Сообщение Бундесбанка о новом падении темпов роста немецкой экономики и падение доверия к улучшению ситуации в краткосрочной перспективе могут ознаменовать собой конец «немецкого чуда». Да и существовало ли оно на самом деле?
Atlantico: Этим летом темпы экономического роста Германии вновь пошли на спад. Все больше секторов экономики теряют веру в улучшении конъюнктуры в краткосрочной перспективе. Об этом говорится в опубликованном в понедельник ежемесячном отчете Бундесбанка. Что это, конец «немецкого чуда»? Да и существовало ли оно вообще?
Жерар Тори: Политическое и экономическое чудо конца ХХ века заключается в том, что Западная Германия смогла перенести шок от объединения с Восточной. Вспомните о решении канцлера Гельмута Коля насчет паритета между восточной и западной маркой.
Кроме того, реструктуризация экономики, модернизация экономической инфраструктуры и социальные льготы легли тяжелым грузом на бюджет Западной Германии. Дефицит немецкого бюджета составил 9,5% в 1995 году, и оставался у отметки в 3% на протяжение следующих десяти лет. Так, например, обстояли дела и во Франции, но по совершенно иным причинам!
Читайте также: Немецкий долг хуже итальянского
Манюэль Малики: Пусть темпы развития экономики Германии и идут на спад, она все равно держится гораздо лучше других крупных европейских стран. Как бы то ни было, трудности ее партнеров в конечном итоге отразились и на ней.
Немецкое чудо заключается в объединении без дестабилизации страны. В конце 1990-х - начале 2000-х годов у Германии было немало проблем с макроэкономической точки зрения (дефицит внешнеторгового баланса, высокая стоимость труда, рост безработицы…).
Для преодоления всех этих проблем правительство тех времен запустило политику жесткой экономии и реформы, которые были направлены на повышение гибкости общества в целом. Эта политика позволила восполнить главные макроэкономические пробелы, сократить внутренний спрос и избежать роста рынка недвижимости.
Кроме того, власти переосмыслили свое географическое пространство и учли возможности, которые открыл перед ними распад восточного блока. Как бы то ни было, с точки зрения бюджета и долгов Германию не назвать особенно успешной. Более того, прочные позиции ее главных торговых партнеров тех времен облегчили это чудо.
- Экспорт промышленной продукции, который является ключевым сектором немецкой экономики, первым пострадал от неопределенности вокруг масштабов спада спроса за границей. Германия просчиталась, когда решила поставить все на экспорт?
Также по теме: Системность Германии, напористость России
Жерар Тори: Прежде всего, Германия вовсе не поставила все на экспорт. Объемы потребления семей в пересчете на человека составляют 17 200 евро (данные Евростата за 2011 год). Хотя, разумеется, их доля в ВВП несколько ниже, чем у экспорта.
В то же время у нас, во Франции, слишком часто забывают, что положительное сальдо внешнеторгового баланса экзогенной природы оказывает на экономический рост примерно такой же эффект, что и дефицит бюджета. В действительности направленный на Германию внешний спрос не зависит от внутренней конъюнктуры, он выражается в рабочих местах, а следовательно - в зарплатах и налогах внутри страны. Короче говоря, все, к чему мы стремимся с помощью государственной власти, немцы добиваются с помощью конкурентоспособности.
Нужно также добавить, что они стимулируют эту самую конкурентоспособность, закупая запчасти в странах Центральной и Восточной Европы и меняя тем самым само определения понятия «сделано в Германии».
Манюэль Малики: Нет, они исторически обладают сравнительным преимуществом в этой сфере в силу их промышленной специализации и маркетинга. Короче говоря, в этой сфере у них есть существенное преимущество без серьезных затрат, так как реформы позволили добиться этой выгоды в стоимости. Сегодня в случае спада внешнего спроса Германия всегда может простимулировать свой внутренний спрос. Чем, кстати говоря, она сейчас по-тихому и занимается.
- Немецкая экономика испытывают огромную зависимость от экономического здоровья других членов Европейского Союза, куда она экспортирует большую часть своей продукции. Может ли взрывоопасный рост безработицы в Европе «убить» немецкую экономику? Не оказалась ли Ангела Меркель определенным образом жертвой политики жесткой экономики, которая с ее подачи утвердилась в остальной части Европы?
