По мере приближения 100-летия Первой мировой войны появляется все больше книг, посвященных ей – об этой войне, должно быть, пишут больше всего.
Рихард ван Эмден (Richard van Emden), специалист по Первой мировой, нашел свою тему, еще мало изученную – он документирует данные о личных взаимоотношениях между британскими и немецкими солдатами и их отношении друг к другу во время войны.
Война началась по инициативе обеих сторон на волне всплеска патриотических настроений. Толпы народа заполнили главную улицу Берлина Унтер-ден-Линден. То же самое происходило и на лондонских Пикадилли и Пэлл-Мэлл. В Берлине толпа распевала невероятно популярную «Песнь немцев» («Deutschland, Deutschland Über Alles»), а в Лондоне раздавалась патриотическая «Правь, Британия, морями!» («Rule Britannia!»).
Тогда самыми распространенными в Британии лозунгами были: «Мы должны поддержать Францию» (войска Германии уже были в Бельгии) и «Через три месяца все кончится». Почему именно через три – никто толком не знал.
В Британии было гораздо больше немецких иммигрантов, чем в Германии британских. Их направляли в лагеря для интернированных, что катастрофически сказывалось на их семьях, которые были вынуждены существовать на скудные государственные пособия, выделявшиеся их странами.
После того, как Британия объявила войну, население Германии пришло в негодование, и многих охватило чувство, что их предали. Всего лишь годом раньше Георг V приезжал с визитом к своему двоюродному брату Кайзеру Вильгельму II и сфотографировался в немецком пикельхельме – шлеме, увенчанном пикой и плюмажем – таком же, как у самого императора Германии. Теперь же короля Георга изображали на открытках с надписью «Иуда Английский».
Кайзер был почетным командиром британского драгунского полка и адмиралом флота. Его британские ордена, медали и другие знаки отличия были упакованы в грубую оберточную бумагу и отправлены в посольство Британии с сопроводительной запиской о том, что кайзеру они в дальнейшем не понадобятся.
Но при этом Вильгельм приказал не закрывать английскую церковь в Берлине, построенную в качестве подарка его матери-англичанке, а церковному пастору, святому отцу Генри Уильямсу (Henry Williams) предоставить возможность беспрепятственно служить в ней на протяжении всего времени.
В книге неоднократно приводятся выдержки из дневников Его Преподобия Уильямса, в которых он описывает то, как ухудшилась жизнь в Берлине после усиления блокады города союзными войсками.
Антигерманские настроения охватили Британию еще в самом начале войны, а затем они снова разгорелись после того, как в 1915 году у берегов Северной Ирландии был потоплен пассажирский лайнер «Лузитания», в результате чего погибло больше людей, чем на «Титанике».
В ливерпульском порту, к которому была приписана «Лузитания», начались массовые беспорядки, во время которых были разграблены и сожжены магазины иммигрантов из Германии. Однако подобные враждебные настроения и злоба почти отсутствовали на линии фронта во Фландрии, где в 1914 году произошло знаменитое Рождественское перемирие. Всем известно, что оно началось с того, что солдаты по обе стороны линии огня начали петь рождественские гимны и кричать друг другу «Счастливого Рождества!» Они выходили из окопов и на нейтральной территории обменивались подарками и разговаривали как друзья.
В некоторых местах это перемирие затянулось до января, пока сверху не начали поступать приказы о необходимости продолжать боевые действия. Офицеры с обеих сторон выходили на дежурство в одно и то же время, договаривались, что возобновят бой через час, отдавали друг другу честь, а потом возвращались в свои окопы.
Командование британской армии негодовало из-за такого стихийного братания, о котором свидетельствовали публиковавшиеся в газетах фотографии. И накануне рождества 1915 года оно пригрозило, что если перемирие повторится снова, зачинщики будут сурово наказаны.
И все-таки перемирие вновь состоялось, во всяком случае, на том участке фронта, на котором воевали шотландские гвардейцы. Их командир сэр Иэйн Колкахун (Iain Colquhoun) согласился на предложение немцев устроить перемирие, чтобы похоронить погибших, тела которых оставались на нейтральной полосе. В конечном счете, это переросло в настоящее братание. И немцы танцевали под губную гармошку.
Капитан Колкахун был отдан под военный трибунал и получил выговор. В качестве наказания все солдаты и офицеры были лишены увольнительных и отпусков сроком на шесть месяцев.
А некоторые другие проявления дружеского общения были просто удивительны. Когда в 1915 году британские войска частично захватили французский участок фронта, они увидели записку, прикрепленную к колючей проволоке – в записке им предлагали встречаться в назначенное время, чтобы обмениваться газетами.
