Президента Обаму часто критикуют за его слабость во внешней политике, очередным подтверждением которой стало стремительное ухудшение отношений с Россией и кризис на Украине. Сенатор Джон МакКейн (John McCain), один из многочисленных критиков, присоединившихся к наступлению на президента, назвал нежелание администрации Обамы обеспечить военной техникой временное украинское правительство «еще одним признаком слабости».
Однако между сильным лидером и мудрым лидером есть существенная разница. Типичные сильные лидеры — то есть, такие лидеры, которые стремятся доминировать как у себя на родине, так и во внешней политике — во времена кризиса часто оказываются склонными к чрезмерно бурным реакциям, особенно в вопросах применения военной силы. К счастью, Обаме до сих пор удавалось этого избегать.
Между тем, миру хочется видеть в американском президенте — и это также в интересах самой Америки — не сильное руководство, а просвещенное руководство. Вспомните Карибский ракетный кризис 1962 года, когда президент Джон Кеннеди отверг совет нанести бомбовый удар по советским кораблям, направляющимся на Кубу, и уничтожить сооруженные там ракетные установки. Хотя в конечном итоге США удалось убедить Советский Союз убрать его ядерные ракеты с острова, американцам также пришлось пойти на уступки и пообещать, что они не станут пытаться свергнуть режим Кастро силой, и что они уберут американские ракеты с территории Турции. В рамках того договора было решено, что эта последняя уступка не станет достоянием гласности. Более того, об этом стало известно спустя настолько длительный период времени, что уже успели появиться предположения о том, что вывод ракет из Турции вовсе не был уступкой Советскому Союзу. Поэтому, хотя общепринятый миф гласит, что только Хрущев вынужден был закрыть глаза на некоторые факты, на самом деле Кеннеди оказался достаточно разумным политиком, чтобы тоже закрыть на многое глаза и не провоцировать начало катастрофической ядерной войны. Этот эпизод служит отличной иллюстрацией к понятию просвещенного руководства: Кеннеди выиграл сражение в сфере связей с общественностью, однако соглашение, выработанное США и Советским Союзом, было подлинным компромиссом.
Осторожность Обамы в вопросах внешней политики представляет собой долгожданную альтернативу наивному оптимизму президента Джорджа Буша-младшего и фиаско его операций в Ираке, которые испортили репутацию США на мировой арене, особенно - в арабском и исламском мире. Какой бы катастрофической ни казалась ситуация в той или иной мусульманской стране, нет никаких объективных причин полагать, что военное вторжение американцев может принести туда устойчивый мир, а не новые вспышки вражды, часть из которых будет неминуемо направлена против самой Америки. Попытки Обамы избежать непосредственного военного вторжения в Ливию и Сирию и его желание продолжить диалог с Ираном — вместо того чтобы нападать на него — и составляют суть благоразумного руководства, несмотря на то, что, как утверждают критики президента, это мешает ему надеть на себя мантию сильного лидера.
Кроме того, Обаме не стоит вменять в вину и то, что он пытается наладить унаследованные им отношения между США и Россией, начиная с его «перезагрузки», стартовавшей в 2009 году. Обама и его советники совершили ошибку, посчитав, что взгляды Дмитрия Медведева существенно отличаются от взглядов Владимира Путина и что, как президент, Медведев будет иметь большое влияние на политику страны. В реальности оказалось, что Путин был патроном, а Медведев — всего лишь помощником, и обмен должностями ничего не изменил в их отношениях.
Тот факт, что перезагрузку постигла неудача — когда Путин вернулся на пост президента, затем начал наступление на оппозицию, а теперь аннексировал Крым — является результатом не только просчетов администрации Обамы. Это стало результатом политики Запада по отношению к России с начала 1990-х годов. После окончания холодной войны американское руководство имело возможность привлечь Россию в новые структуры обеспечения безопасности, которые могли успешно прийти на смену НАТО и Варшавскому договору. Вместо этого, расширение НАТО в сторону Восточной Европы и бывших республик Советского Союза, начатое президентом Биллом Клинтоном и продолженное Бушем, привело к тем негативным последствиям, о которых предупреждали прозорливые критики этой политики, в том числе Джордж Кеннан (George Kennan).
Когда Кеннеди искал выход из Карибского кризиса, он поставил себя на место Никиты Хрущева и подумал, как он сам отреагировал бы на предложения Америки, если бы был советским лидером. Независимо от того, как часто Вашингтон уверял Кремль в том, что расширение НАТО не является угрозой для России, это расширение, а также решение Буша о выходе США из Договора о противоракетной обороне всегда расценивались Москвой как угроза. Возможно, в США эти шаги казались признаками сильного руководства, однако они лишь усугубили противоречия в отношениях между Москвой и Вашингтоном. Американским лидерам того периода стоило последовать примеру Кеннеди и поставить себя на место российского руководства, представив, к примеру, какой была бы реакция США, если бы, скажем, Мексика или Канада решили присоединиться к Варшавскому договору.
