Новая китайская внешняя политика очень быстро «оперилась» и «стала на крыло». Лишь в середине марта в Китае избраны новые лидеры, сформировано новое правительство страны — Госсовет КНР, произошла ротация кадров в МИД. Новым руководителем внешнеполитического ведомства Китая назначен Ван И. Некогда посол КНР в Японии, до нынешнего назначения занимал пост главы офиса по делам Тайваня и курировал ситуацию на Корейском полуострове. Можно сказать, что этим назначением были очерчены задачи китайской дипломатии по самым важным и острым на текущий момент внешнеполитическим проблемам Китая — конфликту с Японией, разрешению «Тайваньского вопроса«, отношениям с Пхеньяном и Вашингтоном. Пока, впрочем, рано говорить, что практические подходы и тактика китайской дипломатии претерпят изменения. Однако с внешнеполитической стратегией Китая это уже произошло. Эти изменения были подкреплены последними визитами и выступлениями нового главы КНР, обозначившего новое, глобализированное видение Пекином мира и роли Китая в нем. Си Цзиньпин уже совершил первое турне — за девять дней посетил четыре страны — три африканские и Россию, а также принял участие в саммите БРИКС в ЮАР и теперь у себя дома собрал лидеров ряда стран на форум в Боаою, проходящий в эти дни на острове Хайнань.
«Новый интернационализм», «мировой Китай» или о чем мечтают в Пекине
Еще в конце прошлого года Си Цзиньпин сформулировал свою главную задачу: он назвал ее «великим возрождением китайской нации» и позже добавил, что это и есть «китайская мечта». Эта фраза, очевидно, избранная фундаментом новой китайской идеологии, стала быстро тиражироваться подконтрольными партии и государству СМИ. Так же быстро «китайская мечта» была спроецирована и на внешнюю политику страны.
Читайте также: В чем проблема китайской народной дипломатии?
В трактовке китайских идеологов новая теория вобрала в себя традиционные китайские представления об общечеловеческих ценностях с упором на то, что именно в китайской традиции эти ценности нашли полное выражение. На уровне государства — это стремление к богатству и могуществу, демократичность, цивилизованность и гармония. Применительно к внешней политике — это равноправие всех стран, невмешательство во внутренние дела, уважение и ценность всех культур и моделей развития, принятие тезиса о многообразии и культурном богатстве различных цивилизаций. В Пекине подчеркивают, что не стремятся разжечь новую идеологическую борьбу, а хотят лишь вывести внешнюю политику Китая на новый уровень. Дипломатия «нового интернационализма» (так эту политику назвали в газете «Женьминь жибао») — это, по сути, воплощение стремления к проведению «политики истинной добродетельности, которая сделает Китай развитым государством, пользующимся уважением всего человечества». «Китайская мечта» формулирует основную универсальную ценность — «мир всюду под Небесами», что согласуется с древним китайским представлением о гармоничном мире в Поднебесной, которая не ограничена границами собственно Китая, но где Китай представляется своеобразным центром мира. Некоторые стратеги оперируют даже древним философским термином «да тун» (упорядоченное на основе иерархии и гармонии «великое единение» множеств в общность под единым единоначалием). В конфуцианской традиции в Китае оно представлялось неким идеальным обществом, абсолютным процветанием на высшем мировом уровне, (а в социалистическом Китае порой отождествляется с построением коммунизма). Именно в рамках этой системы ценностей, общей для всего человечества, и будет формироваться Китай наших дней, объединяющий в себе три начала: традиционный Китай, современный Китай и, наконец, «мировой Китай». В Пекине говорят о «реглобализации» мира — процессе, в котором западные ценности не будут единственным принципом переустройства мира.
Проблема, правда, в том, что китайские ценности за пределами самого Китая знают плохо. С другой стороны, для их универсализации потребуется отбросить часть, работающую вне условий Китая (так же, как поступили США, начав экспорт своей «универсальной демократии»). Наконец, Китай должен будет измениться сам и начать жить по вышеуказанным принципам, чтобы показать другим, что его ценности действительно работают — и это, по-видимому, самое главное.
