Всю свою жизнь Елена Боннэр боролась за свободу на своей родине, в России, и сегодня, в 85 лет, она явно не собирается почивать на лаврах
Бруклин - Елена Боннэр сидит в кресле в гостиной, кутаясь в кружевную шаль и куря сигареты (марка европейская) одну за одной.
Вчера вдове Андрея Сахарова - отца советской водородной бомбы, всемирно известного правозащитника и лауреата Нобелевской премии мира за 1975 г. - исполнилось восемьдесят пять. Сегодня вечером она собирает друзей в русском ресторане в Ньютоне, чтобы отпраздновать это событие - будет водка, селедка, красная икра. . . Среди приславших поздравления - германский канцлер Ангела Меркель.
За несколько дней до дня рождения, в своей гостиной - на стене набросок (Боннэр и Сахаров), в сумраке за балконной дверью мерцают огоньки - она рассуждает о своей многолетней борьбе. Для начала эта женщина - немощная физически, но сохранившая ясный ум, резкая, в отличие от сдержанного покойного мужа - отмахивается от поздравлений с юбилеем.
'Спасибо, - она говорит по-русски, а ее дочь Татьяна Янкелевич переводит, - но думаю, когда тебе 85, это не такой уж радостный день'.
Раньше она проводила зиму в Бруклине, вместе с детьми, а летом возвращалась в Москву, но уже пять лет постоянно живет в Америке. После смерти мужа в 1989 г. Боннэр - ветеран правозащитного движения - стала преданным хранителем сахаровского наследия. Кроме того, она - последовательный критик авторитарных методов российского лидера Владимира Путина.
Боннэр было уже за 80, когда она закончила редактировать трехтомное издание сахаровских дневников. Ей было 78 в 2001 г., когда в New York Review of Books она назвала путинский режим 'государством лжи', и 81 в 2004 г., когда на страницах Wall Street Journal Europe она с прискорбием констатировала: 'Путин продолжает традиции своих предшественников из КГБ'. Сегодня Боннэр тоже не проводит дни в праздности: она читает, старается быть в курсе новостей, и ведет переписку через интернет.
Ее коротко стриженные волосы поседели, она носит очки с толстыми линзами, но в ней по-прежнему можно узнать ту 'красивую и очень деловую на вид женщину, серьезную и энергичную', которую, как пишет Сахаров в своих мемуарах, он встретил на квартире одного из знакомых в 1970 г., во время политического процесса, за которым они оба следили. Хозяин, вспоминает он, рассказал: 'Это Елена Георгиевна Боннэр. Она почти всю жизнь имеет дело с зэками, помогает многим'.
Боннэр - дочь высокопоставленного функционера компартии - провела первые годы жизни в относительном благополучии. В 1937 г., когда ей было 14, ее отца арестовали и расстреляли, а мать, как жена 'врага народа' десять лет провела в лагерях. 'Мне было суждено стать девочкой, отправляющей посылки женщинам, оказавшимся в так называемых исправительных лагерях, - рассказывает Боннэр. - Сама жизнь направила меня по этому пути'.
Она достает том, где перечислены фамилии заключенных лагеря, в который отправили ее мать. На титульном листе она карандашом выписала из этого перечня имена 20 подруг ее матери или матерей ее подруг. 'И я еще не дочитала книгу', - замечает Боннэр. Эти годы она описала в мемуарах о своем детстве под названием 'Дочки-матери', изданных в 1992 г.
В ходе Второй мировой войны Боннэр была фронтовой медсестрой, и получила серьезную травму глаза. После войны она поступила в медицинский институт, вышла замуж за одноклассника; у них родилось двое детей. В 1965 г. Боннэр рассталась с мужем, а в 1972 г. они с Сахаровым поженились.
На вопрос, чем привлек ее Сахаров, она отвечает: 'Это не была любовь с первого взгляда'. Спрашиваю дальше: как дружба переросла в чувство. Она колеблется. 'Об этом очень трудно говорить. В кругу моих друзей к нему относились с огромным пиететом и глубочайшим уважением, которое интуитивно испытывали все. В то же время меня поразило, что он, так сказать, был крайне одинок на человеческом уровне', - рассказывает Боннэр.
'Одним из самых памятных, глубоко личных моментов стал случай, когда Сахаров начал показывать мне фотографии, на которых он был снят со знаменитым физиком, возглавлявшим весь советский атомный проект. Я сказала: 'На этих снимках вы мне не нравитесь'. На них он был похож на этакого заносчивого первого ученика. И хотя я не объяснила, что именно мне не нравится, он отлично все понял и сказал одну очень важную вещь: 'У меня эти валентности (он употребил такой научный термин) давно закрыты'. То есть стремления, что, возможно, одолевали его когда-то, теперь ушли в прошлое. Почему-то я ему поверила, и после этой фразы верила ему всегда'.
