В мозгу, который, как любят говорить люди, «омывается химическими элементами», один из них, судя по всему, занимает особое положение. Дофамин – молекула, стоящая за всеми нашими наиболее чувственными видами поведения и тайными страстными желаниями. Дофамин – это любовь. Дофамин – это вожделение. Дофамин – это супружеская измена. Дофамин – это мотивация. Дофамин – это внимание. Дофамин – это феминизм. Дофамин – это пагубные привычки.
Да, работы у дофамина немало.
Дофамин является одним из нейромедиаторов, о которых, кажется, все все знают. Вон Белл (Vaughn Bell) однажды назвал его Ким Кардашян (Kim Kardashian) в мире молекул, но я не думаю, что это справедливо по отношению к дофамину. Достаточно сказать, что дофамин – это большая величина. И почти каждую неделю появляются все новые статьи о дофамине.
Получается, что дофамин – это ваше пристрастие к небольшим кексам? Увлечение азартными играми? Ваш алкоголизм? Ваша сексуальная жизнь? Реальность такова, что дофамин имеет определенное отношение ко всему из выше перечисленного. Дофамин – это химическое вещество в вашем теле. Вот и все. Но это не делает ситуацию с ним более простой.
Так что же такое дофамин? Дофамин – это один из химических сигналов, с помощью которого передается информация от одного нейрона к другому на крохотное расстояние, которое отделяет их друг от друга. Когда сигнал выходит из одного нейрона, он оказывается в пространстве (синапсе) между этими двумя нейронами, и наталкивается на рецепторы, улавливающие его, на другой стороне, и после этого посылается сигнал принимающему нейрону. Все это кажется очень простым, но если вы увеличите количество от одной пары нейронов до огромной их сети в вашем мозгу, то ситуация очень быстро станет весьма сложной. Воздействие выброса дофамина зависит от того, откуда он исходит, с какими нейронами он имеет дело, какие рецепторы захватывают дофамин (все известно пять типов) и какую роль играют в данном случае посылающий и принимающий нейроны.
А дел у дофамина хватает! Он принимает участие в функционировании большого количества важных маршрутов. Но когда люди в большинстве своем говорят о дофамине, особенно когда речь идет о мотивации, пагубных пристрастиях, внимании или вожделении, они имеют в виду маршруты дофамина, известные как мезолимбические пути, которые начинаются у клетки в вентральной тегментальной области, запрятанной в самом центре мозга, и по который передаются их проекции в такие места, как прилежащее ядро головного мозга и его кора. Увеличение выброса дофамина в ядре головного мозга происходит в результате секса, наркотиков и рок-н-ролла. И передаваемый сигнал дофамина в эти участки меняется в процессе приема наркотических веществ. Все виды вредной наркотической зависимости, от алкоголя до кокаина, повышают в той или иной мере количество дофамина в этих областях, и многие люди любят называть всплеск дофамина «мотивацией» или «удовольствием». Но это не совсем так. В действительности дофамин сигнализирует о наличие обратной связи относительно предполагаемого удовольствия. Если вы, скажем, привыкли ассоциировать стимул (например, в виде стеклянной трубки) с порцией кокаина, то у вас начнется увеличение количества дофамина в ядре головного мозга в ответ на один вид трубки, так как ваш мозг предсказывает получение вознаграждения. Но если вы в такой ситуации не получите свою дозу, то количество дофамина может сократиться, и это не самое приятное ощущение. Таким образом, вы можете подумать о том, что, вероятно, дофамин предсказывает получение награды. Но опять хочется повторить, что на самом деле все значительно сложнее. Например, количество дофамина в сердцевине головного мозга может увеличиться у людей, страдающих от посттравматического стресса и испытывающих повышенную возбудимость или паранойю. То есть, вы можете сказать, что, по крайней мере, в этой части головного мозга дофамин не является пагубной привычкой, наградой или страхом. Это, скорее, то, что мы называем салиентностью. Салиентность есть нечто больше, чем внимание: это показатель существования чего-то, на что следует обратить внимание или чего-то особенного. Это может быть частью мезолимпической роли при синдроме дефицита внимания с гиперактивностью, а также частью роли при пагубных привычках.