Одному британскому офицеру донесли, что немецкие офицеры обычно по вечерам пересекают линию фронта, чтобы сыграть в бридж со своими французскими противниками. Эти турниры прекратились, когда немцы однажды увидели, что их поджидают британцы.
Многие дезертиры пересекали линию фронта, чтобы сдаться в плен и избежать дальнейшего участия в боях.
Некий сержант Доусон (Dawson) увяз в грязи на нейтральной полосе и мог надеяться лишь на то, что его возьмут в плен. Когда он сдался пятерым немцам, которые его вытащили из грязи, они его успокоили: «Не бойся, это мы твои пленники. Отведи нас в свой штаб». Сержант окончательно сбился с пути, но немцы знали дорогу.
С пленниками обращались на удивление хорошо. Для капитана Уилфреда Бирта (Wilfred Birt), который стоически терпел сильнейшие боли от полученных ранений, но все-таки умер в кельнском госпитале, немцы устроили церемонию в кафедральном соборе и похоронили его со всеми военными почестями. На эти похороны пригласили действующих британских офицеров, которым потом позволили беспрепятственно покинуть вражескую территорию и вернуться на свою.
А еще одному пленному британскому офицеру дали трехнедельный отпуск на родину, чтобы попрощаться с умирающей матерью. Он дал слово вернуться, слово свое сдержал, но затем все-таки, как обычно, попытался сбежать.
Самые яркие проявления взаимного уважения можно было наблюдать среди боевых летчиков, которые воевали в небе над линией фронта. Они не брали с собой парашютов, поскольку в кабине самолета было и так мало места. Поэтому, когда самолет загорался, пилоту приходилось выбирать – сгореть или выпрыгнуть.
Немецкие летчики, как правило, искали сбитых врагов и находили их живыми или мертвыми. Если они находили мертвого вражеского летчика, то сбрасывали записки с его именем и координатами места захоронения над британским участком фронта. Если же сбитый вражеский летчик оказывался жив, то они приглашали его на торжественный ужин, устроенный в его честь.
Противники были беспощадны друг к другу в небе, но на земле демонстрировали высокое благородство. Когда в бою погиб немецкий асс Макс Иммельманн (Max Immelmann), британский летчик сбросил на аэродром погибшего врага венок и записку с соболезнованиями.
А когда его сослуживец асс Вернер Фосс (Werner Voss) был сбит в бою сразу с семью вражескими самолетами, британский летчик-победитель сказал: «Жаль, что я не смог сбить его так, чтобы он остался жив».
Все это свидетельствовало о той разнице, которая существовала между личным боем с глазу на глаз и теми боевыми действиями, которые велись с помощью орудий и подкреплялись артиллерийским огнем на земле. Как только появлялась возможность узнать своего врага лично, увидеть его лицо, ненависть часто исчезала.
Бригадного генерала Губерта Риса (Hubert Rees), которого взяли в плен по время последнего наступления немецкой армии в марте 1918 года, посадили в автомобиль и отвезли в горы. Там его отвели к кайзеру, который допросил его, а затем сказал: «Нашим с вами странам не следовало воевать. Я и подумать не мог, что вы меня победите».
Затем он спросил: «Англия хочет мира?» На что Рис ответил: «Мира хотят все».
Прошло время, кайзер (отрекшийся от престола – прим. перев.) покинул страну, а освободившийся из плена Рис бродил по улицам Берлина, он был свидетелем возвращения в город прусских солдат, которое часто называли «триумфальным».
Рис же считал это возвращение жалким. «Сборище мальчишек и мужчин уже не призывного возраста. Офицеры без сабель. Ржавое оружие, изможденные лошади, тянущие за собой орудийные лафеты. Не война, а какое-то жалкое зрелище».
А когда британская армия захватила территории в бассейне Рейна, один британский гвардеец писал: «Народ приветствовал нас как спасителей, избавивших его от анархии». А еще от голодной смерти. Британские «гости» стали для населения спасительным источником продовольствия, поступавшего из хорошо снабжавшихся армейских столовых.
Запрет на братание пришлось отменить. «Наши ребята расстегивали мундиры и показывали боевые шрамы. И немецкие парни делали то же самое», - писал какой-то рядовой. Всего лишь несколько недель назад они делали все, чтобы друг друга уничтожить, а теперь общались как братья по оружию.
Эти факты, полученные в результате необычного исследования, заставляют нас совершенно иначе взглянуть на так называемую «великую цивилизационную войну».
