Три вещи превратили Георгия Димитрова в историческую личность: он был главным обвиняемым на процессе по делу о поджоге рейхстага в 1933 году в гитлеровской Германии; с 1935 года по 1943 год он являлся высокопоставленным функционером Коммунистического интернационала (Коминтерн); а с 1946 года по 1949 год занимал пост премьер-министра созданной им Народной Республики Болгария. Два первых этапа жизни отражены в его дневниках, которые только недавно были обнаружены в болгарских архивах. Эти записки с солидными комментариями и цитируемыми документами изданы в двух томах на немецком языке. Специалисты с похвалой отзывается об издании, называя его оригинальным свидетельством времени со стороны большого знатока советской номенклатуры сталинских времен.
Герман Геринг осрамился
Димитрова обвинили как, якобы, организатора поджога рейхстага, поскольку нацисты, которые более чем вероятно сами и подожгли здание, могли приписать это коммунистам, сделав данное обстоятельство поводом для проведения массовых арестов. Из процесса в Лейпциге, который вел имперский суд, он вышел широко известным героем, которому удивлялись: ему удалось разоблачить выступавшего в качестве свидетеля рейхсминистра Германа Геринга (Hermann Goering). Когда председательствующий лишил его слова, поскольку он-де занимается коммунистической пропагандой, Димитров ответил: "Он, Геринг, занимается национал-социалистской пропагандой" и, обращаясь к тому, зада вопрос: "Вы боитесь отвечать на мои вопросы?". Димитров был признан невиновным, но как к коммунисту для него был избран "арест как мера пресечения для подозреваемого". Чтобы добиться его освобождения, Кремль предоставил ему советское гражданство, что позволило Гитлеру (Hitler) выслать его в Москву, не потеряв лица.
В советской столице Димитрова встретили с большими почестями, его сразу же принял в Кремле Сталин. Изменилось не только содержание дневника, изменилась и цель, по которой его вели. Очевидно, главное для него в меньшей мере состояло в том, чтобы сделать для потомков набросок того времени, скорее же, в том, чтобы предусмотрительно вести "рабочий журнал" на случай, если придется оправдываться, когда исчезнет прежняя благосклонность со стороны Сталина или когда его решат сделать козлом отпущения за ошибки в процессах развития. Будучи генеральным секретарем Коминтерна, на пост которого в 1935 году его назначил Сталин, он входил в ведущую команду Кремля, на него приходилась важная доля советской внешней политики, в частности руководство коммунистическими партиями всего мира. Таким образом, Димитров мог непосредственно наблюдать за кровавым сталинским режимом, видеть его болезненное недоверие по отношению к своим вассалам, которые заставляли его подозревать кругом его предателей.
В любой момент застрахован указаниями сверху
О его позиции свидетельствует также и стиль работы. На каждый случай, когда требовалось внесение корректировки в партийную политику, он требовал сверху директив или добивался благословения своих концепций со стороны Сталина. Коммунистические филиалы всего мира он подгонял под официальную линию, от тех, кто отклонялся от нее, он требовал отчета. Кто друг, а кто враг, решалось в Кремле, как это было в поворотные моменты, когда подписывался секретный пакт Гитлер/Сталин, когда Гитлер напал на Россию, когда менялась ситуация в ходе войны на театре от Запада до Дальнего Востока. Из дневника явствует, что Димитров знал обо всем, все беспрекословно воспринимал и покрывал: чистки, показательные процессы, политические убийства. Без комментариев он писал, что в 1937 году Сталин, выступая в узком кругу, назвал "не очень приятной вещью": "Мы будем уничтожать каждого из этих предателей и врагов, даже если он старый большевик, мы будем уничтожать весь его род, всю его семью. Каждый, кто своими делами и мыслями наносит удар по единству социалистического государства, мы будем безжалостно уничтожать". Вырванные страницы свидетельствуют о том, что позднее Димитров очистил свои записи от сомнительных высказываний - а это характерно для поведения оппортуниста и голодной до власти марионетки.
Не нужно бояться имени Господа
Дневник, помимо этой подоплеки политического характера содержит массу зарисовок внутренней жизни номенклатуры. Димитров не упустил возможности отобразить то, как она радуется и страдает, какими привилегиями пользуется. Он описывает, как проходили ночные кутежи в интимном кругу, приводит многие тосты Сталина и фиксирует время окончания таких застолий, они никогда не завершались ранее полуночи, чаще всего - "в 8 часов утра". Читатель с улыбкой может заметить частое упоминание в высказываниях атеистом имени Господа. "Нам выпала удача, Бог помог нам", - сказал Сталин в одном из своих тостов. Димитров сам обращался к высшей инстанции, когда дело касалось ударов судьбы и писем к своей престарелой матери.