Также по теме: Три составляющих китайской мечты
Тем не менее, новый руководитель китайского МИД уже подтвердил, что его ведомство «разрабатывает и проводит внешнюю политику великой державы с китайской спецификой». Китайские эксперты говорят, что первой практической задачей китайского руководства во внешней политике является устранение перекоса в сторону развития товарно-денежных и торгово-экономических отношений и увеличение «нравственной вовлеченности в дела мира», продвижение дипломатии с помощью «мягкой силы».
В Африку — через Россию, далее — везде
Си Цзиньпин очень хорошо готовился к своему первому международному турне. Он поступил так же, как его предшественник Ху Цзиньтао, совершивший свой первый визит после избрания председателем КНР в 2003 г. именно в Москву. Дабы обеспечить успех визита, Пекин задействовал не только официальные каналы, но также и неправительственные связи для подготовки, в том числе, и самых важных из подписанных во время визита документов — о долгосрочном энергетическом сотрудничестве Китая и России. Из 35 завизированных документов большинство фиксируют договоренности субъектов коммерческой деятельности и касаются природных ресурсов России.
Лидерам соседних стран, однако, не удалось ответить на вопрос, по какой цене российский газ будет продаваться в Китай. Но достигнута принципиальная договоренность о том, что российский газ в Китай продаваться все-таки будет, первоначально — в объеме 38 млрд кубометров в год, обсуждены маршруты его поставок. До конца года обещают договориться о цене — не фиксированной (как хотел Китай), а вычисляемой по некой «формуле», как хотел «Газпром». Но даже в этом случае российский газ пойдет в Китай не раньше 2018 г.
Более впечатляющим является пакет соглашений по нефти: «Роснефть» получает от Пекина кредит в два млрд долл. на 25 лет, за счет которого наращивает поставки примерно на 15 млн т, то есть удваивает (по сравнению с сегодняшними) объемы. До 100 млрд долл. решено довести взаимный товарооборот к 2015 г. и затем удвоить его еще через пять лет, при этом с «диверсификацией структуры товарообмена».
Читайте также: Китаю тесно в БРИКС
Стороны подтвердили свои отношения «всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия» декларацией об их «углублении». В ней записано, что Москва и Пекин призывают к построению «более справедливого, демократического и гармоничного миропорядка», а в последнем абзаце стороны даже сошлись на «концептуальных установках — мирного сосуществования и стремления к единению при сохранении различий». Китайский лидер не распространялся в Москве о «китайской мечте», напротив, говорил, что Россия сама выбрала свой путь. Но вот Анатолий Торкунов, ректор МГИМО, где китайский лидер выступил перед студентами, заверил, что Россия поддерживает реализацию «китайской мечты». Также интересно, что китайский лидер договорился построить в Первомайском, рядом с Москвой, музей, посвященный 6-му съезду Компартии Китая, состоявшемуся здесь в 1929-м.
В Африке Си Цзиньпин вел себя несколько по-иному. Как высказался заместитель главы НИИ международной стратегии Партийной школы при ЦК КПК Гун Ли, «Африка является главной опорной силой китайской дипломатии». К его словам можно добавить: Африка — своеобразный полигон, где Китай обкатывает свои внешнеполитические стратегии, в том числе и глобальные. Так, свое выступление в парламенте Танзании Си Цзиньпин посвятил видению китайско-африканского взаимодействия и больше говорил об Африке как некоей общности, с которой Китай имеет товарооборот в 200 млрд долл. США (выросший за 10 лет в 10 раз). Си Цзиньпин от имени китайского правительства дал обещание к 2015 г. снизить до нуля ставку ввозной таможенной пошлины на 97% товаров из стран Африки, поддерживающих дипотношения с КНР. А также пообещал Африке еще 20 млрд долл. кредитов вдобавок к 15 млрд долл. в виде уже вложенных в регион прямых инвестиций. Си Цзиньпин призвал африканских лидеров к более тесной интеграции в рамках Африканского союза, которая позволила бы им противостоять вызовам современности. Он объяснил им суть «китайской мечты» и сказал, что она совпадает с их собственной «африканской мечтой» — «возрождением через единение и развитие». Китай поддержит усилия африканских стран по поиску собственной модели развития. Он также упомянул о «глобальной мечте», нацеленной на обеспечение «продолжительного мира и всеобщего процветания».
