Вызывает тревогу тот факт, что поведение России при Владимире Путине напоминает едкую смесь нацизма и сталинизма. И, тем не менее, большинство россиян, судя по всему, одобряют националистический империализм путинского разлива — данный факт настораживает еще больше. Каким образом можно вернуть разум России, этой самой большой в мире стране-изгою? Как склонить ее к той или иной форме партнерских отношений с ведущими государствами мира? Должен ли Запад игнорировать или умиротворять путинский режим, или наоборот — нужно попытаться нейтрализовать его, изо всех сил способствуя его крушению? В данной статье автор анализирует основные альтернативные походы и приходит к выводу: простых ответов не существует. У каждого из подходов есть свои «минусы».
Разрабатывать разумную стратегию в отношении России становится все труднее, поскольку альтернативные варианты развития событий весьма туманны. В частности, при составлении прогнозов, если речь заходит о будущем этой страны, обычно допускают шесть распространенных ошибок. Заметим, что прогнозирование везде, в любой области всегда было делом непростым, если вообще возможным, поскольку в результате как ожидаемых, так и непредвиденных событий могут возникать совершенно неожиданные сценарии — так называемые «сопутствующие возможности» (термин, предложенный биологом С.А. Кауфманом, — прим. перев.), способные открывать широкие перспективы перед страной. Однако, в случае России, перспективы не столь ярки, поскольку российские власти на протяжении длительного времени привыкли эксплуатировать человеческие и материальные ресурсы этого государства ради своей личной выгоды — а это является распространенной причиной краха любой страны.
Первый вариант стратегии заключается в том, чтобы не обращать внимания на Россию, надеясь на то, что она вдруг после поглощения русскоязычных анклавов, расположенных по периметру ее границ, прекратит вести себя агрессивно и перестанет захватывать чужие территории. Однако нечто похожее мы уже видели: в 1938 году Франция и Британия, придерживаясь точно такой же политики и выдавая желаемое за действительное, позволили Гитлеру осуществить аннексию Австрии и части территории Чехословакии. Страстное желание Путина восстановить поверженную империю поистине безгранично; не забывает он и о Балтии, и о некоторых регионах Центральной Азии. Размеры России, ее мощь и путинские тактические приемы — все это создает угрозу как в российском «ближнем зарубежье», так и за его пределами. Учитывая побочные эффекты российской экспансии, Белый дом, безусловно, неправильно считает Россию всего лишь «региональной» державой. Когда речь заходит о возрождающейся России, то здесь одной лишь «стратегической несгибаемости», которую администрация Обамы проявила в отношении Северной Кореи, не достаточно.
Второй вариант: в сдерживании силой оружия тоже имеются свои «минусы». Расширение блока НАТО за счет бывшей советской сферы влияния было явлением контрпродуктивным, поскольку ослабило позиции российских западников и помогло реваншистам прийти к власти. Большинство членов НАТО невольно поспособствовали распространению путинизма и тем самым ослабили свою жесткую силу, в результате чего у Североатлантического альянса сейчас, по сравнению с предыдущим десятилетием, все меньше возможностей справиться с Россией. Европейские союзники Америки оказали медвежью услугу своему защитнику в тот самый момент, когда он расставил свои вооруженные силы на пространстве от Ирака до Южно-китайского моря. Никто не сможет угрожать государству, которое продолжает оставаться ядерной сверхдержавой, однако инструментов для неядерного воздействия на Россию у Запада маловато.
Третий вариант: экономические санкции. Они больно ударили по Ирану, однако жесткие режимы на них практически не реагируют и продолжают притеснять своих граждан или создавать угрозы в отношении других стран. И, тем не менее, санкции усугубляют проблемы, с которыми Россия уже столкнулась из-за падения нефтяных цен и дипломатической изоляции. Несмотря на все проблемы, которые санкции приносят близким друзьям Путина и российскому обществу, военная активность России и создаваемые этой странной угрозы увеличились и стали распространяться на всем пространстве от Украины до Мексиканского залива. Если санкции обрушат Россию, то они не только ударят по некоторым западным компаниям, связанным с этой страной, но и вернутся на Запад бумерангом.
Четвертый вариант: международное осуждение и дипломатическая изоляция, судя по всему, не изменят политику Путина. На встрече G20 в Австралии российский президент подвергся критике со стороны лидеров других государств, но после этого он просто отбыл в Россию до официального закрытия саммита, заявив, что хочет выспаться. И даже если большинству членов Совета безопасности ООН захотелось бы осудить поведение Кремля, у российской делегации (вероятно, вместе с присоединившимся к ней Китаем) имеется право наложить вето на резолюцию Совбеза.
Сменив в Киеве прокремлевскую марионетку, новое руководство Украины в 2014 году по-разному пыталось отвечать на экспансионистские устремления России. Ни один из этих способов полностью себя не оправдал — ни бездеятельность, ни военные действия против пророссийских мятежников, ни две договоренности о перемирии. Что бы Киев ни делал, Путин не оставлял своих попыток ослабления и разжигания сепаратизма. Все три из основных политических партий Украины в настоящий момент хотели бы вступления страны в НАТО. Разговоры о достижении этой цели, наверное, лишь укрепляют решимость России дестабилизировать Украину.
