Нефтяные цены быстро растут, и происходит это в самое неподходящее для Запада время

В 2008 году цены на нефть приблизились к 150 долларам за баррель. Вскоре после этого произошел обвал мировой экономики. Были в то время, конечно, и другие причины – крах ипотечного кредитования в США, начало кризиса с ценными бумагами, крах Lehman Brothers – но события трехлетней давности все равно четко свидетельствуют о том, что существенные изменения в нефтяных ценах несут важные новости для мировой экономики.

Для тех, кто верит, что глобальную экономику в конечном итоге питает нефть и газ (а не чрезмерное кредитование, как полагают другие), события 2008 года просто подтвердили картину, которая существует с 1970-х годов. Рост нефтяных цен более чем на 100% (с поправкой на инфляцию) с точностью часового механизма приводит к снижению ВВП США.

К счастью, мы до этого пока не дошли. Ценам на нефть надо подняться до 150 долларов за баррель, вернувшись к пику 2008 года, чтобы удвоиться в реальном выражении. Но уже возникают предупредительные сигналы, заставляющие инвесторов немного нервничать.

Есть некоторые (скромные) исключения из этого правила о 100 процентах. Это рецессия 2008/09 годов (которая просто подтвердила мысль о том, что влияние на события того времени оказывает не только нефть, и что нефть в этом играет не главную роль). Это спад 1991 года (на который, наверное, больше повлияла нехватка кредитов, чем временный скачок нефтяных цен после иракского вторжения в Кувейт). Это события 1987 года, когда реальные нефтяные цены действительно удвоились, но никакого спада тогда не было. Удвоение цен тогда началось с очень низкого уровня (цены на нефть в 1986 году обвалились), и хотя рецессии удалось избежать, крах фондового рынка все же состоялся. У тех, кто помнит события октября 1987 года, эти воспоминания наверняка всякий раз заставляют кровь стынуть в жилах.

А как насчет сегодняшней ситуации? Наиболее очевидная проблема заключается в  понимании того, почему нефтяные цены так сильно выросли.

В конце прошлого года казалось, что цены на нефть поднимаются по двум основным причинам. Во-первых, Федеральная резервная система и прочие центробанки в странах развитого мира проводили нетрадиционную политику, которую многие расценивали как злоупотребление печатным станком. Делали они это в попытке рывком поднять экономическую активность. В качестве страховки от этого «денежного безумия» доллары переводились в «реальные» ценности, что вызвало существенное повышение сырьевых цен. Во-вторых, поскольку последствия насыщения экономики денежной массой острее почувствовал развивающийся мир с небольшими долгами, чем мир развитой, где объемы долговых обязательств намного выше, глобальный рост стал более «нефтеемким»: ведь потребление нефти в процентном отношении к ВВП гораздо выше в развивающемся мире, чем в развитом.

Но сейчас все переключилось со спроса на предложение. Если Тунис и Египет мало влияют на мировые рынки нефти, то Ливия это совсем другое дело. Безусловно, это не самая крупная нефтедобывающая держава в мире – здесь лавры первенства принадлежат Российской Федерации и Саудовской Аравии. Но все равно, на ее долю приходится около 2 процентов общемирового объема добычи. Если перекрыть ливийские нефтяные краны, недостающий объем придется восполнять за счет какого-то другого источника, либо цены на нефть начнут расти.

Добычи в Саудовской Аравии должно быть вполне достаточно, чтобы компенсировать ливийские потери (на самом деле, производство там в последние два месяца уже увеличилось, и согласно многочисленным оценкам, потенциал нефтедобычи у саудитов за последнюю пару лет вырос еще значительнее). Но даже Саудовской Аравии будет сложно восполнить дефицит, если политические волнения распространятся на другие крупные нефтедобывающие страны на Ближнем Востоке. Нефтяные цены столь высоки не просто из-за недостатка предложения, но и из-за опасений по поводу того, что ситуация серьезно ухудшится.

