Кто он - президент успешно развивающейся президентской республики или последний диктатор Европы? Об Александре Лукашенко существуют диаметрально противоположные мнения. Его страна не созрела для свободной прессы, утверждает белорусский президент в интервью с WELT.de и объясняет, почему он выступает против демократии по образцу Евросоюза.
WELT.de: Господин президент, из всех глав государств СНГ Вы - самая загадочная фигура. Кто Вы на самом деле?
А. Лукашенко: Я самый откровенный президент в мире, не люблю пиар и не выставляюсь напоказ перед фотографами в спортивной борцовской одежде. На Западе обо мне преобладает ложное представление. Возможно, мне следовало бы в некоторых публичных выступлениях быть более сдержанным. Президент страны, не обладающей атомным оружием и находящейся в экономической зависимости от других государств, не может быть диктатором. Наша социально-экономическая система не нравится многим. Мы не проводили бесплановой приватизации и у нас не такой уровень бедности, как в России. Сам я ничего не украл, и у меня нет счетов в зарубежных банках.
WELT.de: Евросоюз критикует Вас за то, что Белоруссия отвергает европейскую систему ценностей.
А. Лукашенко: Белоруссия расположена в центре Европы, наши ценности одинаковы; но у нас свои специфические национальные интересы. Например, наша социалистическая экономика построена на сильном государстве. А для Запада частная собственность - "священная корова". Но у нас и в государственной экономике проходит модернизация. По крайней мере, во время нашего последнего нефтяного кризиса с Россией Запад впервые объективно писал о нас.
WELT.de: Спор с Россией привел Белоруссию и Запад к сближению?
А. Лукашенко: Не знаю. Но Запад понял: завтра Россия и ему может перекрыть кран.
WELT.de: Но ведь Ваша экономика остается зависимой от России?
А. Лукашенко: Абсолютно экономически независимые системы вообще не существуют. Российская экономика, базирующаяся почти исключительно на экспорте энергоносителей, тоже зависит от потребителей в Европе и во все большей степени - в Китае. Господь Бог наделил Россию богатыми природными ресурсами. И эти ресурсы Россия использует сегодня как рычаг влияния в мировой политике. А нас Господь Бог наделил другими ресурсами: нашим географическим положением транзитной страны в Европе. И хотя этот ресурс менее ценный, но мы его будем использовать.
WELT.de: Владимир Путин сказал, что Россия дотирует 41 процент белорусского бюджета...
А. Лукашенко: Россия разыгрывает комедию. Когда российская общественность спросила, почему Кремль душит своего славянского брата, Путину пришлось таким образом оправдываться перед собственным населением. Население России отрицательно отреагировало на то, что после 2004 года нам уже во второй раз перекрыли энергетический кран. Русских и белорусов объединяет кровное родство. Между нашими народами существует сильное чувство братской солидарности, подпитываемое воспоминаниями о временах Второй мировой войны. В результате нападения Гитлера на Россию Белоруссия потеряла одну треть своего населения.
WELT.de: Путин идет на конфронтацию?
А. Лукашенко: Российское правительство хотело продавать нам газ за 200 долларов за 1000 кубических метров - по такой же цене, как и Германии. В 2004 году Газпром нам уже повысил цены в два раза. Теперь, спустя два года, цены вновь удвоились. Какая экономика может это вынести? У себя внутри страны Россия повысила цены потребления на газ на 15 процентов. И сколько критики обрушилось после этого на российское правительство со стороны предприятий! На нас Газпром захотел просто заработать дополнительно два миллиарда долларов. Для поставок нефти в Белоруссию Россия вдруг потребовала таможенную пошлину на экспорт в размере 170 долларов за тонну, чтобы получить еще три миллиарда. В общей сложности пять миллиардов долларов дополнительной прибыли! Нынешний бюджет Белоруссии составляет 14 миллиардов долларов. Так Россия выставила нам счет, построенный на примитивной подтасовке. Никто и никогда в Белоруссии не будет покупать российский газ по цене 200 долларов.
Дальше: за свою нефть Россия потребовала от нас больше, чем мировая рыночная цена. Россияне ввели свою экспортную пошлину, мы в свою очередь повысили пошлину за транзит. В действительности мы можем покупать для себя нефть в другом месте дешевле. Нам это российское сырье не нужно. А где те миллиарды долларов, которые Россия якобы вкладывает в нашу экономику? Если бы это было так, отношения у нас с Москвой были бы куда лучше. А теперь Россия своим поведением разрушила весь Таможенный союз. Мы будем принимать ответные меры и требовать выплату пошлины за использование нашей земли для транзита российских энергоносителей через нашу территорию. Мы в этом плане кое-что подсмотрели в действующем законодательстве по энерготранзиту в Америке. Нам необходимо компенсировать российское повышение цен.
WELT.de: Россия упрекает Белоруссию в том, что она импортирует российскую нефть по низким ценам, затем перерабатывает ее и перепродает уже по мировым рыночным ценам.
