Мы думали, что Карл Маркс умер и похоронен. С крахом Советского Союза и великим прыжком Китая вперед к капитализму коммунизм стал не более чем причудливым фоном событий, разворачивающихся в фильмах о Джеймсе Бонде, и девиантной мантрой Ким Чен Ына. Кажется, что классовый конфликт, который, по мнению Маркса, должен определять курс истории, попросту растворился в эпоху процветания свободной торговли и предпринимательства. Мощная глобализация, соединяющая самые удаленные уголки планеты финансовыми связями, приносящими прибыль, аутсорсингом и «безграничным» производством, предоставила всем – от технологических гениев Кремниевой долины до девушек с китайских ферм – хорошие шансы разбогатеть. В последние десятилетия ХХ века в Азии наблюдалось самое значительное в истории человечества снижение уровня бедности – и все это благодаря капиталистическим инструментам торговли, предпринимательства и иностранных инвестиций. Очевидно, капитализм выполняет свое обещание поднять уровень жизни каждого до новых высот богатства и благосостояния.
Так мы думали. Учитывая затяжной кризис в мировой экономике, а также то, что трудящиеся по всему миру страдают от безработицы, долгов и отсутствия роста доходов, резкую критику Маркса в адрес капитализма – в частности того, что эта система по сути своей несправедлива и саморазрушительна – нельзя полностью списывать со счетов. Маркс писал, что капиталистическая система неизбежно приведет к обнищанию масс, поскольку все богатство мира будет сконцентрировано в руках жадного меньшинства, что вызовет экономический кризис и обострение конфликта между богатыми и рабочим классом. «Накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на противоположном полюсе», - писал Маркс.
Читайте также: Разве я отказывался от своей теории креативного класса?
Растущее число доказательств свидетельствует о том, что, возможно, он был прав. К сожалению, все чаще нам приходится сталкиваться со статистикой, подтверждающей, что богатые становятся богаче, а средний класс и бедные – нет. В сентябрьском докладе, опубликованном вашингтонским Институтом экономической политики, говорится, что в США в 2011 году среднегодовой доход мужчин, работающих на полную ставку, составляет 48202 доллара - это меньше, чем в 1978 году. По подсчетам экспертов института, с 1983 по 2010 год в США 74% прироста богатства приходилось на 5% самых богатых людей страны, тогда как доходы 60% самых бедных жителей страны снизились. Неудивительно, что некоторые решили заново пересмотреть труды великого немецкого философа XIX века. В Китае, марксисткой стране, которая повернулась к философу спиной, Юй Жунцзюнь (Yu Rongjun), вдохновленный мировыми событиями, написал мюзикл на основе «Капитала» Карла Маркса. «Сейчас происходит именно то, о чем говорится в этой книге», - отмечает драматург.
Это не означает, что Маркс был абсолютно прав. «Диктатура пролетариата» не сработала так, как было задумано. Однако последствия этого растущего неравенства – это как раз то, что предсказывал Маркс: классовая борьба вернулась. Трудящиеся всего мира все больше злятся и требуют принадлежащую им по праву долю мировой экономики. От Конгресса США до афинских улиц и китайских конвейеров политические и экономические события все больше зависят от нарастающего напряжения между капиталом и рабочей силой, которое успело достичь уровня, невиданного со времен коммунистических революций 20 века. От того, во что выльется эта великая борьба, будет зависеть направление глобальной экономической политики, будущее государства благосостояния, политическая стабильность в Китае, а также то, кто будет в дальнейшем руководить государствами от Италии до США. Что бы Маркс сказал сегодня? Нечто вроде «Я же вам говорил», как считает Ричард Вольф (Richard Wolff), экономист Новой школы в Нью-Йорке. «Разница в уровне доходов приводит к такой напряженности, которой я не наблюдал никогда прежде в своей жизни».
Также по теме: К какому классу ты принадлежишь?
Напряженность в отношениях различных экономических классов в США, несомненно, нарастает. Считается, что сейчас общество там раскололось на «99%» (обычные люди, изо всех сил старающиеся выжить) и «1%» (привилегированные сверхбогатые люди, которые становятся богаче с каждым днем). Согласно результатам опроса, проведенного Исследовательским центром Пью в 2012 году, две трети респондентов считают, что в США сейчас наблюдается «серьезный» или «очень серьезный» конфликт между бедными и богатыми – это на 19% больше, чем в 2009 году.
Обострение конфликтов характеризует и американскую политику. Партизанская война вокруг вопроса о том, как нужно бороться с бюджетным дефицитом, по большей части является классовой борьбой. Как только президент Барак Обама заговаривает о том, чтобы поднять налоги для самых богатых с целью закрыть бюджетный дефицит, консерваторы начинают кричать о том, что он хочет начать «классовую борьбу» против состоятельных американцев. Тем не менее, республиканцы сами ведут в некотором роде классовую борьбу. План республиканцев по оздоровлению бюджета эффективно перекладывает бремя на плечи среднего и бедного классов посредством сокращения расходов на социальное обеспечение. Обама в своей избирательной кампании сделал акцент на том, что республиканцы не хотят прислушиваться к нуждам рабочего класса. Кандидат на выборах от Республиканской партии Митт Ромни (Mitt Romney), как говорил Обама, имеет в своем плане развития экономики США всего один пункт: «гарантировать, что богатые будут играть по другим правилам».