Премия и ссылка
В 1975 г. Нобелевский комитет, назвав Сахарова 'одним из великих борцов за права человека в нашу эпоху', удостоил его Премии мира за 'борьбу за права человека, разоружение и сотрудничество между народами'. Советские власти не позволили ему выехать Осло, поэтому премию от его имени получила Боннэр, находившаяся в это время в Европе для лечения поврежденного во время войны глаза. Ее дети - Татьяна Янкелевич и Алексей Семенов - из-за опасений, связанных с их безопасностью, в конце 1970-х гг. эмигрировали из СССР и поселились в Массачусетсе. Сегодня пятидесятисемилетняя Янкелевеч живет в Норт-энде и руководит Сахаровской программой по правам человека (Sakharov Program on Human Rights) в Гарвардском университете. Семенов (ему 51 год) работает программистом и живет в Вирджинии.
В 1980 г. советские власти отправили Сахарова в ссылку в город Горький. Четыре года - пока ее саму не сослали в этот город за 'антисоветскую агитацию' - Боннэр курсировала между Горьким и Москвой, обеспечивая мужу связь с внешним миром. В Горьком, находясь под постоянным надзором КГБ, они оказались в изоляции и подвергались притеснениям: часто супругам приходилось общаться письменно, потому что квартира прослушивалась.
Здоровье Боннэр ухудшалось, но советские власти отклонили ее просьбу о выезде на Запад для лечения. В конце концов, после трех длительных голодовок, объявленных Сахаровым, она в 1985 г. приехала в Бостон, где в Массачусетской центральной больнице ей была проведено шестеричное шунтирование сердечных сосудов. Находясь в США, она написала книгу мемуаров 'Вместе в одиночестве' ("Alone Together") о своей жизни в Горьком. В 1986 г. Сахарова и Боннэр вернули из ссылки; об этом ему лично сообщил по телефону президент-реформатор Михаил Горбачев.
Накануне восемьдесят пятого дня рождения Боннэр тревожится за судьбу Сахаровской программы, в рамках которой ученые из Москвы приезжают в Гарвард; по словам Янкелевич, грант федерального правительства на ее осуществление закончится в этом году. 'Для нее прекращение программы будет означать, что в мире больше нет места для сахаровского наследия', - объясняет Янкелевич. Среди тех, к кому Боннэр безуспешно обращалась за финансовой поддержкой - создатель Google Сергей Брин, в свое время эмигрировавший из СССР. Сам Брин передал через представителя пресс-службы Google, что отказывается давать комментарии на эту тему.
'Сахаров столько сделал, чтобы люди могли свободно выезжать из СССР, - замечает Боннэр, - и тем не менее, они не желают помочь Сахаровской программе. Так что на самом деле радоваться мне нечему'.
Несмотря на трудности, выпавшие на ее долю в России, Боннэр по-прежнему тоскует по этой стране. 'Здесь я не чувствую себя дома', - говорит она. Оглядываясь на свою долгую жизнь, она цитирует поэму Александра Пушкина 'Евгений Онегин', которую выучила наизусть во время войны: 'Там есть такие строки: 'Блажен, кто смолоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел, Кто постепенно жизни холод С летами вытерпеть умел. . .
О ком твердили целый век: N. N. прекрасный человек'. Порой люди говорят, что и я - хороший человек. Добавлю, правда, что меня это не волнует. Я никогда не думаю о том, каким человеком меня считают - хорошим, или плохим'.
Чтобы описать свое мировоззрение на пороге восьмидесятипятилетия, Боннэр обращается к другому литературному источнику - 'Бойне номер пять' Курта Воннегута, которую она прочла в переводе еще в СССР.
'Господи, дай мне силы, чтобы я могла изменить то, что я могу изменить, - перефразирует она молитву, которую привел в своем романе Воннегут, а затем прославило Общество анонимных алкоголиков, - и дай мне силы, чтобы вынести то, что я считаю ужасным, но изменить не могу'.
_________________________________________
Елена Боннэр: 'Мне снится другой народ' (Svobodanews.ru, США)
Елена Боннэр: "Запад никогда по-настоящему не понимал, что происходит в России" ("The Weekly Standard", США)
Елена Боннэр: "Путин привел Россию к стенке" ("Washington ProFile", США)
Елена Боннэр: По-другому не получилось. Ни в 1945-м, ни в 1991-м! ("Postimees", Эстония)