Читайте также: Кризис добрался до немецких автопроизводителей
Жерар Тори: Германия совершенно очевидно играет двойственную игру в Европе. С одной стороны, она говорит: «Проведенные у меня структурные реформы позволили мне обрести бюджетное равновесие, несмотря на кризис». И это действительно так. Результаты исследования Института Томаса Мора говорят о том, что если бы Франция могла бы добиться той же эффективности, что и Германия в социальной сфере, она бы смогла сэкономить 163 миллиарда евро или 8,6% ВВП. Разве к этому не стоит стремиться?
Тем не менее, с другой стороны она знает, что очень сильно зависит от своих европейских партнеров и в первую очередь Франции в сфере торговли. Также существуют опасения, что она не слишком-то хорошо помнит, к какой катастрофе привела формулировка «Германия заплатит» во время Парижской мирной конференции по окончанию Первой мировой войны.
Манюэль Малеки: Любой спад в европейской экономике может отрицательно сказаться на Германии. Тем не менее, с 2008 года немецкие предприятия диверсифицировали свою экспортную политику в поиске новых рынков за пределами Европы (в частности в Китае). Так, например, в 2007 году на еврозону приходилось около 40% экспорта, тогда как сейчас этот уровень составляет примерно 35%.
Очевидно, что Ангела Меркель осознавала, что жесткая экономия станет тормозом для немецкой экономики, но она, безусловно, недооценила последствия этой политики для экономики европейских стран.
- Германия неизменно демонстрировала предельную жесткость в борьбе с дефицитом бюджетов других стран, но может ли она столкнуться с увеличением дефицита собственного бюджета?
Также по теме: Собирается ли Германия отказаться от Европы в пользу Китая?
Жерар Тори: Главная проблема Германии - это быстрое старение населения. Результаты исследований Европейской комиссии и ОЭСР демонстрируют, что для обслуживания государственного долга Германии и его сокращения до 50% ВВП к 2050 году, стране уже сейчас потребуется 5% профицит бюджета, что лишь немногим меньше, чем Франции. В этой связи в Германии раздаются голоса с призывом продолжить инициативы первого десятилетия ХХ века в плане реформ здравоохранения и пенсионной системы.
Манюэль Малеки: Борьба с дефицитом в Германии - это относительно недавнее явление. Франция и Германия долгое время были связаны между собой. Сейчас дефицит является макроэкономическим инструментом, который вы можете использовать как топливо для цикла. Кроме того, вы можете смягчить экономический кризис с помощью политики государственных расходов и поддержки… Таким образом, Германия может без проблем увеличивать свой дефицит, пока все это не выходит за границы приемлемого для кредиторов. Немецкую политику в большей степени направляет страх инфляции, а не опасения кризиса.
- То есть, падение темпов роста немецкой экономики может в конечном итоге пойти на пользу Европе? Может ли такая ситуация привести к смене курса с точки зрения экономического руководства Европы? Может ли это вылиться в изменение роли ЕЦБ?
Читайте также: «Немецкая нация» мертва
Жерар Тори: Сложно сказать, что на самом деле затевается в политических инстанциях европейских стран. Прежде всего, отметим, что во всех случаях обострения европейского кризиса Германия сначала всегда говорила «нет», и лишь позднее соглашалась на поддержку близящихся к банкротству стран. Весной 2012 года стало понятно, что Ангела Меркель является безусловным лидером в Европейском Союзе. Как ни парадоксально, такое положение, возможно, создаст ей определенное поле для маневра для смягчения ее позиции. В любом случае, ключевой момент - это прямое или косвенное вмешательство Европейского центробанка для выкупа государственных облигаций. Все будет зависеть от взаимоотношений ЕЦБ с Европейским стабилизационным механизмом, который начнет функционировать в 2013 году.
Манюэль Малеки: С экономической точки зрения спад в немецкой экономике не несет в себе ничего хорошего для Европы. Тем не менее, с политической точки зрения он может сделать Германию сговорчивее и, таким образом, привести к изменениям в системе руководства. Наконец, не стоит забывать, что 2013 год - предвыборный год в Германии.
Роль ЕЦБ и так уже претерпела значительные изменения, несмотря на противодействие Бундесбанка. Кроме того, вполне возможно, что этот процесс будет идти и дальше по мере развития ситуации.
Манюэль Малеки (Manuel Maleki), доктор экономических наук из Университета Париж-I Пантеон-Сорбонна.
Жерар Тори (Gérard Thoris), преподаватель парижского Института политических исследований, специалист по экономике, философии и общественным наукам.
