, приблизительное количество которых можно оценить на 7 — 8%. Это люди, которые живут ненавистью ко всему украинскому, вокруг нее строят свою жизнь. Это тоже негармоничная позиция, даже, я бы сказал, болезненная.

— Ваш институт исследует явление патриотизма более десятка лет. О каких тенденциях можно говорить?

— В целом, уровень украинского политического патриотизма растет. По результатам наших ежегодных всеукраинских опросов, которые проводятся с 1994 года, люди, которые высказываются в поддержку независимости Украины, стабильно составляют 60 — 65%, а те, кто стабильно против, — 15 — 20%. Наблюдаются определенные колебания. Так, в период оранжевой революции уровень патриотизма существенно вырос, а к концу деятельности «оранжевой» власти заметно снизился. Таким было следствие их управления: «оранжевые» демонстрировали выразительную украинскость и в то же время — неспособность как следует руководить государством. Но уже нынешняя власть в свою очередь очень посодействовала повышению украинского патриотизма. Она тоже оказалась неэффективной, но уже под другими лозунгами. И на сегодняшний день уровень патриотизма снова вырос. Мало того: я бы сказал, что таким высоким он не был никогда, за исключением 2004 — начала 2005 годов.

«Требование любить Родину — признак тоталитаризма»

— Для того, чтобы государство могло ожидать какого-то патриотизма от людей, оно должно по крайней мере дать людям возможность реализоваться. Потому что на какой почве может расти патриотизм?

— Вы затронули очень важный психолого-идеологический вопрос. Я считаю, что государство не должно требовать от людей патриотизма. Если государство требует от граждан любить Родину, то это один из признаков тоталитарного государства. Эта тенденция заключается в том, что власти предержащие пытаются отождествляться с государством, — как это было в СССР: социалистический строй — Коммунистическая партия — Москва — Кремль — Леонид Ильич Брежнев. Эти идеологемы сливались во что-то одно, и в этом контексте у граждан не было выбора: их обязывали любить советскую Родину, партию, Брежнева... Я вовсе не думаю, что Украинское государство должно брать на себя труд формировать патриотизм граждан. Это скорее дело самих граждан, общества, которое должно самоорганизовываться.

У нас общество — посттоталитарное, и мы, граждане, приписываем государству функцию — заботиться об украинском патриотизме. А патриотизм, который идет от государства, а не от граждан — сомнительного качества.

— Нужна ли такая концепция, на которую планируют отдать 40 миллионов гривен?

— Я сомневаюсь в эффективности именно государственной концепции, поскольку вряд ли она повлияет на распространенные в обществе настроения. Государство, безусловно, должно поддерживать патриотические взгляды, присущие большинству ее граждан. Но есть и граждане, у которых украинский паспорт, которые платят налоги и т. п., но не чувствуют себя и не хотят быть патриотами Украины. Должны ли они иметь право на свои убеждения? Думаю, — да. А государство должно защищать и их права. Это одна из главных социальных функций государства — регулировать отношения между разными группами населения, у которых противоположные мнения.

Украинские патриоты могут это оспаривать: а если уровень такого непатриотизма вырастет, и большинство граждан перестанут быть патриотами и захотят, чтобы Украины не стало, — что тогда? Вопрос очень сложный. К счастью, эта ситуация кажется просто невозможной. Однако у нас есть Галичина, где преобладает почти безоглядный патриотизм, и Крым, и Донбасс, где тенденции едва ли не противоположные. Именно государство должно уравновешивать эти позиции — как ненавязываемый всем патриотизм западноукраинского образца, так и восточноукраинский псевдоинтернационализм. Тем более, что от такого противопоставления нас спасает Центральная Украина, которая дает вариант патриотизма, более-менее приемлемого для всего общества. Думаю, что государство, регулируя отношения между гражданами, может на него ориентироваться.

— Ныне очень часто эксперты, комментируя работу нынешней власти, проводят параллели со стилем руководства советских времен. Это действительно так?

— Это делает не только нынешняя власть — предыдущая так же работала. Не скажу, что представители власти сознательно используют советские модели, просто они плохо себе представляют другие варианты. Но проблемы не только в них, а в нас всех, потому что все мы вышли из советской шинели и плохо представляем, как должно быть иначе и правильнее. В настроениях большинства политиков, а главное — большинства граждан, избирателей, преобладают стереотипы, что должно быть так, как уже было, как привычно, как понятно. Чего у нас до сих пор ждут от политика? Что это — хороший дядя, который обо всех будет заботиться и каждому даст то, чего он хочет. А когда идет речь о коллективной самоорганизации, общем решении проблем общиной, то большинство украинцев к этому не склонно. Получается, что изменился идеологический вектор, но суть, форма и ритуал остались те же. К сожалению.