Разумеется, постсоветские лидеры несут львиную долю ответственности за свои собственные неудачи. Авторитарный стиль руководства вновь возник при Борисе Ельцине и продолжил набирать обороты при его преемнике, Путине. Русский национализм, который всегда был одной из главных черт, скрывающихся за монолитным фасадом Коммунистической партии Советского Союза, превратился в довольно мощную силу в российском обществе. И этому во многом способствовало то, что Москва считает враждебной политикой США и Евросоюза по отношению к российским государственным интересам. Хотя российская политическая элита, возможно, испытывает страх перед влиянием Евросоюза в Восточной Европе, это объясняется лишь собственным страхом этой элиты перед истинно плюралистической демократией.
Это снова возвращает нас к украинскому кризису, в ходе которого Путин, как и многие другие типичные сильные лидеры до него, очевидно, пошел на поводу духа авантюризма и чрезмерной самоуверенности руководителя, который уже подавил внутреннюю политическую оппозицию и предпринял все меры для пресечения общественного контроля. Между тем, республиканцы обвиняют Обаму в том, что он недостаточно решительно реагирует на действия России на Украине. Он отверг призывы отправить оружие временному правительству в Киеве, хотя на этой неделе вице-президент Джо Байден (Joe Biden) объявил о том, что США направят на Украину «военную помощь несмертельного действия для армии и пограничников» общей стоимостью в 8 миллионов долларов, а также предоставят 7 миллионов долларов на «медицинское обслуживание и социальную помощь» украинской армии. Тем не менее, для России приписывание себе права вмешиваться в дела соседнего государства от имени его русскоязычных граждан, несомненно, является чрезвычайно опасным шагом. Именно поэтому администрация Обамы и Евросоюз оказались совершенно правы, создавая иерархию санкций и предоставляя России возможности принимать участие в выработке договорного решения на каждой ступени развития кризиса. Западу стоит оставить за собой право ввести более жесткие экономические санкции на случай, если Россия продолжит свое наступление. И снова подход, предполагающий поступательное движение по направлению к выходу из кризиса, является гораздо более предпочтительным по сравнению с «сильным» руководством, на котором настаивают сторонники жестких мер.
Истории и народы России и Украины настолько тесно связаны друг с другом, что уличные протесты в Киеве и свержение президента Виктора Януковича вызвали у России гораздо больше опасений, чем у любого другого государства, за исключением самой Украины. Последовавшие за этим шаги России, начиная с аннексии Крыма, существенно усложнили задачу Москвы по налаживанию отношений с тем правительством, которое представляет интересы большинства граждан Украины. Тем не менее, существует определенная связь между Россией и восточными областями Украины, перешедшими в оппозицию новому, ориентированному на Запад правительству в Киеве, которая в значительной степени повышает уровень влияния Кремля на этой территории. У Кремля есть хорошая возможность существенно усложнить жизнь любого украинского правительства, которое пользуется мнением большинства избирателей, чтобы проводить единую политику на всей территории Украины, в том числе в областях, где живут люди иной культурной идентичности.
Сейчас особенно важно, чтобы госсекретарь Джон Керри и его европейские союзники в ходе переговоров с министром иностранных дел Сергеем Лавровым признали необходимость некоторой децентрализации политической власти на Украине. Сделав это, команда Обамы получит возможность проверить степень добросовестности намерений Путина. Если российское руководство по-настоящему заинтересовано в единстве Украины (минус Крым), такой Украины, в которой многие полномочия будут переданы регионам, оно должно каким-то образом обуздать своих агентов и сторонников на востоке страны. Тем не менее, пока, к сожалению, этого не происходит.
Ситуацию на Украине можно сравнить с успешным переходом от авторитаризма к демократии в Испании, которой, как выяснилось, можно управлять на унитарной основе только в рамках авторитарного режима. Демократизация страны после смерти Франсиско Франко была достигнута отчасти путем передачи части полномочий испанским автономным регионам — и наиболее самобытные в культурном смысле районы, Каталония и Страна басков, получили максимальное количество полномочий по сравнению с другими частями этого квази-федеративного государства. Такое достаточно молодое государство, как Украина, чьи постсоветские лидеры оказались не слишком талантливыми руководителями, также должно следовать этим требованиям в процессе строительства демократии. И тот факт, что администрация Обамы осознает эти реалии, должен стать поводом для поздравлений, а вовсе не осуждения.
В России слишком многие поклоняются ложному богу сильного лидера, и хотя это является частью образа самого Путина, он также извлекает огромную выгоду из широко распространенной в российском обществе идеи о том, что государство, сыгравшее главную роль в окончании холодной войны, сейчас оказалось на месте побежденного врага. Последнее, что сейчас стоит делать Обаме, это следовать примеру Путина. Украина нуждается — и США должны отстаивать эту точку зрения — в мудром руководстве, способном налаживать отношения, а вовсе не в сильном лидере. Типичные сильные лидеры, как правило, больше всего на свете боятся показаться слабыми, и это заставляет их совершать ошибки. Критический ум, способность давать правильную оценку политическим событиям при всей их сложности, гибкость и, если повезет, прозорливость могут принести лидеру гораздо больше пользы, чем переоцениваемая многими сила.
Арчи Браун — заслуженный профессор политологии Оксфордского университета и автор вышедшей в апреле книги под названием «Миф о сильном лидере: политическое руководство в современном мире» (The Myth of the Strong Leader: Political Leadership in the Modern Age).