Среди всех этих разговоров наблюдаются признаки того, что новый американский классизм оказал влияние на содержание споров об экономической политике нации. Экономика просачивания благ сверху вниз, которая учит тому, что успех 1% обязательно принесет выгоду оставшимся 99%, теперь подвергается тщательной проверке. Дэвид Мэдленд (David Madland), директор Центра американского прогресса, научно-исследовательской организации в Вашингтоне, считает, что в ходе предвыборной кампании 2012 года в центре внимания оказалось восстановление среднего класса и поиск новой экономической программы, которая способна помочь выполнить эту задачу. «Вся философия экономики перевернулась с ног на голову, - говорит он. – Я вижу, что сейчас происходит фундаментальный сдвиг».
Читайте также: Как антифашизм подменил собой классовую борьбу
Свирепость новой классовой борьбы сейчас гораздо более заметна во Франции. В мае 2012 года, когда финансовый кризис и сокращения бюджета закрепили разрыв между богатыми и бедными, французы проголосовали за кандидата от Социалистической партии Франсуа Олланда, который однажды сказал: «Богатые нам не нравятся». Он сохранил верность своему слову. Ключевым фактором, который помог ему одержать победу, было обещание взять больше денег у богатых, чтобы сохранить французское государство благосостояния. Чтобы избежать резких сокращений расходов, на которые пошли политики в других европейских странах, Олланд планировал повысить подоходный налог для богатых до 75%. Хотя Конституционный совет не позволил ему реализовать его план, Олланд все равно продолжает искать пути введения подобной меры. В то же самое время Олланд начал проводить политику, направленную на решение проблем простых людей. Он отменил непопулярное среди людей решение своего предшественника об увеличении пенсионного возраста, сделав его прежним – 60 лет – для некоторых категорий трудящихся. Многие во Франции хотят, чтобы Олланд пошел еще дальше. «Закон об увеличении налога должен стать первым шагом правительства в том, чтобы признать, что существующая форма капитализма стала настолько несправедливой и неэффективной, что она может рухнуть, если не провести коренные реформы», - считает Шарлотта Булангер (Charlotte Boulanger), которая занимается развитием стратегий НПО.
Тем не менее, его тактика провоцирует капиталистический класс на ответный удар. Мао Цзэдун, возможно, стал бы настаивать на том, что «политическая власть должна произрастать из бочки пороха», однако в мире, где капитал становится все более мобильным, оружие классовой борьбы тоже меняется. Вместо того чтобы заплатить Олланду, некоторые богатые французы просто уезжают из страны, забирая с собой столь нужные рабочие места и инвестиции. Жан-Эмиль Розенблюм (Jean-Émile Rosenblum), основатель Pixmania.com, сейчас налаживает жизнь и бизнес в США, где, по его мнению, климат в гораздо большей степени благоприятствует ведению бизнеса. «Обострение классового конфликта – это нормальное последствие любого экономического кризиса, однако политическая эксплуатация этого конфликта стала демагогической и дискриминационной, - говорит он. – Вместо того чтобы опираться на предпринимателей в создании компаний и рабочих мест, которых нам так не хватает, Франция выгоняет их».
Также по теме: Классовая борьба осталась в прошлом... или нет?
Разрыв между богатыми и бедными, пожалуй, наиболее заметен в Китае. Ирония состоит в том, что Обама и недавно вступивший в должность президент Китая Си Цзиньпин вынуждены решать одну и ту же проблему. Нарастающая классовая борьба – этот феномен не только медленно развивающегося и охваченного долгами индустриального мира. Даже в стремительно развивающихся рыночных экономиках трения между богатыми и бедными становятся главной проблемой для политиков. В противовес убеждению многих рассерженных американцев и европейцев, Китай вовсе не является раем для трудящихся. «Железная миска для риса» - гарантированная во времена Мао пожизненная работа для всех – ушла в прошлое вместе с Маоизмом, а во времена реформ у рабочих было крайне мало прав. Даже несмотря на то, что зарплаты трудящихся в китайских городах довольно быстро растут, пропасть между богатыми и бедными огромна. Еще одно исследование, проведенное центром Пью, показало, что почти половина опрошенных китайцев считают разрыв между богатыми и бедными серьезной проблемой, а 8 из 10 китайцев согласны с утверждением, что «в Китае богатые становятся богаче, а бедные – беднее».