Пятый вариант: а что если еще раз попытаться обеспечить взаимодействие? Обе стороны зависят друг от друга — начиная от контроля над вооружениями и кончая космосом. По-прежнему, каждая из сторон пытается — пусть и во вред себе — досадить другой стороне. И Кремль, и Белый дом боятся вооруженных ядерным оружием Северной Кореи и Ирана, считая что ядерные программы этих двух государств подхлестнут гонку вооружений в Восточной и Западной Азии. Москва собирается сворачивать сотрудничество с Соединенными Штатами, чтобы защитить российские ядерные материалы. И Москва, и Вашингтон сокращают межгосударственный научный обмен. Путин заявил, что не будет присутствовать на саммите по ядерной безопасности, который Барак Обама собирается провести в 2016 году.
Процесс увеличения дистанции между Россией и Западом отразился даже в русской лексике. По мнению психолингвиста Алексея Михеева, в 2014 году в словарный состав русского языка проникли гнев и ненависть. Его главной чертой стало в той или иной степени манипулирование массовым сознанием при помощи агрессивных слов. Так, в 2013 году в словарный состав русского языка в русифицированном виде вошли множество английских слов, таких как «лайкнуть» и «зафрендить». Однако в 2014 году, россияне включили в свой язык всего лишь два слова англо-саксонского происхождения — «селфи» и «фейк». Зато было изобретено множество новых слов с враждебным оттенком, таких как «Крымнаш» и «псакнуть» (намек на пресс-секретаря Госдепартамента США Джейн Псаки), что означает «заявить что-либо глупое, но не признать этого». Кроме того, россияне стали использовать такие эвфемизмы как «гуманитарный конвой» и «вежливые люди», чтобы описывать свои действия на Украине и затыкать рот тем критикам, которые считают эти действия России лицемерием.
Таким образом, язык стал частью арсенала Кремля. Демагогия, высмеянная еще Оруэллом, породила двоемыслие, навязанное многим россиянам и полностью ими усвоенное.
Если Путин пытается восстановить бывшую Российскую империю, то это дело, судя по всему, безнадежное. И все же, во времена холодной войны создание более плотного «железного занавеса» оказалось делом вполне обоснованным и полезным. Даже в то время, когда Никита Хрущев угрожал Берлину и разместил ракеты на Кубе, культурные связи между СССР и западными странами продолжали множиться и расширяться. Именно в ходе этого культурного обмена в СССР были занесены семена либерализма, что в конечном итоге привело к возникновению концепции «нового мышления», предложенной Михаилом Горбачевым. Александр Яковлев, один из ближайших советников Горбачева, в 1958-59 годах изучал в Колумбийском университете программу реформ президента Франклина Рузвельта, предпринятых в рамках Нового курса. Он надеялся, что сходные реформы смогут точно так же сохранить и советскую систему, правда впоследствии Яковлев задался вопросом, а стоит ли ее сохранять?
Но для танго нужны два партнера. Если Хрущев выступал за налаживание связей между Россией и Западом, то Путин этого не желает. Что должен делать Запад — стремиться к новой перезагрузке с Москвой или же дать отпор диктатору-империалисту, надавив на него? Сомнения и колебания мешают найти правильный ответ. К тому же, возникает еще один вопрос: что, по нашему мнению, ждет Россию в будущем?
Так называемые предсказатели основывают свои доводы на шести основных подходах к будущему России, в основном слишком упрощенных. И наука, и человеческая история преподали нам два урока, показав, что в альтернативных сценариях будущего развития событий имеются как «плюсы», так и «минусы». Первый урок заключается в том, что прогнозы, как правило, не сбываются. Почему? Причина тому — инновации, которые во многих сферах открывают совершенно неожиданные перспективы. Второй урок, повторяющийся всегда и везде, говорит о причинах, по которым страны терпят неудачу.
Каким образом посторонний человек может сформулировать разумную политику в отношении России, если его представления о будущем этой страны не базируются на реальности? При формировании политики в отношении России совершается одна из ошибок: слова какой-нибудь авторитетной личности воспринимаются в качестве единственного и окончательного ответа. Скажем, точка зрения Уинстона Черчилля или Джорджа Кеннана в отношении России периода холодной войны, может уже не работать.
Ошибка вторая состоит в том, что обобщения о будущем развитии России подчас делаются на основе нескольких частных случаев и разговоров с местными жителями, включая мнения каких-нибудь прохожих на улицах. То, что вам говорит таксист по дороге от аэропорта до отеля, — это всего лишь его сугубо личное мнение; быть может, он даже говорит вам лишь то, что вы хотели услышать.
