Ваш ребенок добрее, чем вы?

Принято считать, что дети эгоистично думают только о себе. Однако, как выяснила корреспондент BBC Future, ребенок зачастую оказывается добрее и бескорыстней, чем взрослый.

На прошлое Рождество я повела сына в театр. Представление под названием «Антарктика» было предназначено для детей в возрасте от 4 до 7 лет, и с точки зрения взрослого смотрелось довольно сюрреалистично. Актеры разбрасывали вокруг себя снег из кусочков белой бумаги, который потихоньку оседал на землю. Потом они оделись тюленями, приклеили фальшивые усы и катались по бумажному снегу, крича друг другу тюленьими голосами.

То, что случилось после представления, удивило меня. Актеры покинули сцену, и родители начали собирать куртки и сумки, когда женщина, державшая в руках небольшую коробку, прошла на сцену, не привлекая к себе внимания. Она поставила коробку на пол и тихо отошла от нее, не говоря ни слова и не вступая ни с кем в зрительный контакт.

Не прошло и секунды, как все дети в помещении, не сговариваясь, рванули вперед, собирая пригоршни бумажного снега, чтобы положить в коробку. Никто не просил их об этом. Дети ничего не обсуждали, не спорили — они просто взяли да и собрали всю бумагу. Родители в недоумении уставились друг на друга. Выглядело это все очень странно, как будто детей загипнотизировали.

Так в чем же было дело? Возможно, женщина с коробкой применила тот или иной вид манипуляции по отношению к детям? Или, может быть, все началось с одного ребенка, глядя на которого, остальным тоже захотелось прибраться? А вдруг маленьким детям просто нравится помогать?

Последнее объяснение на первый взгляд выглядит наименее вероятным. Маленькие дети не славятся своим альтруизмом, они и убираются-то исключительно под нажимом взрослых — по крайней мере, в моей семье все именно так.

Однако детский возрастной психолог Феликс Варнекен из Гарвардского университета считает, что подобное вполне возможно. Он изучает «помогающее поведение» у детей в возрасте от 14 месяцев до 5 лет и пришел к выводу, что маленький ребенок готов помогать и отдавать, пожалуй, больше, чем человек в любом другом возрасте.

«Существует убеждение, что детей надо учить быть альтруистами, поскольку изначально они эгоистичны, однако исследования показали, что на самом деле все гораздо сложнее», — полагает Варнекен. Более того, изучение детского поведения может рассказать нам многое о природе человеческой доброты.

Групповая поддержка

Помогание является ключевым компонентом того, что психологи называют «просоциальным поведением» — оно позволяет социальной группе продолжать свое существование. У взрослых помогание нераздельно связано с этическими принципами и социальными нормами, поэтому сложно сказать, насколько бескорыстна мотивация помогающего.

Именно поэтому Варнекен хотел исследовать феномен помогания у детей — если достаточно рано начать с ними работать, на них не успеют сильно сказаться принятые в обществе нормы. Если же подобное поведение изначально заложено в человеческой природе, оно должно проявляться с первого года жизни, как только дети физически способны помогать другим.

Эта гипотеза посетила Феликса Варнекена, когда он был юным, полным энтузиазма аспирантом. Его более опытные коллеги склонялись к мысли, что ему не удастся получить особенных подтверждений своей теории. «Мне было интересно: если я случайно уроню предмет, дети мне его вернут? — вспоминает Варнекен. — Люди говорили мне: “Ни в коем случае. Дети просто оставят его себе”. Я все равно решил попробовать». Как вы думаете, что произошло дальше? Дети ему помогли.

С тех пор ученый выяснил, что даже 14-месячные дети самопроизвольно помогают человеку, который испытывает затруднения или выглядит обеспокоенным, даже если им приходится бросить то, чем они с удовольствием занимались. В два года ребенок поможет человеку, который даже не знает о том, что нуждается в помощи — например, уронил что-нибудь и не заметил этого.

Как ни странно, дети, похоже, не пытаются выгадать заранее, что им за это будет. В рамках эксперимента 20-месячные дети получали вознаграждение за помощь. Как выяснилось, награда не сделала их более отзывчивыми, чем участников контрольной группы, не получавших за помощь ничего. Зато как только вознаграждение исчезало, дети из первой группы уже меньше хотели помогать.

Согласно другим исследованиям, стремление помогать друг другу заложено в человеческую природу. Шимпанзе, ближайший родственник человека с эволюционной точки зрения, оказывают друг другу помощь даже в тех случаях, когда ничего с этого сами не имеют. Получается, подобное поведение сформировалось еще до становления человеческого общества с его нормами и правилами.

