Проблема не в отсутствии воли. И не в политике. Скорее всего, в менталитете. «Мы, немцы, обычно не суетимся и все очень тщательно и основательно планируем. Русские же поторапливают нас — им нужен скорый результат, даже если не все сразу получается», говорит Кристиан Шайх (Christian Schaich), руководитель центрально- и восточноевропейского направления Германского исследовательского общества (DFG). Но русские напористы не только потому, что это свойственно их натуре. Российские университеты получили распоряжение от высшего руководства страны развивать контакты с Западом. Причем, в первую очередь, с Германией.
Об этом в один голос говорят сотрудники DFG и Германской службы академических обменов DAAD), в сферу ответственности входит это сотрудничество. «Это парадоксальная ситуация», говорит Грегор Бергхорн (Gregor Bеrghorn), на протяжении последних 15 лет возглавляющий московское отделение DAAD. «Над политическим горизонтом нависли свинцовые тучи, но в сфере науки и образования контакты с Германией востребованы, как никогда. Такого количества запросов, как в последние полгода, мы еще не получали».
Все это происходит не без ведома Кремля. «Без одобрения политического руководства в России не происходит ничего. Сильное государство определяет, среди прочего, и развитие науки», говорит Шайх. Сразу после избрания президентом Владимир Путин издал соответствующее распоряжение«, утверждает, в свою очередь, Бергхорн. «Ректоры не могут действовать самостоятельно. Есть четкое предписание со стороны министерства образования, одобренное Кремлем, в соответствии с которым, требуется интернационализация российских ВУЗов. Германия при этом считается главным партнером».
Россия «проспала» развитие
Активное сближение с Западом, в первую очередь, с Германией, в области науки и образования является своего рода компенсацией замедления политического сотрудничества. При этом российским ВУЗам в этой области предстоит долгий путь. По сути, интенсификации международного сотрудничества в области образования не было еще со времен Горбачева. В итоге русские довольно поздно осознали, что безнадежно отстали от ведущих иностранных университетов. Российские участники международных форумов и конгрессов «блистали», в первую очередь, тем, что не владели даже английским языком, в связи с чем им всегда требовались переводчики. Это выглядели довольно постыдно.
После третьего избрания Путина президентом началась радикальная перестройка системы высшего образования. Количество университетов должно быть сокращено. В регионах должны появиться университеты, которые будут преобразованы в образовательные центры и станут своего рода «маяками» для остальных. Правда, этот процесс не всегда соответствовал высшим нормам научного совершенства, и иногда речь шла просто о том, чтобы угодить нужным людям. Кроме того, был преодолен разрыв между исследовательской и учебной деятельностью. Таким образом, структура российских университетов постепенно приближается к немецкой модели — это необходимо для сотрудничества.
Одним из главных, если не самым главным человеком, продвигающим реформы и интернационализацию высшего образования, является бывший министр образования Андрей Фурсенко. Он входит в ближнее окружение Путина с его «петербургских времен», которое вместе с ним определяет направление развития страны. С прошлого года Фурсенко является председателем попечительского совета Российского научного фонда (РНФ). На англоязычной версии его сайта должность Фурсенко обозначена как «советник президента Российской Федерации» (то есть Путина).
Ректором может быть назначен лишь тот, кто следует за Кремлем
Ректоры главных университетов России, то есть Московского и Санкт-Петербургского, назначаются непосредственно президентом. Остальных в будущем, возможно, будут избирать университетские советы, однако, в конечном итоге они все равно должны будут согласовываться с министерством образования. Таким образом, главной предпосылкой для назначения остается верность «генеральной линии партии» соответствующего кандидата, тем более что в России ректоры в меньшей степени соответствуют принципу научного совершенства, а в большей степени должны обладать качествами хорошего менеджера. Важную роль играют также их связи в политических кругах.
Можно исходить из того, что программа, инициированная в июне этого года DFG совместно с РНФ, была согласована с высшим политических руководством. При этом речь идет об обоюдном развитии в области математики и физики (Фурсенко обладает учеными степенями в обеих дисциплинах), чтобы российские и немецкие ученые могли продвигать совместные идеи. На научные обмены и исследования предусмотрены значительные финансовые средства. По словам Кристиана Шайха, речь идет о суммах в несколько миллионов евро.
В настоящее время в немецких университетах учится порядка 11 тысяч российских студентов. К ним прибавляются около четырех тысяч исследователей, работающих в Германии. «Интерес со стороны российского образованного среднего класса к обучению за рубежом значительно вырос. Германия представляется особенно привлекательной», говорит Грегор Бергхорн. «Имидж немецких университетов очень хорош, сама Германия находится не очень далеко от Росси. Кроме того, там нет платы за обучение».
Ни слова о политике
Еще одним важным моментом является то, что немецкие университеты, в отличие от американских или британских, не ввязывались в политические дебаты между странами. К примеру, после аннексии Крыма Россией Фурсенко был включен в «черный список» россиян, с которыми гражданам США запрещено поддерживать бизнес-контакты. В «черном списке» ЕС его, однако, нет. В отношениях между российскими и немецкими научными организациями политика традиционно играет лишь незначительную роль.
«В отдельных немецких университетах есть некоторые специальные условия, соблюдение которых необходимо для сотрудничества с Россией, но это скорее исключительные случаи» говорит Бергхорн. «Университеты, традиционно поддерживающие контакты с российскими коллегами, не имеют никаких ограничений». На встречах ученых, по его словам, никогда не говорят о политике. «В таких случаях даже не приходится задавать вопросы, потому что понятно, что на них невозможно получить внятные ответы. Все понимают, что, например, совершенно бессмысленно обсуждать политику России в Крыму».
Однако в России не все партии приветствуют активные контакты с Германией в этой сфере. Так, по мнению коммунистов в российской Государственной Думе, с организациями, поддерживающими научные и образовательные контакты с зарубежными странами, следовало бы поступать так же, как и со всеми неправительственными организациями. Иначе говоря, их следовало бы запретить.
«Тот факт, что эта инициатива подробно освещалась в газетах, говорит о том, что эта тема вызывает интерес и что многие в России разделяют позицию коммунистов», говорит Шайх. Пока что такие организации как DFG и DAAD пользуются в России уважением. Но все может измениться, если изменится позиция политического руководства. А это, как показывает опыт последних лет, может случиться в любой момент.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Президент России сделал все, чтобы между Москвой и Западом воцарился «ледниковый период» в политическом смысле, но в то же время он стремится организовать деятельность высших учебных заведений страны по западному образцу. Российские университеты получили распоряжение от высшего руководства страны развивать контакты с Западом. Причем в первую очередь с Германией.
