Al-Ahram Hebdo: Москва приостановила работу Агентства США по международному развитию (USAID) и обвиняет Вашингтон во вмешательстве. В чем конкретно заключается дело?
Сергей Кирпиченко: Мы закрыли представительство USAID, так как речь идет о части американской программы по презентации проектов развития за границей. Москва поняла, что больше не испытывает необходимости в подобных проектах на своей территории. Что касается прочих аспектов сотрудничества с США, их много, и они по-прежнему существуют. В то же время мы категорически отвергаем все попытки вмешательства и в первую очередь те, что относятся к отношениям России с определенными иностранными государствами. Мы сами в состоянии разобраться с нашими внутренними делами без какого бы то ни было влияния.
— Некоторые, и в том числе российская пресса, говорят о «новой холодной войне». Может ли этот инцидент служить тому доказательством, учитывая, что у России и США есть разногласия по таким вопросам как Сирия?
— Я категорически против использования такого понятия. Оно совершенно не отражает природу отношений России и США. Сама американская администрация основывает свою политику в отношении России на восстановлении двусторонних связей. Мы же со своей стороны упорно ищем способы укрепления сотрудничества и партнерских связей с Вашингтоном, несмотря на расхождения в наших позициях. Что касается российской точки зрения по Сирии, она никак не влияет на природу отношений Москвы и Вашингтона. Вообще, в позициях обоих государств по сирийскому вопросу существуют как расхождения, так и общие моменты.
— По поводу Сирии: каким видит Россия решение кризиса без ухода Башара Асада?
— Решение об уходе Башара Асада может принять только сирийский народ. Никакое иностранное государство не назначало его президентом. Как следствие, эти страны не имеют права говорить о его уходе как об обязательном условии для решения охватившего Сирию кризиса. Россия вовсе не опекает власть Башара Асада.
— Тем не менее, ни для кого не секрет, что Россия неизменно поддерживает власть Башара Асада. Что вы на это ответите?
— Мы поддерживаем любую легитимную власть в Сирии. Было бы предпочтительно, чтобы она была демократической. Как бы то ни было, демократия не может начинаться с кровавой бани. Ее началом может стать лишь диалог для достижения согласия насчет будущего страны с участием всех действующих на сирийской сцене политических сил.
— Москва говорит, что заблокирует в Совете безопасности ООН любые попытки принятия резолюции по Сирии с отсылкой к статье № 7. Разве это нельзя назвать обострением кризиса?
— Мы продолжаем сотрудничать с Советом безопасности. Кроме того, мы способствовали принятию двух решений Совбеза по Сирии. Россия также выступила с инициативой о проведении встречи в Женеве летом этого года, некоторые участники которой договорились об определенных моментах касательно урегулирования ситуации в Сирии. Что касается статьи № 7 Устава Организации объединенных наций, мы выступаем категорически против его применения для покрытия возможного иностранного вмешательства в Сирии или применения силы. Такова наша категорическая позиция.
— Как Россия относится к решению некоторых западных стран предоставить оружие сирийским повстанцам?
— Вооружение мятежников, и в первую преступных экстремистских группировок, отнюдь не способствует успокоению страстей и установлению мира в Сирии.
— Некоторые государства, такие как Россия, полагают, что Иран нужно сделать партнером в процессе урегулирования сирийского кризиса. Может ли это стать ключом в поиске решения?
— Это касается не только России. Египет также предложил участие Ирана в совместных усилиях по урегулированию сирийского кризиса. Эта египетская региональная инициатива включает в себя Египет, Саудовскую Аравию, Турцию и Иран. Мы же в свою очередь готовы оказать ей нашу поддержку, если к нам обратятся с подобной просьбой.
— Если можно, несколько слов об иранской ядерной программе. Во время сессии Генеральной ассамблеи ООН должны состояться переговоры группы 5+1 с Тегераном. Есть ли какие-то надежды на их успех при том, что пока диалог не может сдвинуться с мертвой точки?
— Мы возлагаем большие надежды на продолжение сотрудничества Ирана и этих шести государств. Дело в том, что переговоры представляют собой лучший и даже единственный способ добиться поставленных целей. Альтернатива этому — военный конфликт. Нам нужно признать, что переговорный процесс продвигается вперед крайне медленно не только из-за неуступчивости его участников, но и из-за сложности самой проблемы. Только Россия до сих пор надеется на сближение точек зрения для достижения схемы, которая позволит успокоить международное сообщество и в то же время позволит Ирану дальше следовать по пути мирного использования атомной энергии.
— Израиль грозит Ирану военным ударом. Какова позиция России в этом вопросе?
— Последствия такого удара будут катастрофическими. Он окажет непредсказуемое воздействие на весь мир. Такое решение повлечет за собой нескончаемый конфликт в регионе и бесчисленное множество жертв.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Переговоры представляют собой лучший и даже единственный способ добиться поставленных целей. Альтернатива — военный конфликт. Нам нужно признать, что переговорный процесс продвигается вперед крайне медленно не только из-за неуступчивости его участников, но и из-за сложности самой проблемы. Только Россия до сих пор надеется на сближение точек зрения.