А. Лукашенко: Это полная ерунда. Мы покупаем российскую нефть по мировым рыночным ценам, кстати, мы платим на 40 долларов за тонну больше, чем Украина. Восемь миллионов тонн мы расходуем сами, 20 миллионов очищаем на наших нефтеперарабатывающих заводах и продаем уже как горюче-смазочные вещества. То есть делаем с российской нефтью то же самое, что и другие развитые страны, включая Германию.
WELT.de: В 90-е годы вы были ярым сторонником воссоединения с Россией. Сегодня Вы уже не хотите этой интеграции, но для Путина, наверное, было бы важно закончить свой президентский срок в роли собирателя российских земель. Объединение с Белоруссией могло бы создать ситуацию, которая позволила бы Путину остаться на третий срок правления.
А. Лукашенко: Этот последний вариант я слышал от других лиц, но не от самого Путина. Если он таким образом хочет остаться у власти, то пусть лично и открыто скажет мне это. Лично я выбрал более честный путь и спросил свое население в ходе референдума, можно ли мне оставаться у власти, несмотря на то, что по старой конституции срок моего правления истек. 90 процентов высказались за меня, и я стал президентом в третий раз. Но с поглощением Белоруссии Россией я никогда не соглашусь. Не для того меня в свое время выбирали в президенты, чтобы через десять лет моя страна исчезла с европейской карты. Нет, мы по-прежнему за Союзное государство с Россией, в котором оба государства равноправны.
WELT.de: Это Вы отказались от введения в Белоруссии российского рубля в качестве единой валюты Союзного государства?
А. Лукашенко: Когда в Москве поняли, что Лукашенко не отдаст на откуп независимость своей страны, нам начали навязывать рубль как единую союзную валюту. В этом мы увидели хитрый маневр, направленный на то, чтобы исподволь лишить нас нашей независимости. Но мы не хотим получать свою зарплату в Кремле. Кроме того, наш белорусский рубль крепче российского, у нас инфляция в два раза ниже, чем в России. Меня в Белоруссии никто бы не поддержал, если бы я сегодня отказался от нашей валюты.
WELT.de: Вы можете себе представить, что однажды, когда-нибудь, Вашу валюту заменит евро?
А. Лукашенко: В жизни все возможно. Мы стремимся к тому, чтобы ЕС открыл свой внутренний рынок для нашей продукции и мы могли бы конкурировать друг с другом. Именно немецкие предприниматели называют нашу экономику более стабильной, чем экономика многих других восточноевропейских стран.
WELT.de: Белоруссия заинтересована в привлечении западных инвесторов в страну?
А. Лукашенко: Энергетический конфликт с Россией как раз и показал, насколько мы нуждаемся в инвесторах из Европы и США. Если бы у западных энергетических концернов было долевое участие в энергетических транспортных системах Белоруссии, Россия не стала бы занимать по отношению к нам такую жесткую позицию. В России загораются глазки, когда говорят о предстоящей приватизации белорусских госпредприятий. Наше промышленное производство еще при Советском Союзе было ориентировано на экспорт на Запад. Нам нужно намного лучше использовать наше географическое положение. В ближайшее время начнут развиваться конкретные инвестиционные программы.
WELT.de: Многие политики в ЕС признают, что Лукашенко поддерживает большинство белорусского населения. В то же время мы спрашиваем себя: почему Лукашенко, у которого сегодня нет страха поражения, перекрывает оппозиции доступ к средствам массовой информации?
А. Лукашенко: Нигде в мире нет равноправного доступа к СМИ. Посмотрите на Россию. Все телеканалы на один лад. Во время конфликта с Россией я хотел устроить пресс-конференцию в Москве, чтобы объяснить мое понимание вещей. Так Кремль эту пресс-конференцию запретил. После этого я отказался от поездки вообще.
WELT.de: Сравнение с Россией не удалось. Давайте лучше сравним Белоруссию с Украиной, ведь там есть свободная пресса...
А. Лукашенко: Боже упаси нас от украинских порядков в Белоруссии!
WELT.de: Я говорю о свободных СМИ...
А. Лукашенко: СМИ могут иметь силу горячего оружия. Журналисты могут расстрелять как демократию, так и тоталитарную систему и нанести обществу вред. На Украине царит безвластие, поэтому там и в масс-медиа анархия. Реформа украинской конституции отбросила страну в ее развитии назад. Я считаю, что бывшие республики Советского Союза еще не созрели для парламентской республики. Возьмем, к примеру, Белоруссию. После распада СССР мы стали парламентской республикой. 350 депутатов хотели править страной, но никто ни за что не отвечал. Еще бы немного, и наши парламентарии стали бы такими же продажными, как мы это видим сегодня в России и на Украине. Впрочем, в Белоруссии парламент сам принял решение о превращении страны в президентскую республику. Сейчас у нас положение стабильное.
