Конфликт на Украине не следует сравнивать с временами противостояния Востока и Запада. Та эпоха уже не повторится – ни как трагедия, ни как фарс.
Многие эксперты не упускают возможности заявить о начале новой холодной войны - заходит ли речь о вторжении России в Грузию или об эскападах Северной Кореи, об атомной программе Ирана или о захвате Крыма Путиным. Однако такие эксперты заботятся, в первую очередь, о внимании общественности и собственных рейтингах среди читателей.
Поскольку люди частенько забывают собственный исторический опыт, а СМИ любят «делать из мухи слона», на эти разговоры о возобновлении холодной войны можно не обращать особого внимания. Если только волнение по этому поводу не станет хроническим и не парализует способность трезво мыслить и адекватно оценивать ситуацию.
Холодная война останется единственной в своем роде, прежде всего, по причине своего былого размаха. Каждый лагерь претендовал на превосходство и единоличное лидерство во всем мире – вплоть до самых отдаленных его уголков. Даже во времена «разрядки» стороны лишь частично согласились на уступки друг другу, которые к тому же можно было лишь условно назвать таковыми. «Мирное сосуществование» само по себе не отменило антагонизма, а лишь стало продолжением конфронтации с применением других средств.
Идеологического «заряда» больше не чувствуется
Так или иначе, на протяжении всех последних лет оставалось впечатление, что безопасность в мире зависела от успеха распространения той или иной модели мироустройства при одновременной капитуляции противоположного лагеря (читай при признании правильности и принятии чужой модели). Неважно, как украинский конфликт будет развиваться дальше – былой идеологической подоплеки он не имеет. Потому что нынешняя реализация «политики силы» кардинально отличается от аналогичной практики времен холодной войны. В те времена вооруженные до зубов противоборствующие блоки вели себя так, словно они, несмотря на мирное время во всем северном полушарии Земли, находились в состоянии затяжной войны.
С одной стороны, ядерные и водородные бомбы «обесценили» войну как политический инструмент, потому что победа над врагом становилась возможной лишь при одновременном уничтожении самих себя. С другой стороны, однако, обе стороны сделали ставку на «заточку» затупившегося оружия и стремились к тому, чтобы превратить ставшие бессмысленными, с военной точки зрения, инструменты в собственный дополнительный политический вес.
Готовность приблизиться к краю пропасти
В принципе, США, так же, как и СССР, провозгласили собственный переход в более высокую весовую категорию и принялись брать на себя обязательства по всему миру, которые они не смогли бы взять с помощью традиционных вооружений.
По этой логике, сверхдержавой можно было стать лишь в случае, если страх перед бомбой не представлялся запугиванием, когда страна, обладавшая бомбой, была готова в случае сомнений приблизиться к краю пропасти, не имея, однако, решительности прибегнуть к крайней мере, но не давала противной стороне понять, где точно лежит граница между блефом и игрой ва-банк.
То, что миру в таких условиях удалось спастись, связано, не в последнюю очередь, с эрозией самих военных блоков. Времена, когда сверхдержавы могли указать своим партнерам или вассалам на непредсказуемого врага на противоположной стороне фронта и призвать их к порядку (а в те времена напряжение и вовсе зачастую поддерживалось искусственно в целях сплочения того или иного блока), остались в прошлом.
Ядерные риски не стали меньше
Место дисциплинированных альянсов заняли «коалиции согласных» - хрупкие и способные в любой момент развалиться партнерства, выглядящие лишь жалким подобием былых объединений. Соответственно, «фитиль» ядерного смертоносного потенциала в наше время стал, несмотря на все связанные с распространением ядерного оружия риски, длиннее, чем когда бы то ни было.
Холодная война маловероятна, в первую очередь, потому, что она была чем-то большим, чем сумма ее отдельных составляющих. Вербальные войны, ядерная дипломатия и создание блоков ускорялись одновременно и потому повлекли за собой политические изменения, не заметить которые было невозможно.
Так, почти половина всей продлившейся в общей сложности четыре десятилетия холодной войны прошла под знаком политических и военных кризисов. Правда, значительную их часть удалось уладить с большей осторожностью, чем можно было бы предположить, глядя на ожесточенность вербальных баталий – и в первую очередь, это касалось Центральной Европы.
Если же посмотреть на страны «третьего мира», то сразу становится заметно отсутствие интереса Вашингтона и Москвы в активном участии в тамошних конфликтах. Ослабление противника путем втягивания его в кризисные ситуации относилось к «репертуару» их стратегии напряжения («Overload the Enemy») прошлых десятилетий.
На периферии холодная война была очень даже жаркой
Примечательно, что опасность большой ядерной войны в значительной степени исходила с «периферии» - к примеру, из Кореи или с Кубы. Если присмотреться к тамошним кризисам повнимательнее, то можно констатировать, что нам во времена холодной войны просто повезло. Ведь большая часть из в общей сложности 150 войн, бушевавших между 1945 и 1990 годами в странах «третьего мира», пришлась именно на эпоху холодной войны.
Даже притом, что причинами этих войн, как правило, становились стремление разных стран к независимости от колониальных держав или просто локальные конфликты, все равно ни США, ни СССР не упускали возможности вооруженного вмешательства в них: началось все в Индокитае и Корее; потом, во время некоторого ослабления кризиса между 1963-м и 1965-м, разразилась война во Вьетнаме; во времена «разрядки» 1970-х обострились конфликты в Африке, Латинской Америке и Азии; ну а вторжение советских войск в Афганистан положило начало новому «ледниковому периоду» в отношениях между Востоком и Западом.
«Заместительных» войн в наше время больше нет
В любом случае речь при этом всегда шла об ослаблении политического противника. Скольким людям пришлось пожертвовать ради этого собственными жизнями, можно только предполагать, но так или иначе, счет идет на десятки миллионов. Поэтому 50-летняя война на периферии мировой арены составляет одну из наиболее кровавых страниц новейшей истории.
Какие бы последствия ни повлекла за собой глобализация для мировых конфликтов, одного среди них точно нет: своеобразных «заместительных войн» в сферах интересов конкурентов. Конечно, холодная война оставила определенные следы: в наше время все говорят только в глобальных программах вооружения, долгосрочных последствиях ядерных испытаний для экологии или о попытке Москвы хотя бы частично вернуть себе утерянные сферы влияния.
И, тем не менее, даже при поверхностном взгляде на ситуацию становится заметно: эта эпоха больше не повторится – ни в качестве трагедии, ни в качестве фарса. Она просто прошла.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Многие эксперты не упускают возможности заявить о начале новой холодной войны. Однако такие эксперты заботятся, в первую очередь, о внимании общественности и собственных рейтингах среди читателей. Конфликт на Украине не следует сравнивать с временами противостояния Востока и Запада. Та эпоха уже не повторится – ни как трагедия, ни как фарс.
