Чтобы понять недавнее российское вторжение в Крым или более крупный конфликт между Россией и Западом по поводу статуса Украины, не достаточно говорить о продолжении политики холодной войны или авторитарном режиме Владимира Путина. Это существенные обстоятельства, конечно, но мы также должны попытаться понять русский менталитет, неотъемлемую часть российской идеологии государственности. Вы могли бы почитать собрания сочинений Толстого, Гоголя, Тургенева, Солженицына и Набокова, и, возможно, в течение нескольких лет достичь какого-то понимания. Если у вас нет столько времени, я предлагаю посмотреть потрясающее и крайне необычное поп-зрелище Федора Бондарчука «Сталинград» – о самом известном сражении Второй мировой войны.
Снятый в формате в 3-D, а затем переведенный в широкоэкранный формат IMAX (именно в этом формате надо его смотреть), «Сталинград» является одним из крупнейших хитов, сделанных в России после советской эпохи, и создан целенаправленно, как сказал мне Бондарчук, для того, чтобы стать объединяющим мифом для путинской России. Это почти сюрреалистическая комбинация фильма в духе советской военной пропаганды, боевика в стиле Зака Снайдера и сентиментальной сказки. Несмотря на то, что съемки проходили в цифровом формате и цвет откорректирован, как в видеоиграх, «Сталинград» был сделан с помощью натурных съемок «старой школы», была реалистично воссоздана Центральная площадь с видом на Волгу, из которой Красная Армия сделала последнюю линию обороны, переломив силу гитлеровского вермахта и изменив ход войны. Большая часть действия посвящена классической группе «братьев по оружию», образцовым советским солдатам и матросам, прячущимся в доме между немецкими войсками и рекой. И их главная забота – это не Сталин или Родина, но спасение жизни простой девушки, которая прячется в спальне, заполненной стереотипными российскими безделушками, и в которую они все влюбились.
Я полагаю, что для американцев, которые никогда не видели фильмы советского периода, «Сталинград» может показаться просто странным или смешным. Очень вероятно, что фильм странный, но тогда можно поинтересоваться, как сделанные в Америке военные мифологии, начиная от «Лучшего стрелка» (Top Gun) до «Уцелевшего» (Lone Survivor), воспринимаются российским зрителем. Пропаганда всегда более заметна, когда она направлена на кого-то другого; если она направлена на тебя, то ты чувствуешь себя нормально и правильно, так же естественно, как дышишь воздухом. Я встречался с Бондарчуком за несколько дней до фактического овладения Крыма российскими войсками, поэтому мы не разговаривали с ним об этом. У меня было отчетливое чувство, тем не менее, что наш разговор был на самом деле о взаимном непонимании этого напряженного момента в российско-американских отношениях.
Я не использовал слово «пропаганда» в моем разговоре с Бондарчуком, но, как вы увидите, когда я предположил, что его фильм – в большей степени миф, чем история, он с радостью с этим согласился. Важно понимать, что Бондарчук – одна из российских культурных знаменитостей – актер, режиссер, продюсер и телеведущий – тесно связан с политическим движением Путина, сохраняя при этом какое-то подобие независимости. (Он сделал мягкие критические замечания во время разговора об отсутствии подлинных оппозиционных партий, например). Более того, он происходит из семьи, имеющей долгую историю именно такого рода адаптации к власти. Ценители российского кино наверняка уже знают, что его отцом был Сергей Бондарчук, актер и режиссер, один из крупнейших деятелей культуры советской эпохи. Старший Бондарчук в течение многих лет балансировал на грани фола, используя свой международный престиж для сохранения некоторой творческой свободы, продолжая оставаться при этом в милости у Кремля. Его получившая «Оскара» семичасовая экранизации «Войны и мира» середины 60-х годов (в которой он также сыграл Пьера) остается по некоторым сведениям, самым дорогим фильмом всех времен и народов, стоимостью примерно 800 миллионов в сегодняшних долларах. (Мать Федора, Ирина Скобцева, была советской кинозвездой, а его старшая сестра Наталья – также актриса и режиссер, известна по своей роли в фильме Андрея Тарковского «Солярис»).