Согласно исследованию, проведенному в Институте эволюционной антропологии общества Макса Планка (Германия), для двухлетнего ребенка характерна такая же эмоциональная реакция, когда помогают ему самому, как и на помощь другим людям. Получается, им внутренне присуще желание заботиться о других людях.

Дурной оборот

Напрашивается вопрос: что же происходит с нашей чудесной склонностью помогать по мере того, как мы взрослеем? Ведь взрослые видели, что после представления придется подметать пол, но никому из нас не пришло в голову предложить помощь. Почему же?

На первый взгляд может показаться, что с возрастом эта черта характера исчезает. Клинический психолог Мартин Хоффман из Нью-Йоркского университета, изучающий эмпатию более 30 лет, считает иначе. «Не существует доказательств того, что взрослые меньше способны к эмпатии, чем дошкольники», — говорит он.

Видимо, дело в том, что мы учимся лучше обрабатывать информацию о происходящем и решать, каковы наши действия в связи с этим. В конечном итоге мы все равно хотим помочь, просто мы выполняем больше умственных упражнений, чтобы взвесить все «за» и «против». По словам Феликса Варнекена, подобное поведение полезно для нас самих. «Это все хорошие стратегии выживания, ведь постоянно отдавать и отдавать невозможно», — считает он. Никто не пытается утверждать, что по своей природе человек всегда бескорыстен — мы запрограммированы и на то, чтобы извлекать выгоду, указывает Варнекен.

В 1970-е годы психологи Бибб Латане и Джон Дарли дали количественную оценку этому процессу принятия решений. Они описали феномен, известный как «эффект свидетеля»: чем больше посторонних людей присутствует, тем меньше вероятность, что кто-то вызовется помочь.

Как утверждают Латане и Дарли, процесс принятия решения о том, участвовать или нет, проходит в пять этапов. Сначала мы обращаем внимание на то, что человек нуждается в помощи; затем мы осознаем, что это срочно; чувствуем свою ответственность за то, чтобы помочь; и решаем, что же нам делать. Только тогда мы, наконец, сделаем то, что от нас требуется. Чем больше вокруг людей, тем меньшую степень ответственности ощущает каждый.

"Очень маленькие дети не выстраивают такие сложные логические цепочки, — говорит Варнекен. — Они видят ситуацию и реагируют на нее, просто начиная что-то делать».

Впрочем, нашей невинности не суждено длиться долго. Недавнее исследование Марии Плотнер из Института эволюционной антропологии общества Макса Планка показало, что дети подвержены эффекту свидетеля, начиная с возраста 5 лет.

Большинству юных зрителей на том театральном представлении было пять лет или больше, и в теории они должны были испытать на себе эффект свидетеля. Возможно, интуиция меня не обманула и дети были загипнотизированы поведением той женщины с коробкой в руках. Считается, что на детей, особенно дошкольников, больше действует гипноз, чем на взрослых. Не исключено, что потребовался лишь легкий намек: вам стоило бы прибраться.

Каковы бы ни была мотивация, стоящая за поведением как будто зазомбированных маленьких помощников, подобные случаи регулярно происходят. Актер Джеймс Стенхауз вспоминает аналогичную историю, когда двухлетняя девочка вмешалась в театральное представление во время напряженной сцены. Его герой в порыве гнева высыпал на свою девушку ведро мячиков для пинг-понга и сел, закрыв голову руками.

К тому моменту пьеса шла на сцене четыре года, и на каждом представлении во время этой сцены воцарялась неловкая тишина: публика смотрела, как мячики падают на пол один за другим. В один прекрасный день маленькая девочка решила помочь ему и собрать мячики обратно в ведро. К ней тут же подключились другие зрители, и с тех пор это повторялось регулярно — мячики стали собирать чаще, чем не собирать.

По словам Стенхауза, актеры не начали играть эту сцену по-другому после того, как им помогла девочка – по крайней мере, намеренно. «Видимо, произошло какое-то крошечное изменение, незаметное для нас — а аудитория его чувствует, — предполагает он. — Мы ожидаем, что они это сделают, и они действительно помогают в большинстве случаев».

Объяснить, почему именно и дети, и взрослые чувствуют необходимость помочь другим, не так-то просто — окончательного понимания мотивации, которая действует в таких случаях, пока нет.

Какие бы сверхъестественные силы не действовали на театральных зрителей, одно мы знаем наверняка: доброта превалирует у детей недолгое время — уже очень скоро они начинают в первую очередь учитывать собственные интересы.