Вмешательство России в Сирии не только усугубляет конфликт, а следовательно, и гуманитарную трагедию, провоцируя дальнейший рост числа беженцев, но также представляет опасность для мира во всем мире. Однако есть и те, кто видит в действиях России возможность перемен в сирийском конфликте. Каковы причины, заставляющие восхвалять поддержку авторитарного националиста, каким является президент Путин, военному преступнику, каким является Асад, особенно когда подобные похвалы исходят от людей, как правило, утверждающих свою полную приверженность таким ценностям, как свобода и права человека?
Полагаю, что объяснение может быть найдено в теории, выдвинутой другим русским - Иваном Павловым. Имеется в виду его теория условных рефлексов: чем сильнее антиамериканизм, тем увереннее поддержка Путина и Асада. Эта позиция проистекает отнюдь не из тщательного анализа сирийского конфликта, но из того факта, что США, хотя и робко, но поддерживали оппозицию режиму Асада. То есть, скажи мне, на чьей стороне американцы, и я встану на сторону их оппонентов. По правде говоря, тот же рефлекс можно наблюдать и у проамериканцев — как мы видели в Португалии, — которые поддержали решение Джорджа Буша о вторжении в Ирак.
В качестве главного аргумента приводится ответственность Соединенных Штатов за развязывание войны в Сирии, поскольку американцы намеревались свергнуть Асада, арабского националиста, противника Америки и Израиля, подобно тому, как они поступили с Саддамом Хусейном и Каддафи.
У критиков американской политики есть все основания заявлять, что вмешательство в Ираке стало первым шагом на пути к размежеванию на Ближнем Востоке. Бесспорна ответственность США за дезинтеграцию Ирака. Вторжение было чисто произвольным упражнением в военной мощи, в результате которого Ирак распался на три зоны: район, находящийся под контролем проиранских шиитов, почти независимый Курдистан и суннитский центр, где достиг своего процветания ИГИЛ.
В хаотичной Ливии, где сосуществуют два правительства и тысячи ополченцев, на США лежит ответственность не за поддержку, оказанную Франции и Великобритании, дабы предотвратить штурм Бенгази и защитить своих граждан, но за трансформацию вмешательства, когда оно приобрело масштабы смены режима. Как признал президент Обама, Соединенные Штаты также несут ответственность за то, что не выступили в защиту отправки миротворческих сил после падения Каддафи, чтобы помочь восстановлению страны.
Американцы, конечно же, не те, кто ответственен за войну в Сирии, еще меньше — за чрезмерное вмешательство в ее дела. В начале мирного демократического мятежа против Асада США выразили свою поддержку оппозиции. В августе 2011 года Обама заявил, что «президенту Асаду следует подать в отставку». Это заявление было сделано после нескольких месяцев колебаний в свете жестоких репрессий в отношении демонстрантов — как сообщила комиссия по расследованию в Сирии во главе с Паулу Сержиу Пинейру (Paulo Sérgio Pinheiro), собранные сведения доказывают, что «с начала протестов в марте 2011 года имели место случаи серьезных нарушений прав человека, совершаемых сирийскими военными и силами безопасности», в результате чего к концу этого года было убито 5 тысяч человек.
Протестующие ждали западного вмешательства, когда-то, из принципа ответственности по защите, остановившего репрессии в Ливии, однако, подобно Годо, оно так и не появилось.
Ливия стала контрпримером. В Организации Объединенных Наций незападные державы, в свое время позволившие утвердить резолюцию, которая узаконила вмешательство в Ливии во имя защиты мирного населения, теперь противятся любым попыткам осуждения режима Дамаска.
Президент Обама заявил, что использование химического оружия против оппозиционеров стало переломным моментом, повлекшим за собой интервенцию. Режим зашел за красную черту, осуществляя бомбардировки районов, контролируемых оппозицией на окраине Дамаска, с использованием газа зарина, но американский президент настаивал на необходимости прислушаться к мнению Конгресса, чтобы лишний раз не вмешиваться в дела на Ближнем Востоке. Франция уже держала наготове самолеты, когда Обама оповестил Франсуа Олланда о том, что атака не состоится. Обама сказал: «Я не Джордж Буш» и «у меня нет поддержки Совета Безопасности». Знаменитое 31 августа — день, когда французские стратеги, среди них и Франсуа Эйсбур (François Heisbourg), решают более не доверять силе американского сдерживания.
Тем, кто видит в интервенционизме США причину всех зол, следует призадуматься, не проистекает ли реальная проблема, напротив, из их почти незаинтересованности в сирийском вопросе. США действовали против ИГИЛ в Сирии с целью остановить его продвижение в Ираке и предотвратить угрозу власти в Багдаде. Поддержка, оказываемая США силам сирийской оппозиции, всегда была скромной и продолжает таковой быть; даже когда Обама убедился в необходимости оппозиции для противостояния ИГИЛ, он по-прежнему отказывался предоставить зенитные ракеты, которые бы препятствовали бомбардировкам сирийских городов и создали бы серьезные проблемы для российских ВВС.
Столь превозносимая всеми стратегия России нацелена не на сдерживание ИГИЛ, но на оппозиционные силы Свободной армии Сирии, поддерживаемой Западом, и на различные исламские ополчения, угрожающие власти Дамаска. Российское воздушное вторжение при поддержке иранских сухопутных войск, возможно, даже окажется в состоянии защитить режим Асада и предотвратить его падение, но не изменят статус-кво. То есть, Дамаск не сможет контролировать всю территорию страны, а оппозиции не удастся взять власть в свои руки. Гарантировав выживание Асада, Россия будет настаивать на дипломатическом решении конфликта, надеясь, что ослабленная оппозиция откажется от своих требований единой и демократической Сирии.
ИГИЛ сохранялся и использовался режимом и Россией как повод для поисков поддержки со стороны Запада в борьбе против общего врага, но результатом вмешательства стало ослабление оппозиции «Исламскому государству» и увеличение набора бойцов для противостояния наследникам Советского Союза. Вспомним, что именно в Афганистане джихадисты пережили момент славы в борьбе с Москвой.
Война на Ближнем Востоке перестала быть региональным межрелигиозным конфликтом, обретя масштабы глобальной войны у самых границ Европы, на завершение которой Евросоюз никак не способен повлиять. Это должно быть достаточным стимулом для преобразований в общей внешней политике и политике безопасности ЕС. Начиная с кризиса евро и отказа от политических альтернатив мерам жесткой экономии, как показывают нынешние споры в Португалии, и заканчивая явными трудностями в поиске совместных ответов на проблему беженцев — отсутствие солидарности подрывает основы Союза.
В этом контексте, можно поставить вопрос так: не является ли дезинтеграция на Ближнем Востоке еще одним признаком возможного распада, с которым сталкивается сама Европа. Повторю, что именно европейскому демократическому гражданскому обществу, прилагающему большие усилия для оказания гуманитарной помощи сирийцам, суждено продемонстрировать, что оно остается главной надеждой Евросоюза на будущее.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Каковы причины, заставляющие некоторых восхвалять поддержку авторитарного националиста, каким является Путин, военному преступнику, каким является Асад? Полагаю, что объяснение может быть найдено в теории, выдвинутой другим русским — Иваном Павловым — об условных рефлексах: чем сильнее антиамериканизм, тем увереннее поддержка Путина и Асада.