Первую крупную роль Федор Бондарчук сыграл в 19 лет в фильме своего отца – экранизации 1986 года классической пьесы Пушкина «Борис Годунов». Потом была небольшая роль второго плана в фильме под названием «Сталинград» – не тот, о котором речь идет сейчас, а фильма-эпопеи режиссера Юрия Озерова, снятого в 1989 году и ставшего одним из последних крупных фильмов, созданных перед распадом Советского Союза. Россияне продолжают возвращаться к этой битве, хотя очень немногие из живущих ныне людей могут вспомнить её, как формирующей национальный миф, как истории неимоверных жертв, как акта непокорности сложившимся неравным шансам в борьбе ради защиты русской культуры, русских обычаев и русского образа жизни. Сталинград был моментом кармической мести и сплочения нации, который сыграл роль в долгой истории иностранных завоеваний и вторжений, и видоизменил, но не полностью уничтожил массивный комплекс неполноценности.
Как Иосиф Сталин, имя которого упоминается только раз в «Сталинграде», но кто парит над ним как призрак, однажды сказал: «История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Она была бита монгольскими ханами. Она была бита турецкими беями. Она была бита шведскими феодальными правителями. Она была бита польско-литовскими панами. Она была бита англо-французскими капиталистами. Она была бита японскими баронами. Били все – за отсталость». Считаю необходимым рассматривать происходящее сегодня в Украине не только в сравнении с текущей ситуацией в мировой политике, но и на уровне психологического фона. Многие россияне воспринимают ситуацию там как прозападный государственный переворот, совершающийся буквально на их пороге, а это равносильно тому, что надо готовиться к очередному избиению.
Федор Бондарчук – энергичный, элегантный мужчина около 50 лет с бритой головой и аккуратно подстриженной бородкой. Он устал после двухдневного визита в Нью-Йорк и постоянно переключался с английского на русский. Его продюсер и я сделали в этой связи всё, чтобы лучше понять его. Я не решался высказать мнение, что увидел некоторое родство между его фильмами и фильмами бога артхауса Андрея Тарковского, учитывая их очень разные намерения и аудитории, но когда я, наконец, сделал это во время прощания, Бондарчук крепко пожал мне руку. «Сталкер» Тарковского дал кинематографистам и художникам-постановщикам так много, что этого хватит на поколения, – сказал он, – на десятки, на сотни лет».
- Я знаю фильмы вашего отца, или, по крайней мере, некоторые из них, и мне интересно понять взаимоотношения. Он снимал большие фильмы об истории России, а теперь вы сделали то же самое. Вы думали о его влиянии, когда вы делали «Сталинград»?
Прежде всего, есть разница между кинокартинами моего отца и моими фильмами. Основное и самое главное отличие – это литература. Все фильмы моего отца были основаны на великой русской литературе, на произведениях Льва Толстого, Михаила Шолохова.
Мои фильмы не основаны на известных книгах, для них пишутся оригинальные сценарии. Это моя попытка создать – может быть, это слишком сильное слово, – новый жанр, всю жизнь я стремлюсь к этому. Мой первый фильм «9 рота» (2005 г.), рассказал об афганской кампании, о конце советской эпохи. Не один раз я слышал замечания, агрессивные комментарии по поводу «типа редактирования, похожего на музыкальное видео» или что-то вроде этого. Но – это моя биография. Это – новая эпоха российского кино, а не советского кино. После того, как я окончил Московский институт кинематографии, я не был вовлечен в большое кино, потому что у нас не было кинопромышленности в то время! У нас оставалось очень мало кинотеатров, которые еще действовали. Но мне было интересно работать с музыкальным видео: это была свободная для экспериментов территория – с коррекцией цвета, с редактированием нового типа, новыми технологиями, новыми цифровыми контрольно-измерительными приборами и так далее.
В России у нас есть документальное кино и классический тип советского кинопроизводства, которое иногда достаточно консервативно. Моя биография основана на прекрасных фантастических фильмах. Но я пытаюсь создать новую территорию, новый язык кино. Иногда это очень близко к американским фильмам, и тогда следуют негативные комментарии со стороны более агрессивной и консервативной части российской аудитории. «9 рота» в чем-то похожа на фильм Стенли Кубрика «Цельнометаллическая оболочка» (Full Metal Jacket), «Сталинград» – очень близок по технике замедленной съемки к фильму Зака Снайдера «300» и т.д., и т.п. Но дело не в технологиях. С одной стороны, мы, безусловно, имеем положительную привязанность к американскому кино. С другой стороны, наши российские режиссеры не имеют возможности экспериментировать с сакральной темой Второй мировой войны.
