Atlantico: 20 января в ООН заявили, что Иран не примет участие в конференции «Женева-2». Эта новость была положительно воспринята во Франции, Великобритании и США, которые не лучшим образом смотрели на то, что союзника Башара Асада могли пригласить за стол переговоров. Россия же, наоборот, считает Иран важным игроком. Какую роль мог бы сыграть Тегеран на переговорах, и какой вклад он мог бы внести в разрешение сирийского кризиса?
Ален Шуэ: Во-первых, учитывая масштабы человеческих потерь и разрушений в ходе конфликта, остается только надеяться, что его удастся разрешить за один раунд переговоров.
Во-вторых, сегодня уже не вызывает сомнений тот факт, что сирийский конфликт вышел далеко за рамки внутреннего гражданского протеста, перекинулся на международный уровень и стал центром начавшегося в 1979 году противостояния двух главных исламских теократий в регионе: шиитского Ирана и ваххабитской Саудовской Аравии.
Обе страны напрямую вмешиваются в ход конфликта, обеспечивая воюющие стороны военной, финансовой и политической поддержкой. Поэтому вряд ли можно говорить (даже о гипотетическом) решении конфликта, если мы приглашаем за стол переговоров одних, но оставляем за бортом других. Не менее абсурдно начинать переговоры, поставив предварительным условием отсутствие представителей одной из сторон (в данном случае это касается нынешней сирийской власти) или их отказ от всех занятых в прошлом позиций.
Чтобы разобраться, как может Иран, то есть одна из активных сторон конфликта, внести вклад в его разрешение, необходимо для начала понять, чего хочет Иран, и подвести его к тому, чтобы заявить об этом открыто. Пусть даже у этого и будут последствия. Сейчас же у нас, очевидно, пошли по иному пути.
— Раз Иран все же не пригласили на «Женеву-2», как он может повлиять на поиск выхода из кризиса?
— У Ирана есть возможность помешать любому соглашению, которое, по его мнению, противоречит его интересам. Пообещав сирийскому режиму военную и финансовую поддержку (напрямую, через ливанскую «Хезболлу» или шиитское правительство Ирака), Тегеран может подтолкнуть Башара Асада и его представителей к непримиримой позиции на переговорах и их затягиванию на многие месяцы в надежде упрочить свое положение. Дело в том, что в настоящий момент силы режима отвоевывают территорию и стратегические позиции у несостоятельной политической оппозиции и разношерстной вооруженной оппозиции, которую раздирает на части внутренняя борьба.
— Может ли эта изоляция Ирана привести к усилению его шиитского альянса с сирийским режимом? Как такой сильный союз может проявить себя в сирийском конфликте? Какими будут его политические и геополитические последствия для региона?
— Стратегический альянс Сирии и Ирана существует уже более 30 лет и всегда был прочным. Это союз двух режимов стран, которым вот уже не первый век приходится защищать свои немусульманские, неарабские и несуннитские меньшинства в океане арабов-суннитов, где сейчас к тому же разгораются радикальные настроения из-за действий Саудовской Аравии и Катара. Кроме того, альянс опирается на ливанскую «Хезболлу» и новый иракский режим, который стал следствием неосторожной американской оккупации. В результате от Тегерана до Бейрута сформировалась так называемая «шиитская ось». Она противостоит «суннитской оси», которую Саудовская Аравия хотела бы провести в сторону отвергнутой Европой Турции через Иорданию и Сирию, в которой бы доминировали так или иначе подконтрольные ее спецслужбам исламисты. Здесь будет существовать целый очаг непримиримых противоречий, пока режимы Ирана и особенно Саудовской Аравии будут основывать свою легитимность на одной только религии в максимально фундаменталистской форме.
— Но не обрекает ли отстранение Ирана «Женеву-2» на провал? Какое возможное решение вы бы предложили для урегулирования кризиса так, чтобы ни повстанцы, ни Иран не почувствовали свои права ущемленными?
— «Женева-2» и так уже начинается далеко не в лучших условиях с учетом радикальных предварительных требований некоторых участников переговоров и разногласий в сирийской политической оппозиции, у которой в любом случае нет никакого влияния на самые активные вооруженные группы повстанцев, отрицающих любые компромиссы.
При этом любые переговоры по определению нацелены на то, чтобы примирить на первый взгляд непримиримые позиции. Но пока прогнозы по сирийскому кризису остаются весьма мрачными. Сейчас вполне оправданным было бы потребовать от Ирана прекратить вмешиваться в конфликт. Однако одновременно с этим нужно чтобы и другие державы перестали подпитывать насилие и делать кризис неразрешимым. В первую очередь это относится к Саудовской Аравии, которая теперь даже не пытается скрывать, что поддерживает и вооружает радикальные исламистские группы, это относится к исламистской турецкой партии, предоставившей им убежище, и к некоторым западным странам, которые предлагают логистическую помощь и тренировочные программы, не до конца понимая, для кого они предназначены.
Наконец, встает вопрос о присутствии в Сирии множества иностранных добровольцев. Они вовсе не обязательно играют большую роль с военной точки зрения, но все равно становятся для Саудовской Аравии и других суннитских монархий Персидского залива залогом того, что в стране не будет чисто сирийского решения кризиса и процесса перехода власти к более демократичному и сбалансированному режиму, который бы с уважением относился к правам меньшинств. Эр-Рияд рассматривает подобную перспективу как опасность для его собственной стабильности и препятствие для проекта изоляции Ирана.
Ален Шуэ, отставной офицер французской разведки
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Стратегический альянс Сирии и Ирана существует уже более 30 лет и всегда был прочным. Это союз двух режимов стран, которым вот уже не первый век приходится защищать свои немусульманские, неарабские и несуннитские меньшинства в океане арабов-суннитов, где сейчас к тому же разгораются радикальные настроения из-за действий Саудовской Аравии и Катара.