Также по теме: Великое соперничество в Азии
Наблюдатели отметили, что Си Цзиньпин оказался единственным из лидеров стран БРИКС, использовавшим саммит неформального объединения в Дурбане для развития связей своей страны с целым африканским континентом. Итоги же 5-го саммита БРИКС можно назвать условно успешными: лидеры создали деловой совет. Китай фактически оказался один против всех, когда речь зашла о создании банка развития БРИКС с капиталом 50 млрд долл. и антикризисного фонда для поддержки экономик стран-членов в размере 100 млрд долл. Китай был готов спонсировать оба учреждения, ведь его золотовалютные резервы достигают 3,2 трлн долл. Кроме того, Пекин стремился к более активному использованию юаня в расчетах между странами пятерки. Но у этой идеи нашлись противники в лице Индии и России, не желавшие, чтобы Китай фактически получил контроль над банком. Именно Россия заблокировала и создание антикризисного фонда. Более успешными были двусторонние переговоры китайского лидера с премьер-министром Индии Манмоханом Сингхом. Тот заверил китайского лидера, что Дели не будет участвовать в коалициях, направленных против интересов Китая.
Куда приводят мечты?
Запад пока оставил без особого внимания последние сдвиги в китайской внешней политике. Со стороны США реакцией на визиты Си Цзиньпина можно считать наскоро организованную встречу Барака Обамы с четырьмя лидерами африканских стран в Белом доме
29 марта. При этом президентов Сьерра-Леоне, Сенегала, Малави и премьер-министра Кабо-Верде привезли в Вашингтон, видимо, лишь для того, чтобы Барак Обама в их присутствии отметил, что «этими четырьмя странами были созданы демократические политические системы, и за счет этого они добились экономического роста».
Читайте также: Вне привязи к Азии
Видимо, западный мир хочет убедиться, что слова Пекина будут подкреплены конкретными делами, и не столько в отношениях с Россией и Африкой, сколько в решении проблемных вопросов с Японией, в выстраивании отношений с Северной Кореей, молодой лидер которой все более нервирует соседей и таким образом причиняет множество проблем своему, пожалуй, единственному союзнику — Китаю.
Есть опасность, что в этих вопросах свое видение «мечты» китайским руководителям навяжут военные, как известно, имеющие влияние в Пекине. «Возрождение китайской нации» некоторыми китайскими силами рассматривается, как необходимость предъявить старые счета за «исторические обиды», нанесенные Китаю на протяжении последних полутора сотен лет. Среди «обидчиков» Китая значатся Британия, Россия, США и, конечно, Япония. В последнее время китайские СМИ говорят о войне с Японией из-за островов в Восточно-китайском море как неизбежной. И новое руководство Китая пока не спешит снизить накал страстей.
Стоит обратить внимание еще на один аспект: новая внешнеполитическая доктрина Китая в определенной степени — лишь отражение подходов к разрешению комплекса проблем, с которыми китайское руководство сталкивается внутри страны.
Китайский писатель, переводчик, издатель китайского литературно-исторического журнала, член российского ПЕН-клуба Сунь Юэ, находившийся недавно в Киеве по приглашению Украинской ассоциации китаеведов и давший несколько лекций, в том числе по вопросам современной китайской политики, считает идею «о мечте» продуктом, прежде всего, для внутреннего потребления. Призванным отвлечь внимание китайцев от действительно насущных проблем —борьбы с коррупцией, развала экосистемы страны и вопроса политической легитимности нынешней китайской власти. В любом случае, реализация «китайской мечты» будет зависеть не столько от принятия или непринятия ее остальным миром, а от того, поддержит ли китайский народ своих новых лидеров. Если этого не случится, последствия могут быть глобальными и для Китая, и для всего мира.