Что касается свободы прессы, то у немецких СМИ другие традиции. Журналисты несут личную ответственность за свои публикации. У нас же царит безответственность. Но оппозиция в Белоруссии ни в коей мере не запрещена. Наше информационное пространство открыто. Евроньюз, Rtvi, Радио Свобода, CNN ведут за западные деньги передачи на наших частотах. Они вместе с российскими СМИ охватили всю нашу страну с востока на запад и с запада на восток. Наша оппозиция выступает во всех этих изданиях. Белоруссия страна маленькая. За один день можно проехать всю страну и везде поучаствовать в предвыборной борьбе. Что наша оппозиция и делает. Но наш народ ее отвергает.
WELT.de: Почему?
А. Лукашенко: Потому что лидеры нашей оппозиции больше находятся на Западе, чем дома. Они там получают деньги и потом, с поддержкой западных фондов, возвращаются в страну. Многие из них - коррумпированные личности. Как может не работающий где-то еще лидер партии, который в налоговой декларации указал месячный доход в 100 долларов, строить частную виллу? В Германии им бы уже заинтересовалась налоговая полиция. Я дал оппозиции возможность выступать по нашему телевидению. Но после своих неудачных выступлений они потеряли поддержку и на выборах не набрали больше 1,5 процентов голосов.
WELT.dе: Мы живем в эпоху CNN. Некоторые журналисты на Западе, возможно, односторонне освещают ситуацию в Белоруссии, но когда мы видим на экране, как полиция с применением силы разгоняет мирную демонстрацию...
А. Лукашенко: Но ведь и во Франции, и в Германии полиция делает то же самое. И применяет слезоточивый газ. Слава Богу, мы к таким крайним средствам не прибегаем. Европе надо научиться лучше понимать нас. Нынешний момент этому благоприятствует. Белоруссия поможет Евросоюзу защитить свои границы с востока. Мы вылавливаем основную массу нелегальных мигрантов и преступников, устремившихся с Востока в Евросоюз, и отправляем их назад - туда, откуда они пришли. На это мы тратим существенные суммы и возводим таким образом защитный вал для Европы. Сейчас нелегалы пробираются на Запад через Балтику и Украину. А наша граница защищена надежно. А как нас за это благодарит Европа? Вводит против нас экономические санкции и лишает Белоруссию преференций таможенных сборов. Мы вынуждены нести убытки в 300 миллионов долларов. И нам придется компенсировать эти потери, повышая тарифы на транспортный транзит для европейских товаров через нашу территорию в Россию. На этих новых тарифных сборах мы могли бы заработать до миллиарда долларов. Но в действительности я не хочу новых споров с Евросоюзом. Наоборот, нам Евросоюз нужен как партнер в проведении диверсификации нашей энергетической политики.
WELT.de: Евросоюз при определенных обстоятельствах готов протянуть Вам руку помощи. Но он с разочарованием должен был констатировать, что на региональных выборах в Белоруссии, проходивших неделю назад, вновь были допущены нарушения официальной стороной.
А. Лукашенко: Критическая оценка выборов была подготовлена американцами задолго до этого, а ЕС только согласно кивал. Евросоюз и Германия должны занимать более самостоятельные позиции. Канцлер ФРГ Ангела Меркель, являясь представителем Европейского Совета, должна проявлять больше интереса к Белоруссии. Мы могли бы быть способными учениками. Я бы хотел, чтобы когда-нибудь Белоруссия выглядела так, как сегодня Германия или Швеция. Но до сих пор нас на Западе все время только толкали в спину. Теперь настало время использовать новые возможности сотрудничества. Давайте начнем открытый, честный диалог. Почему госпожа Меркель даже не разговаривает с теми, кто часто бывает в Белоруссии? Перед моей поездкой в Венесуэлу мне пришлось искать независимого совета на стороне. А Запад должен был бы первым отменить средневековый запрета на въезд белорусских политиков в Европу. Нельзя строить отношения, ругаясь друг с другом через забор. Недавно к нам приезжал глава Европейского Совета и заявил, что хочет защищать у нас права человека. Какие права человека он имеет в виду? Может быть, у нас и есть еще какие-то недоработки в области свободы прессы, о чем Вы уже говорили, но Евросоюз должен признать, что у нас люди могут чувствовать себя в безопасности. У нас одна из самых низких цифр по преступности в Европе, и у всех граждан есть работа.
WELT.de: 2007 года будет решающим для Белоруссии. Вам придется диверсифицировать свою экономику, а также заново строить отношения с Россией. Может быть, Вам все-таки удастся договориться с преемником Путина?
А. Лукашенко: С одной стороны, Россия поигрывает своими окрепшими энергетическими мускулами и считает, что снова сможет завоевать мир. Российская элита стала высокомерной, но после снижения цен на энергию это пройдет. С другой стороны, давайте не будем демонизировать фигуру Путина. Личной вражды между Путиным и Лукашенко не существует. Я знаю Путина как никто другой. Этот человек говорит открыто, и у него ясный ум. Если он хочет воссоединить славянский мир, он должен это делать по-другому. Борис Ельцин знал, как убедить своих соседей - Украину и Казахстан - пойти на новую интеграцию. Он никогда не показывал власть, правда, тогда и цены на энергоносители были минимальные. Ельцин всегда говорил о равноправных отношениях, и сегодня он призывает российское руководство действовать умнее.
