Глядя на происходящее в мире, некоторые современники внезапно ощущают тоску: тоску по «определенности» холодной войны. Во времена конфликта двух систем все казалось — как бы цинично это не звучало — разложенным по своим местам. То, что отделяло Запад от советской империи, было политически, идеологически и для подавляющего большинства морально ясным положением вещей. Сегодня, напротив, у многих складывается ощущение, что весь мир находится в смятении, а та самая определенность, дарящая поддержку и задающая направление, растворяется.
Мир превратился в огромную сцену, где разворачиваются кризисы и конфликты, в том числе и такие конфликты, о которых до недавнего времени нельзя было и помыслить, об участниках которых до недавнего времени никто и не слышал (разве кто-то имел представление о том, кто такие езиды?). Кроме того, еще никогда не происходило так много различных кризисов одновременно во разных частях света, при этом всюду всплывают старые противоречия — и даже в этом кроется определенная тоска по прошлому.
И как будто у международной политики недостаточно хлопот, постоянно появляются новые темы, которые попадают на первые полосы газет: кто мог бы предсказать еще год назад, что в течение нескольких месяцев Россия включит Крым в состав РФ? Вряд ли многие ожидали молниеносного наступления боевиков «Исламского государства» или подозревали, какие масштабы примет эпидемия лихорадки Эбола. Падение цен на нефть — разорительное для поставщиков и благословенное для потребителей — удивило даже экспертов.
Потерю опоры «определенности» дополняет кошмар непредсказуемости, при котором политический вектор молниеносно меняется в течение одного дня, и это вызывает еще больший страх: внезапно бундесвер должен начать поставки оружия курдам на севере Ирака и тут же — помочь страждущим в Западной Африке. Внезапно становится ясно, что Европа переживает самый серьезный кризис за многие последние десятилетия: вера в то, что великодержавные стремления к зонам влияния ушли в историю, на поверку оказывается устаревшим идеализмом. Волнения, охватившие многие общества, выглядят как надвигающийся издалека зловещий сгусток удручающих новостей. Между тем, он становится все ближе.
В первую очередь это относится к нашим юго-восточным соседям. На Ближнем и Среднем Востоке в наступившем 2015 году не стоит ожидать спокойствия. Вооруженная борьба за влияние и господство будет продолжаться; исламский терроризм будет требовать новых жертв; исторические памятники будут уничтожаться, одни государства будут распадаться, другие окажутся под гнетом авторитарных режимов.
Потоки беженцев хлынут на соседние страны и станут серьезной проблемой, в том числе и для Европы. Этот поток не пойдет на убыль, впрочем, уменьшаться не будет и иммиграционный напор в целом, прежде всего, из стран Африки. Последствия этого для внутренней политики мы можем наблюдать вот уже несколько недель на улицах Дрездена. Во Франции они ведут к тому, что набирает силу крайне правый «Национальный фронт», а в Великобритании — к росту числа противников ЕС.
Развитие ситуации на Украине и поведение России будут, как и прежде, вызывать особое беспокойство у западных политиков. Их действия и дальше должны быть продиктованы решительностью и твердостью в отношении российской агрессии в сочетании — так же, как и ранее, — с попытками установления диалога и сотрудничества. Пойдет ли навстречу российское руководство ввиду экономически удручающего положения или же оно — теперь уж просто назло — будет продолжать раздувать огонь национализма и дестабилизировать ситуацию на Украине?
Все зависит от того, насколько далеко готов зайти президент Путин, и какую цену он готов заплатить за достижение своих целей. Его поведение до сих пор дает мало оснований для оптимизма, тем более, что он, по всей видимости, убежден, что антизападная риторика и игра в великую державу помогут утешить общественность на фоне серьезного экономического спада в стране. Однако кто знает, насколько на самом деле в Кремле утратили связь с реальностью.
В российском руководстве ведь тоже полагали, что смогут натравить европейские страны друг на друга. Из этого ничего не вышло, даже несмотря на то, что не все европейцы считают, что решение ввести санкции против России — это истина в последней инстанции. Евросоюз был не готов к возвращению подобной геополитики, но все же ЕС справляется с этим кризисом не настолько плохо, как всюду утверждается.
Гораздо больше неприятностей Евросоюзу доставляет кризис еврозоны (ключевое слово — Греция), деструктивное брюзжание и растущий внутренний национализм. Лозунг «Больше Европы!» нигде не вызывает восторгов. Выборы нового парламента в Лондоне могут стать поворотным моментом: до сих пор ЕС представлял собой постоянно растущее сообщество, теперь же впервые может начаться обратный процесс. Станет ли Британия счастливой в одиночку? То, в чем непреклонно убеждены одни, является зловещим предзнаменованием для других.
После насыщенного памятными датами 2014 года наступает 2015-й — год-антракт, передышка перед новым рывком. На нас немало обрушится в новом году, причем некоторые вещи покажутся нам знакомыми. «Same procedure as last year?» («То же, что и в прошлом году?» — коронная фраза из популярного предновогоднего скетча Dinner For One. — Ред.). Мировая политика — это не разудалая комедия, даже если учесть, что в Америке начинается сезон опереточного волнения под названием «предвыборная кампания». И, кстати, не в последнюю очередь по противникам Америки особенно серьезно ударяет нынешнее падение цен на нефть.
Клаус-Дитер Франкенбергер, политический обозреватель газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Глядя на происходящее в мире, некоторые современники внезапно ощущают тоску: тоску по «определенности» холодной войны. Во времена конфликта двух систем все казалось — как бы цинично это не звучало — разложенным по своим местам. Сегодня, напротив, у многих складывается ощущение, что весь мир находится в смятении, а та самая определенность, дарящая поддержку и задающая направление, растворяется.
