Именно с США связана главная надежда на то, что международное сообщество успешно переживет нынешние, опасные времена
В первые годы после окончания 'холодной войны' перед нами открылась манящая картина нового миропорядка - в рамках которого все страны смогут сотрудничать и процветать, национальные границы будут постепенно стираться, идеологические конфликты прекратятся, а культуры сольются воедино благодаря свободной торговле и беспрепятственным контактам.
Это был конец соперничества на международной арене, конец геополитики, конец истории. Либеральному демократическому сообществу очень хотелось верить, что вместе с 'холодной войной' завершился не просто очередной стратегический и идеологический конфликт, но и все подобные конфликты теперь ушли в прошлое. В 1990-х, при Джордже Буше-старшем (George H.W. Bush) и Билле Клинтоне (Bill Clinton), главной стратегической целью США было формирование нового миропорядка, основанного на динамичной рыночной экономике, принципах демократии и правовых институтах - воплощенного триумфа либеральной концепции международного устройства.
Оказалось, однако, что нас манил призрачный мираж. Сегодня мы поняли, что в 1990-е гг. национализм и идеология уже готовились к возвращению на международную арену. Стремление России присоединиться к либеральному Западу оказалось недолговечным. Китай пошел по пути постоянно растущих амбиций и милитаризации. Силы радикального ислама уже тогда начали свой джихад, глобализация уже вызвала по всему миру ответную волну неприятия, колесница демократии уже забуксовала и опасно накренилась. Но даже сегодня многие еще цепляются за концепцию 'изменившегося мира'.
Нет, мир не изменился. Институт суверенного государства так же прочен, как и раньше, не снизился и накал националистических амбиций, страстей и международного соперничества, издревле определявших ход истории. Да, мир все еще остается 'однополярным', а Соединенные Штаты - единственной сверхдержавой. Но конкуренция между великими державами вновь набрала обороты: Америка, Россия, Китай, ЕС, Япония, Индия и другие государства активно добиваются гегемонии в тех или иных регионах. Среди основных черт международной политики мы вновь видим борьбу за власть, влияние, престиж и статус на мировой арене.
В идеологическом плане день сегодняшний - эпоха расхождения, а не сближения. Соперничество между либерализмом и авторитаризмом вспыхнуло с новой силой; страны, как и прежде, одна за другой выстраиваются по обе стороны идеологических баррикад. Наконец, возникла новая разделительная линия - между современностью и традициями: исламские фундаменталисты взялись за оружие для борьбы против современных государств и светской культуры, оказывающих, как они считают, тлетворное воздействие на исламский мир.
Многие по-прежнему предпочитают думать, что мир сегодня охвачен потрясениями не просто потому, что он охвачен потрясениями, а потому, что президент Буш задушил новую, вдохновляющую эпоху в колыбели. Поэтому, полагают они, стоит ему покинуть Белый дом, и все вернется на круги своя. Что ж, людям, раз увидевшим великолепный мираж, хочется верить, что это не иллюзия, и смотреть на него снова и снова.
Их первое заблуждение, однако, заключается в том, что Буш якобы что-то изменил на мировой арене. Историки еще долго будут спорить о решении начать войну в Ираке, но вряд ли кто-нибудь из них сочтет, что эта интервенция - аномальное явление в контексте американской политики. По крайней мере после окончания второй мировой войны президенты США, к какой бы партии они не принадлежали, придерживаются, в общем, одного и того же внешнеполитического курса. Все они считают Америку 'локомотивом во главе человечества', как выразился в свое время Дин Ачесон . Все они наращивали мощь и влияние страны, и все шире распространяли их по планете во имя национальных интересов, идеалов и амбиций - зримых или неосознанных.
С 1945 г. американцы делают особый акцент на военном преобладании в мире - 'подавляющем превосходстве', а не равновесии сил с другими державами. В идейном плане они руководствуются убеждением, что либеральная демократия - единственная легитимная форма государственности, а все остальные не только незаконны, но и преходящи. Они рассматривают США как 'катализатор' перемен в жизни всех людей на планете.
