Сообщение газеты Rzeczpospolita о том, что полякам, по данным продавцов, перестает нравиться их традиционный напиток — чистая водка, могло превратиться в анекдот. Но все, кто в последнее время был в Польше, могут подтвердить, что поляки действительно становятся нацией любителей пива. И в этом они похожи на остальных жителей Центральной Европы.
По стечению обстоятельств я недавно был на традиционной Летней вышеградской школе в Кракове, где в течение целого дня в рамках двухнедельной программы обсуждались узы, связывающие народы Центральной Европы вопреки всему тому, что их разъединяет. Любовь к пиву — одна из таких связей. Но вы ни в коем случае не должны открывать глаза полякам и рассказывать, что плзенькое пиво, продававшееся у них до 2011 года, производилось в польском городе Тыхы в Силезском воеводстве. Prazdroj отозвал лицензию на производство. Благодаря польско-шведскому социологу Барбаре Тернквистовой-Плевовой (Barbara Törnquistová-Plewová) и спорам других экспертов мы не остановились на напитках и еде и смогли обсудить более глубокие связи.
Центральная и Восточная Европа, несмотря на вступление в Европейский Союз, НАТО и другие организации, все еще отстает от Запада именно из-за общих уз поздней модернизации и специфических процессов, которые привели к созданию национальных государств. Все это дважды подчеркивают деструктивный опыт мировых войн и последующая власть тоталитарных коммунистов.
Читайте также: Милош Земан завладел Чехией
Именно из-за этого общего наследия Центральная Европа в общеевропейских дискуссиях ассоциируется прежде всего с негативным восприятием мира. Доказательством тому может служить название выдающейся книги американского историка Тимоти Снайдера «Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным», или же негативная реакция Брюсселя на любые предложения новых стран-членов ЕС, пытающихся ограничить политическое или экономическое влияние России в Европе.
В связи с современной политикой и общественной ситуацией в Чехии было интересно то, что Барбара Тернквистова-Плевова вспомнила старый концепт «человека советского», или homo sovieticus. Она хотела показать общие черты народов Центральной Европы, которые ощущают себя вполне отличными друг от друга и у которых дорожное и железнодорожное сообщение лучше налажено с Западом, чем между собой.
Итак, повторим, чем отличалось (отличается?) поведение вида homo sovieticus:
— моральный релятивизм;
— приобретенная пассивность, беспомощность и принятие государственного патернализма;
— требование уравнительного распределения благ в противоположность оценке на основании результативности, заслуг и знаний;
— склонность обвинять систему в собственных неудачах и установление требований по отношению к государству в противоположность самостоятельности и независимости;
— акцент на безопасности, а не умение идти на риск.
Также по теме: Демократии в Венгрии больше нет
Эти отличительные черты, выявленные в результате исследований социалистических государств времен советского господства, удивительным образом подходят, например, для описания ситуации в Чехии, Словакии или Венгрии в настоящее время. Выборы там выигрывают партии, обещающие сильную роль государства в вопросе заботы о гражданине с момента его рождения вплоть до его похорон. Наследие социализма, оказывается, сильнее, чем казалось.
Польша тоже не является большим исключением из правила homo sovieticus. Правительство Дональда Туска номинально либеральное, но как резко у них пропало желание ограничивать привилегии различных социальных и профессиональных групп, как только они столкнулись с серьезным сопротивлением. И консервативная партия «Право и справедливость», выступающая за решающую роль государства в экономике и обществе, согласно опросам, идет впереди «Гражданской платформы» Туска.
Экономический кризис 2008 года показал, насколько слабы институты демократического либерального государства. В посткоммунистических странах они создавались после 1989 года с расчетом на то, что регион сможет уйти от военного и советского наследия, вступив в союз с Западом.
Наверное, только Польша до сих пор пытается продолжать идти по геополитическому пути с Востока на Запад. Это стремление проявляется как в проевропейских высказываниях министра иностранных дел Радослава Сикорского, так и в давлении на использование как можно большего количества денег из европейских фондов. В неопределенной экономической ситуации они стали одним из главных источников роста экономики и в то же время способом улучшить инфраструктуру, заменив восточные стандарты западными.
В остальных странах Вышеградской четверки из-за неудач (и неумения) прозападных политиков преодолевать последствия кризиса и из-за плохого руководства, в том числе коррупции в высших эшелонах, homo sovieticus в разных видах возрождается с новой силой. Таким образом, сомнения в том, что Центральная Европа не станет частью Запада, драматически возрастают.
