Гнетущее молчание вокруг цыганского концлагеря в поселке Леты

Европейский центр ромской музыки в мае представил в Праге постановку Lety-1942. Она посвящена судьбе жертв цыганского концлагеря в поселке Леты. Несмотря на то, что проблематика лагеря, стоявшего в южной Чехии во время войны, не раз поднималась в чешских СМИ, нигде нельзя найти подробного описания происходивших здесь событий.

Наиболее широко эта тема была представлена в книге американского писателя, поэта, антрополога и активиста за права ромов в Восточной Европе и на Балканах Пауля Поланского, на основе которой и был написан сценарий постановки. До сих пор на том месте, где в пoселке Леты у города Писек погибли 327 из 1308 заключенных, стоит свиноферма, выросшая в 1970-е годы. Многочисленные требования общественности и ООН о переносе фермы ни к чему не привели. Чешское правительство объясняет это тем, что государству не по карману выкупить у частного владельца предприятие, которое является поруганием памяти жертв цыганского Холокоста. Премьера постановки словацкого режиссера Даны Рачковой, в основу которой легла музыка композитора и музыканта цыганского происхождения Иржи Кормана, призвана воздать должное памяти погибших в концлегере ромов.

 Иржи Корман:

- Проект этот я долго носил в голове, и, собственно говоря, он начался с такого минипроекта. С моим другом, художником Павлом Кроком, который недавно умер, мы договорились, что он напишет картины, которые ассоциируются у него с темой цыганского концлагеря, а я сочиню к ним музыкальные вариации, и в 2000 году мы выпустили альбом (Jiří Korman & Pavel Kroka: Čhajori Romaňi – прим. ред.). Думаю, что одна из этих картин сейчас находится в Музее цыганской культуры в Брно. У меня была потребность как-то дотронуться до этой темы в то время. Прошло немало времени, прежде чем я вновь почувствовал потребность к этому вернуться и подумал, что надо бы сделать более широкий проект, в котором будут сочетаться музыка, слово, художественные и сценические образы. И все это в этой постановке действительно есть.

- Брался ли кто-нибудь до того в Чехии за воплощение темы цыганского Холокоста с помощью художественных приемов?

- Нет, никто этого не делал ни в художественной литературе, ни в других областях искусства. Существует лишь книга, и надо сказать, очень хорошая, документальных свидетельств тех, кто пережил эти лагеря. Книга, составленная Поланским, который собрал эти свидетельства. Речь, напомним, идет, в первую очередь, о сборнике исторических свидетельств ромов, переживших Холокост – главным образом, тех, кто был депортирован в лагерь в поселке Леты. Сборнике Tíživé mlčení («Гнетущее молчание»), который составил Пауль Полански. Составной частью исповедей оставшихся в живых являются не только воспоминания о концлагерях, но и подчас преисполненный драматизма опыт их жизни в сегодняшней Чехии. На чешском Интернет-портале, где аннонсируются издания Поланского, сообщается, что сборник распродан, впрочем, как и книга этого американского автора Bouře («Буря»). Однако согласно информации из неофициальных источников, почти весь тираж «Бури» был ликвидирован. В Чехии также вышла книга Поланского Living Through It Twice/Dvakrát tím samým («Дважды тем самым»), Poems of the Romany Holocaust (1940-1997). Básně o romském holocaustu («Поэмы о цыганском Холокосте»). Продолжим беседу с И. Корманом.

- Известно ли вам что-нибудь о том, как удалось Паулю Поланскому связаться с чешскими цыганами?

- Поланского познакомил с нашими цыганами мой бывший друг по прозвищу Чедеко, эмигрировавший в Канаду еще до «бархатной» революции. После 1989 года он приехал в Чехию посмотреть, что и как, а потом водил Поланского в эти семьи – иначе они его к своей личной жизни не дoпустили бы, и мой друг нажил себе психические проблемы, а также проблемы в общении с теми, кого это касалось, так как отворились врата, врата в сплошную боль. Эта тема очень болезненно воспринималась всеми – и теми, кто этот Холокост пережили, и теми, кто ее коснулся.

Цыганский Холокост, накрепко забытый после Второй мировой войны, коснулся также семьи самого Иржи Кормана.

- Моя мама и моя бабушка тоже были депортированы в войну в концлагерь, но не в Леты, а в Дубице. Они, к счастью, вернулись, но мамины отец и сестра там погибли, так что все это я воспринимал на личном уровне. И пока моя бабушка не умерла, я постоянно сталкивался с тем, что не было дня, когда она не вспомнила бы о чем-то, связанном с лагерем, она не могла избавиться от этого. Например, мы смотрели телевизор, и если вдруг показывали фильм про войну, где фигурировали нацисты, бабушка начинала швырять чем попало - обувью, например, в телевизор. Эти фильмы были сняты очень достоверно, и мы должны были выключить телевизор. Поначалу мы пытались ей объяснить – бабушка, это ведь только фильм, это не на самом деле, но она не могла этого выдержать.

После окончания некоторых спектаклей запланированы дискуссии между авторами постановки, зрителями и специалистами из рядов историков, исследователей цыганской культуры и театральных деятелей. Во время премьеры постановки, которая состоялась 9 мая в пражском театре «Понец», в фойе театра одновременно проходила выставка, посвященная цыганскому геноциду во время Второй мировой войны. Проект осуществляется при поддержке бывшего министра иностранных дел ЧР Карела Шверценберга, посольства Германии в Праге, а также Чешско-немецкого фонда будущего и других общественных организаций.