Третье заблуждение состоит в преувеличенном отношении к роли личности в истории. Бесспорно, мотивация и личные качества отдельного человека важны, однако люди, как правило, приходят во власть во многом благодаря случаю. Да, Владимир Путин поспособствовал продвижению националистического империализма, что отличает его политику от политики Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Вне зависимости от того, останется ли Путин на своем посту или нет, Россия, вероятнее всего, по большому счету не будет менять свою политику. Да, все решения принимает лично Путин. Однако если он уйдет, то его преемник будет делать то же самое.
Четвертая ошибка состоит в преувеличенном отношении к фактору географии, которая якобы все определяет. Да, Россия богата нефтью и другими полезными ископаемыми. Но как эти ресурсы повлияют на дальнейшую судьбу этой страны? Ответ в значительной степени зависит от того, как они будут использоваться, а также от внешних факторов, таких как рыночный спрос и предложение. Глобальное потепление может оказаться для России «плюсом» в одних сферах деятельности и «минусом» в других. Если фактор географии решающий, тогда почему развитой страной является Южная Корея, а не Северная, при том, что обе страны расположены в одинаковых географических условиях?
Пятая ошибка заключается в преувеличении внешнего фактора. Многие россияне всю вину возлагают на Америку за то, что она якобы вознамерилась ослабить Россию. Но президенты США, Рональд Рейган, Джордж Буш, Барак Обама и другие, делали все возможное, чтобы помочь России восстановиться и присоединиться к международному сообществу. Болезнь России совсем в другом — в плохой системе выборов на всех уровнях, начиная с Кремля.
Шестая ошибка заключается в том утверждении, что история якобы повторяется. Так, один из московских журналистов предсказывал, что Владимир Путин будет низвержен в 2015 году, опираясь на исторические аналогии с Адольфом Гитлером и Борисом Ельциным. Да, исторические условия порой кажутся одинаковыми, но они никогда не бывают тождественными. Каждое нынешнее событие — это комбинация совершенно новых сил и факторов, отличающихся от тех, что имели место когда-либо ранее в прошлом. Как написала в газете «Ведомости» российский политолог Екатерина Шульманн, «история не повторяется ни в виде трагедии, ни в виде фарса».
Кроме этих распространенных ошибок, истина заключается в том, что надежный прогноз невозможен во многих областях из-за появления инноваций и новых технологий, порождающих, по словам Стюарта Кауфмана, так называемые «сопутствующие возможности».
Таким образом, влияние технологий на общество непредсказуемо. Так, в 1930-е и 1940-е годы никто не мог предвидеть, что компьютеры изменят человеческое общество; никто и подумать не мог, что большая ЭВМ со временем превратится в персональный компьютер, на котором можно будет обрабатывать тексты, обмениваться файлами и получать доступ ко всемирной паутине. Все указанные события породили «сопутствующие возможности», которые привели к появлению таких феноменов, как Google, Facebook, «арабская весна» и Эдвард Сноуден. Перед Россией и перед всем человечеством открываются широкие возможности, которые превосходят все наши знания и воображение.
Но предугадать характер «сопутствующих возможностей» нельзя — и это для России хорошая новость. Никто не знает, какие возможности могут возникнуть благодаря возникновению тех или иных законов, политики и инноваций.
Плохая новость заключается в том, что любое государство начинает шататься и, в конце концов, обречено на падение в том случае, если власть предержащие используют человеческий потенциал и материальные ресурсы ради личной выгоды. На протяжении более тысячи лет хозяевами России являлись хищные эксплуататоры, использовавшие государство для своих личных интересов, а не ради общего блага. В течение столетий у большинства россиян не было никакой возможности для того, чтобы проставить оценку поведению своих правителей. Однако теперь россияне могут это сделать, правда, многие из них ослеплены подконтрольными Кремлю средствами массовой информации — они выдают желаемое за действительное и по традиции раскланиваются перед властью. Из-за всех этих факторов перспективы России, судя по всему, сужаются.
Даже в эпоху компьютеров и глобальной взаимозависимости Россия, подобно Китаю, продолжает полагаться на тотальный контроль над наукой и технологиями.
Появление «сопутствующих возможностей» содействует появлению (правда, не автоматически) инноваций в художественной, научной, экономической, культурной и политической сферах, затрагивающих каждого отдельного человека. Политики должны стремиться к расширению взаимодействия и выявлению благоприятных возможностей. Урок для России заключается в следующем: необходимо дозволять больше свободы и не наказывать тех, кто склонен к экспериментированию. Корыстолюбцы есть в большинстве стран мира, однако у простых россиян имеется мало рычагов, с помощью которых можно было бы изменить систему управления в их стране. Пока сами жители России не потребуют больше свободы и не получат ее, эта страна никогда не изменится к лучшему.
Уолтер Клеменс — сотрудник Центра им. Дэвиса по изучению России и Евразии при Гарвардском университете, почетный профессор Бостонского университета. Автор книг Can Russia Change? The USSR Confronts Global Interdependence («Может ли Россия измениться?: СССР противник глобальной взаимозависимости»), Complexity Science and World Affairs («Наука о сложном и международные отношения»).