Когда рост цен со временем остановится, можно будет выяснить, каковы же более важные экономические последствия данного процесса. При любом изменении нефтяных цен есть те, кто выигрывает, и те, кто проигрывает. Чистые нефтепроизводители и экспортеры (Россия и Ближний Восток) выигрывают, а чистые потребители и импортеры (Европа и США) проигрывают. Возникает простое и понятное перераспределение доходов.

Если бы на этом вся история заканчивалась, мы бы могли спокойно отправляться спать. Но это далеко не конец. Для глобального спроса больше всего важна незначительная склонность нефтедобывающих стран к тратам по сравнению со странами-потребителями нефти. Обычно у стран-потребителей она намного выше (сравните, например, состояние платежного баланса США и Саудовской Аравии). Таким образом,  крупное увеличение цен на нефть, скорее всего, притормозит глобальный спрос на нее.

Кроме того, существует и так называемый вторичный эффект. Рост цен на нефть легко может навредить доверию бизнеса и потребителя. В результате экономическая активность еще больше ослабеет.

Теоретически снижения спроса должно быть достаточно, чтобы в самом начале остановить рост инфляции. Но здесь есть два дополнительных фактора, которые вызывают тревогу.

Во-первых, это отсутствие уверенности в возможностях экономики по обеспечению предложения. Если основной капитал страны рассчитывать на предстоящие годы на основе средних нефтяных цен в пределах, скажем, 50 долларов за баррель, а цены затем удвоятся, то по крайней мере  часть этого капитала станет убыточной, и от него придется отказаться.

Во-вторых, приведет ли рост цен к росту зарплат? В настоящий момент это больше угрожает развивающемуся миру, нежели развитому, но многие западные политики сегодня начинают все больше нервничать. Самым очевидным показателем этого стала позиция трех членов Комитета по денежно-кредитной политике из Банка Англии, которые выступают за повышение ставок. Это отражает беспокойство из-за роста цен и прогнозов по увеличению инфляции.

Конечно, легче всего сгладить последствия от повышения нефтяных цен можно либо за счет компенсирующего снижения налогов, либо за счет субсидирования цен на нефть и нефтепродукты (в действительности субсидии это те же налоги, но со знаком минус). За счет таких мер инфляционную нагрузку можно замаскировать, а реальные доходы сохранить – по крайней мере, на время.

Однако способность стран обеспечить такое финансовое облегчение в огромной степени зависит от отправной финансовой точки. У большинства стран развитого мира очень мало пространства для маневра (это наследие финансового кризиса), в то время как положение у многих развивающихся государств намного лучше.

Еще один «амортизатор» могут предоставить кредитные рынки. Мир, где хорошо и эффективно функционируют рынки кредитования, может позволить населению выровнять свои расходы в свете временных проблем с доходами. То же самое можно сказать и о компаниях. Если рост цен считается временным, то население и компании могут продолжать тратить.

Но что произойдет в мире, где население считает, что оно слишком много задолжало и стремится расплатиться по долгам? Что случится, если банки по причинам иного характера не захотят идти на риск, сдерживаемые регуляторной неопределенностью или испытывая недостаток финансирования? Иными словами, что произойдет, если финансовая система начнет выздоравливать после самого крупного финансового кризиса на памяти живущего поколения? В таких обстоятельствах рынкам кредитования будет нелегко заниматься своей традиционной работой. В результате временное снижение доходов может привести к гораздо большему сокращению расходов.

Наибольшая тревога развитого мира на сегодня в конечном итоге связана с негибкой кредитно-денежной политикой и с плохо функционирующим рынком кредитования. Добавьте к этому усиливающееся желание центральных банков восстановить свой авторитет и надежность за счет повышения процентных ставок – и мы оказываемся неподалеку от «идеального шторма» с его стечением всех неблагоприятных обстоятельств. Нет никаких очевидных причин для повышения ставок в реальной и финансовой экономике. Это касается и объема денежной массы, и спада производства, и рынка рабочей силы. А если они со временем все же повысятся, отражая рост нервозности в кругах центральных банков, то гибкость и приспособляемость развитых экономик в свете глобальных потрясений снизится еще больше. Можно сказать, что повышение цен на нефть происходит в самое неподходящее для Запада время.