Говоря о Доктрине Буша, эксперты обычно выделяют три ее основных элемента - концепцию упреждающих или превентивных военных акций, распространение демократии и 'смену режимов', а также тенденцию к 'унилатерализму' во внешней политике (готовность действовать без санкции международных органов, например, Совета Безопасности ООН, или единодушного одобрения союзников).
Однако эти черты американской внешней политики связаны не с отдельными личностями, партиями, или идейными течениями. Они отражают исторический опыт нашей страны. С одной стороны их подкрепляют укоренившиеся убеждения и амбиции, а с другой - реальная мощь США. Пока американцы голосуют за лидеров, убежденных в особой преобразовательной миссии США на мировой арене, те вряд ли отрекутся от любого из этих методов. И пока мощь Америки во всех ее формах позволяет влиять на действия других стран, общая направленность внешней политики Соединенных Штатов, скорее всего, останется неизменной.
Со времен окончания 'холодной войны' и возникновения однополярного мира многие ожидают, что вскоре ему на смену придет мир многополярный, где американской гегемонии уже не будет места. Ряд специалистов указывает на непрочность, как в теоретическом, так и в практическом плане, - не говоря уже о нежелательности - международного устройства, в рамках которого существует лишь одна сверхдержава. Согласно теории 'политического реализма' другие крупные государства неизбежно объединятся, чтобы создать единственной сверхдержаве противовес.
Тем не менее, Америка по-прежнему преобладает на международной арене. Ее гигантское, высокопроизводительное народное хозяйство остается ядром мировой экономической системы. Американские демократические принципы разделает более 100 государств планеты. Ожидавшегося восстановления мирового равновесия сил, в общем, не произошло. Россия и Китай, несомненно, объединяет общая, открыто заявленная цель - сдерживание американской гегемонии, однако каких-либо совместных или скоординированных усилий по созданию противовеса Соединенным Штатам они не предпринимают. Эти две державы - традиционные соперники, они не доверяют друг другу. 'Взлет' Китая вызывает в Москве столь же нервозную реакцию, что и в Вашингтоне. Да и в любом случае, Россия и Китай не в состоянии добиться равновесия сил с США без помощи Европы, Японии, Индии или хотя бы некоторых других передовых демократических государств. А эти влиятельные игроки к подобным усилиям подключаться не желают.
Да и иракская война повлияла на международную обстановку меньше, чем многие ожидали. Несмотря на ряд гипотез, вполне правдоподобно предсказывающих подрыв позиций США из-за недовольства этим конфликтом и непопулярности нынешней администрации во всем мире, заметных изменений в политическом курсе других государств не наблюдается - за исключением их нежелания помогать американцам в Ираке. В 2003 г. сторонники гипотезы об ослаблении позиций США в мире указывали на результаты выборов в некоторых дружественных странах: поражение партии Хосе Мари Аснара (Jose Maria Aznar) в Испании, или тот факт, что президентом Бразилии стал Луиш Инасиу Лула да Силва (Luiz Inacio Lula da Silva). Однако, если руководствоваться таким критерием, как предпочтение избирателей, можно указать, что по результатам последних выборов в Берлине, Париже, Токио, Оттаве и ряде других столиц пришли к власти сравнительно проамерикански настроенные лидеры.
Отсутствие противовеса единственной сверхдержаве особенно поражает в свете того, что Соединенные Штаты, несмотря на трудности, связанные с интервенциями в Ираке и Афганистане, продолжают наращивать свою мощь и расширять военное присутствие за рубежом. Военный бюджет США составляет примерно 500 миллиардов долларов - и это не считая 100 миллиардов в год, дополнительно выделяемых на ведение войн в Ираке и Афганистане.