Негодование уже почти достигло точки кипения в китайских промышленных городах. «Иностранцы считают, что у нас хорошая жизнь, однако настоящая жизнь на фабрике сильно отличается от идеала», - говорит Пэн Мин, один из рабочих фабрики в южном промышленном анклаве Шеньчжэнь. Длинный рабочий день, рост расходов, безразличные управляющие, задержки заработной платы делают рабочих очень похожими на пролетариат, о котором писал Маркс. «Богатые зарабатывают деньги, эксплуатируя рабочих, - говорит Гуань Гохау (Guan Guohau), другой работник фабрики в Шеньчжэне. – Коммунизм – это то, чего мы с нетерпением ждем». По их словам, если правительство не предпримет никаких мер, чтобы улучшить качество их жизни, он будут готовы действовать самостоятельно. «Рабочие начнут организовываться, - предсказывает Пэн. – Рабочим необходимо объединиться».
Читайте также: Глубоко ли влияние родословной?
Возможно, это происходит уже сейчас. Проследить за ростом недовольства китайских трудящихся довольно трудно, однако эксперты считают, что оно растет. Новое поколение фабричных рабочих – знающие об опыте своих родителей, благодаря интернету – более откровенно выражают свои требования увеличить им заработную плату и улучшить условия труда. Пока ответ правительства оказался смешанным. Законодатели повысили размер минимальной заработной платы, ужесточили трудовое законодательство, чтобы отчасти защитить права рабочих и в некоторых случаях даже позволить им устраивать забастовки. Однако правительство до сих пор не одобряет индивидуальный активизм и часто борется с ним с применением силы. Такая тактика лишила пролетариат веры в диктатуру пролетариата. «Правительство больше думает о компаниях, чем о нас», - говорит Гуань. Если Си не пойдет на реформу экономики, чтобы простые китайцы смогли извлекать выгоду из роста национальной экономики, он рискует спровоцировать народные волнения.
Маркс предсказывал именно такие последствия. Когда пролетариат осознает свои общие классовые интересы, он свергает несправедливую капиталистическую систему и заменяет ее новым социалистическим раем. Коммунисты «открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты только разрушением всех существующих социальных условий, - писал Маркс. – Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей». В настоящее время есть признаки того, что трудящиеся по всему миру испытывают все большее негодование по поводу своих жалких перспектив. Десятки тысяч людей вышли на улицы Мадрида и Афин, протестуя против повсеместной безработицы и мер жесткой экономии, которые лишь усугубляют ситуацию.
Пока революция Маркса еще не материализовалась. Возможно, у трудящихся по всему миру одни и те же проблемы, однако они еще не объединились, чтобы их решить. Число членов американских профсоюзов, к примеру, продолжало падать на протяжении всего периода кризиса, а движение Occupy Wall Street набирало обороты. По словам Жака Рансьера (Jacques Rancière), эксперта в вопросах марксизма из Парижского университета, протестующие не имеют цели чем-либо заменить капитализм, как предсказывал Маркс, они хотят его реформировать. «Мы не видим протестующий класс, который призывал бы к свержению или разрушению существующей социально-экономической системы, - объясняет он. – Классовый конфликт сегодня выливается в призыв исправить системы так, чтобы они стали более жизнеспособными путем перераспределения создаваемых благ».
Также по теме: Англичане - мастера в сохранении классовых границ
Несмотря на подобные призывы, существующая экономическая система продолжает подпитывать классовые разногласия. В Китае высокопоставленные чиновники пытаются решить проблему разрыва в доходах лишь на словах, уклоняясь от реальных реформ, которые могут помочь это сделать. Обремененные долгами европейские правительства резко сократили программы социального обеспечения на фоне увеличения уровня безработицы и отсутствия экономического роста. В большинстве случаев решение о реформировании капитализма сводится лишь к его укреплению. Законодатели в Риме, Мадриде и Афинах под давлением держателей облигаций вынуждены лишать рабочих социальной защиты и еще больше ослаблять контроль над внутренними рынками. Оуэн Джонс (Owen Jones), автор «Chavs: the Demonisation of the Working Class» («Чавы: Демонизация рабочего класса»), называет это «классовой борьбой сверху».
Мало что может этому помешать. Возникновение всемирного рынка рабочей силы лишило профсоюзов влияния по всему развитому миру. Левые, передвинувшиеся вправо со времен натиска свободного рынка в эпоху Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана, не смогли предложить достойного внимания альтернативного пути. «Практически все левые и прогрессивные партии в какой-то момент сделали вклад в расцвет и расширение финансовых рынков, а также затормозили развитие системы социального обеспечения, чтобы доказать, что они способны на реформы, - говорит Рансьер. – Я считаю, что у лейбористских или социалистических правительств и партий довольно мало шансов в значительной степени реформировать – не говоря уже о том, чтобы заменить – существующие экономические системы».
Таким образом, наши перспективы довольно мрачные: Маркс не только диагностировал недостатки капитализма, но и определил из последствия. Если законодатели не найдут способы гарантировать справедливые экономические возможности, трудящиеся всего мира могут объединиться. У Маркса еще есть возможность отомстить.