Мой отец рассказывал мне, что когда он создавал «Войну и мир», то тип редактирования, который он использовал, продолжительность съемки кадров были революционными для того времени, по крайней мере, для консервативной части профессионального киносообщества в России. Иногда я думаю, что я повторяю путь моего отца в кино. Каждый раз, когда я пытаюсь нарушить правила, по меньшей мере в том виде, как их воспринимают консервативные люди, я слышу комментарии: это не военная драма, это в большей степени реклама и развлечение. Но это – моя идея! Вот почему я использовал IMAX и 3-D технологии. Вот почему я пытался нарушить все правила цветокоррекции и то, как мы воспринимаем картины Второй мировой войны. Понимаете, та война или битва под Сталинградом – это вообще должно быть черно-белое кино или с оттенками серого. Для меня 3-D и технология IMAX – всего лишь инструменты для очистки сцены между зрителем и экраном. Это не о стрельбе пулями в задний ряд кинотеатра. Это не о взрывах самолетов. Это только о том, чтобы отодвинуть в сторону границу, забор между экраном и аудиторией.
- Вы только что упомянули классический стиль советского кино и одну вещь, на которую вы опираетесь, и которую американцы, скорее всего, никогда не осознают, это – традиция советских фильмов о войне. У вас получился и отличный состав актеров, и композиция, и постановка, освещение, тема героизма, самопожертвования и мести.
Это очень хороший комментарий, потому что это тоже была моя идея, чтобы место, где мы снимали, выглядело абсолютно классически. В этом и был весь смысл: на этой традиционной, классической съемочной площадке происходит что-то совершенно иное, и это должна быть киносъемка по-новому. Есть так много деталей в техническом аспекте съемки, которых публика не видит. То, что видит публика, это соединение всех этих мелочей в одно новое и удивительное произведение. Нет необходимости привлекать внимание аудитории ко всем деталям, наоборот, – надо смешать их так, чтобы получилось новое впечатление от всей ситуации. И вы правы насчет актеров. Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что актеры действуют в очень традиционном, классическом стиле, согласно традициям Станиславского и Чехова, но с совершенно новыми технологиями вокруг них.
- Вы родились 25 лет спустя после Сталинградской битвы. Это было уже нечто, принадлежавшее поколению ваших родителей. Для современных молодых людей в России это то, что помнят их бабушки и дедушки – в лучшем случае. Почему это сражение продолжает оставаться таким важным? В чем значимость этой битвы, которая состоялась в 1942 году, для России 2014 года?
Количество различных воспоминаний, разных историй и легенд об этом событии выходит за рамки любых границ. Это что-то вроде священной территории России, которая рождает легенды, а также является основой для самопонимания народа, самосознания нации. Это очень защищенное пространство, как и любая священная охраняемая территория. На самом деле, уже невозможно разделить, где легенда, где реальная история, понять то, где документальные кинокадры, где вымысел, где игра воображения. Это священная территория, своего рода Святой Грааль для самопознания и самоопределения русского народа.
Существует не так много событий подобной важности для самосознания нации, для формирования нации, и, к сожалению, большинство из них связано с войной. Один критик сказал, что если бы не было Второй мировой войны, русским не о чем было бы вспоминать, нечем гордиться, не о чем было бы снимать фильмы. Конечно, это преувеличение. Не забывайте о великой русской и советской литературе, поэзии, других исторических событиях. Но нет сомнения, что Вторая мировая война является священной территорией и историческим опытом, который объединяет нацию. Наша картина не столько об историческом периоде; в большей степени это фильм об объединяющей роли этой войны. Она удерживает людей вместе даже сегодня. Память о ней объединяет нацию.
- Мне показалось, что фильм на самом деле не об истории. Это миф или даже сказка. Речь идет не столько о реальном сражении за Сталинград, сколько о группе героев, спасающих принцессу, запертую в башне.
Конечно! Но это всё настолько ново, что у него даже нет похожего мифа на этой кинематографической территории. У нас есть только документальные фильмы или черно-белые драмы, или классические кинокартины, основанные на классической литературе. Миф – это новый жанр. У нас нет комиксов или супергероев. У нас нет истории создания чего-то подобного, нет примеров для подражания. Это попытка создать некий новый жанр.
«Сталинград» сейчас идет примерно в 300 кинотеатрах по всей Северной Америке.