А что же сам дофамин? Он не является салиентностью. Он выполняет значительно больше ролей в человеческом мозге. Так, например, дофамин играет важную роль при начальном движении, а разрушение дофаминовых нейронов в той части головного мозга, которая называется черной субстанцией (substantia nigra), порождает определенные симптомы, возникающие при болезни Паркинсона. Дофамин также играет важную роль как гормон и сковывает действие пролактина, препятствуя таким образом образованию грудного молока. Оказавшись вновь в мезолимбических путях, дофамин способен играть определенную роль в психозах, и многие антипсихотические препараты для лечения шизофрении воздействуют на дофамин. В лобной коре дофамин участвует в реализации таких исполнительных функций как внимание. Что касается других частей тела, то дофамин оказывает влияние на тошноту, на функции почек, а также на работу сердца.
При всех этих замечательных качествах дофамина меня дико раздражает упрощенное представление о дофамине как о «внимании» или «пагубном пристрастии». Ведь так легко сказать, что дофамин – это X, и покончить с данным предметом. Это утешает. Возникает такое чувство, что ты познал истину на каком-то фундаментальном биологическом уровне, и дело с концом. И всегда найдется достаточное количество научных работ, описывающих действие дофамина в области X для того, чтобы подкрепить вашу убежденность. Однако упрощенный взгляд на дофамин или на любое другое химическое вещество в головном мозге, вплоть до отдельного действия или результата, создает у людей ложное представление относительно того, чем он, то есть мозг, занимается. Если вы считаете, что дофамин – это мотивация, то тогда чем его больше, тем лучше, не так ли? Совсем не обязательно! Поскольку дофамин еще представляет собой «удовольствие» или «кайф», и поэтому слишком большое его количество – это уже слишком. Если вы полагаете, что дофамин прежде всего связан с удовольствием или вниманием, то в результате у вас будет неверное представление о некоторых проблемах, вызываемых дофамином, в том числе о пагубных пристрастиях и о синдроме дефицита внимания с гиперактивностью, и у вас сформируется неверное представление о том, как с ними бороться.
Есть еще одна причина, по которой мне не нравятся все эти разговоры о том, что «дофамин это мания», поскольку такого рода упрощенный подход не позволяет нам увидеть чудо, связанное с дофамином. Если вы уверены в том, что «дофамин есть», то тогда у вас может сложиться впечатление, что вы уже во всем разобрались. И вас будет удивлять то обстоятельство, что мы еще не решили всех проблем с пагубными привычками. Сложность означает, что ассоциируемые с дофамином болезни (или с другими химическими веществами или с частью мозга, если на то пошло) часто сложны для понимания и еще сложнее для лечения.
Я все время подчеркиваю сложность дофамина, и в результате может сложиться впечатление, что я лишаю его некоторого количество гламурности и сексуальной привлекательности. Но я так не считаю. Именно сложность того, как действуют нейромедиаторы и делает его столь удивительным. Простота отдельной молекулы и ее рецепторов делает дофамин столь гибким, что позволяет полученной в результате системе быть столь сложной. И это относится не только к дофамину. Дофамин обладает всего пятью типами рецепторов, тогда как у еще одного нейромедиатора, серотонина, сегодня обнаружено уже 14, и есть основания полагать, что их может быть еще больше. Другие нейромедиаторы обладают рецепторами с разными подтипами, все они действуют в различных местах, где любая комбинация способна создать отличный от других результат. Существует много типов нейронов, и они обладают триллионами и триллионами соединений. И благодаря всему этому вы имеете возможность хотеть, разговаривать, есть, влюбляться, жениться, разводиться, впадать в зависимость от кокаина и в один прекрасный день победить вашу пагубную привычку. Если представить себе количество соединений, необходимых просто для того, чтобы вы могли прочитать и понять данное предложение – от глаз к могзу, затем обработка, понимание, до движения пальцев, перелистывающих страницу, - то вы начинаете испытывать чувство благоговейного трепета. Наш мозг способен все это выполнить, хотя иногда он и заставляет нас думать о пицце «пепперони» или о том, что может на самом деле означать полученное от вашей девушки послание. Именно сложность делает мозг столь восхитительным и поразительным.
Таким образом, дофамин должен иметь отношение к пагубным привычкам – как к маленьким кексам, так и к кокаину. Он должен иметь отношение к вожделению и к любви. Он должен иметь отношение к молоку. Он должен иметь отношение к движению, мотивации, вниманию, психозам. Дофамин играет роль во всем этом. Но вместе с тем он не является чем-либо из этого перечня, и нам не следует этого желать. Его сложность и делает его столь потрясающим. Он демонстрирует нам, что способен сделать мозг с одной единственной молекулой.