Преобладание, конечно, не синоним всемогущества. Тот факт, что по своему потенциалу США превосходят любое другое государство, еще не означает, что они могут навязывать всем свою волю. Так, преобладание США на мировой арене в первые послевоенные годы не позволило предотвратить нападение Северной Кореи на Южную, победу коммунистов в Китае и создание советской империи в Восточной Европе - а ведь в стратегическом плане эти поражения были куда масштабнее любых неудач, которые уже постигли или могут постигнуть США в Ираке или Афганистане.
Это же, однако, означает, что и внешнеполитические провалы не всегда ведут к подрыву преобладания. Некоторые полагают, что поражение в Ираке станет концом однополярного мира и американской гегемонии. Однако сверхдержава может проиграть войну, - будь то вьетнамская или иракская - не утратив при этом своего статуса, если международная обстановка в целом благоприятствует ее преобладанию на мировой арене. Пока США сильны, - а их потенциальные конкуренты вызывают у соседей скорее страх, чем симпатию - структура международного устройства будет соответствовать формуле, которой ее определяют китайские геополитики: одна сверхдержава и много великих держав.
Эту ситуацию следует воспринимать положительно, и одной из главных целей американской внешней политики должно оставаться сохранение нынешнего - относительно позитивного - соотношения сил на мировой арене. У однополярного миропорядка, где роль преобладающей державы играют Соединенные Штаты, естественно, есть свои недостатки и противоречия. Он не может не вызывать у кого-то опасения и ревности. Америка, как и любая страна, не застрахована от ошибок. По сравнению с кантовским идеалом международного устройства - в рамках которого все державы равны и миролюбивы, действуют мудро, разумно, и в полном соответствии с международным правом, однополярный мир выглядит опасным и несправедливым.
Однако по сравнению с любой реальной альтернативой он отличается относительной стабильностью и меньшей опасностью крупных военных конфликтов между великими державами. Кроме того, с либеральной точки зрения он сравнительно благотворен, и больше соответствует принципам экономической и политической свободы, которые исповедуют американцы и многие другие народы.
Таким образом, преобладание США не закрывает путь к улучшению ситуации в мире. Напротив, оно препятствует развитию событий в опасном направлении. И речь идет не о выборе между американской гегемонией и системой, напоминающей увеличенную копию Евросоюза. Будущее международное устройство будут определять те, кто обладает для этого достаточной мощью. Лидеры завтрашнего дня будут встречаться не в Брюсселе, а в Пекине, Москве и Вашингтоне.
После Второй мировой войны - тогда все тоже надеялись на создание международного устройства 'нового типа' - Ганс Моргентау предостерегал идеалистов от иллюзии, будто в какой-то момент 'занавес опустится навсегда, и с силовыми политическими играми будет покончено'.
Действительно, соперничество на мировой арене не прекратилось в 1945 г.; не прекращается оно и сегодня.
Шестьдесят лет назад американские лидеры считали, что США обладают уникальными возможностями не допустить сползания мирового сообщества к ситуации, уже породившей две мировые войны и множество более мелких конфликтов, и в этом заключается их особая ответственность перед международным сообществом.
С тех пор в мире многое изменилась, но на особую ответственность США это не повлияло.
Роберт Каган - научный сотрудник Фонда Маршалла "Германия - США" (German Marshall Fund of the United States), старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace). Данный текст представляет собой сокращенный вариант статьи, которая будет опубликована в номере журнала Policy Review за август/сентябрь 2007 г.
* * *
* Дин Ачесон (Dean Acheson) - госсекретарь США в 1949-1953 гг. (Вернуться к тексту статьи)
* Ганс Моргентау (Hans Morgenthau) - известный американский политолог и историк, один из основателей теории 'политического реализма' в международных отношениях. (Вернуться к тексту статьи)
_______________________________
Бушу должно быть стыдно. Как и нам ("Los Angeles Times", США)
Америка - торговец оружием N1 ("Los Angeles Times", США)
Вашингтон в кольце врагов? ("The Guardian", Великобритания)
