В июле 2003 года я освещала протесты, начавшиеся у студенческого общежития Тегеранского университета. Тогда демонстранты казались совершенно неуязвимыми. Их численность росла с каждым днем, несмотря на все приказы властей, пытавшихся их унять. Они выкрикивали лозунги, требуя больше свободы. Они кричали «Смерть диктатору», имея в виду верховного лидера страны аятолла Али Хаменеи (Ali Khamenei), за которым до сих пор остается последнее слово во всех государственных делах. Они кричали «Забудьте о Палестине, подумайте о нас», выражая свой гнев в связи с иранской внешней политикой, которая лишала страну инвестиций, необходимых для создания рабочих мест для безработной молодежи.
Власти подавили те протесты. Я наблюдала за тем, как члены Басидж, полувоенного ополчения в составе Корпуса Стражей Исламской революции, избивали и резали мирных граждан. Я никогда не забуду, как два солдата Басиджа бросили раненого молодого человека в багажник своего автомобиля. К трем часам утра эти самоуправцы уже разъезжали на своих автомобилях, демонстрируя свою победу. Тогда сотни протестующих были арестованы и подверглись пыткам.
На минувшей неделе я следила за новостями о протестах в Иране, вспоминая ту июльскую ночь.
Нынешние протесты напоминают мне события начала 2000-х годов даже больше, чем Зеленое движение 2009 года. Как и сегодня, тогда умеренные политические силы контролировали парламент и президента страны. В обоих случаях иранские консерваторы прибегли к запугиванию, насилию и обману, чтобы подорвать позиции умеренных сил.
Сейчас вопрос заключается в том, сумеют ли консерваторы занять господствующее положение в политике и подавить стремление иранского народа к реформам. На этот раз у них есть некоторая поддержка на мировой арене, в том числе со стороны американского президента с его тягой к публикации твитов. Однако они столкнулись с чрезвычайно серьезной проблемой: очевидно, иранский народ настроен как никогда решительно.
Нечто подобное происходит и сегодня. По всей видимости, протесты в городе Мешхед были инициированы консервативными оппонентами президента-реформиста Хасана Роухани, чтобы подорвать позиции его правительства. Однако события быстро вышли из-под контроля консерваторов.
Г-н Роухани уже спровоцировал недовольство представителей иранского среднего класса и низших слоев в адрес своего правительства в декабре, когда он обнародовал некоторые подробности бюджета на 2018 год, в частности астрономические суммы, которые будут потрачены на религиозные и военные структуры. Представители бедных слоев общества воспользовались протестами против правительства Роухани и превратили их в полномасштабные демонстрации против режима, которые охватили всю страну.
Сейчас протесты, по всей видимости, уже идут на убыль, однако, вполне возможно, консерваторы достигли своей цели: они дискредитировали г-на Роухани и его умеренных союзников и лишили их возможности влиять на политику. Правительство г-на Роухани вело переговоры с мировыми державами по вопросу о соглашении по иранской ядерной программе, которое было подписано в 2015 году и которое освободило Иран от международных санкций. Подавляющее большинство иранцев поддержало это соглашение, поскольку они не хотели, чтобы их страна оставалась в изоляции. В 2017 году г-н Роухани был переизбран на второй срок, пообещав реформировать экономику и провести процесс либерализации в стране.
За последние несколько лет иранцы неоднократно выражали свои надежды на более демократическое и честное правительство. Однако неправильная поддержка может оказаться губительной. Твиты президента Трампа касательно протестов, в которых он утверждает, что иранцы получат поддержку от США, предоставили консерваторам предлог и средства для того, чтобы подавить протесты и отвлечь внимание людей от проблем, которые привели к их началу.
Для консерваторов ставки сейчас чрезвычайно высоки. Аятолла Хаменеи сейчас 78 лет, а состояние его здоровья уже долгое время вызывает массу вопросов. Президент Роухани станет частью совета, который будет замещать верховного лидера до тех пор, пока не будет назначен его преемник. Более того, президент может использовать свое влияние в процессе выбора следующего верховного лидера. Именно эти два поста — президента и верховного лидера — консерваторы намерены контролировать. Следующие выборы назначены на 2021 год.
Машина пропаганды уже начала продуцировать критику в адрес г-на Роухани и его сторонников, в результате чего многие иранцы стали бояться, что выборы 2005 года могут повториться. Газета Kayhan, тесно связанная с аятолла Хаменеи, обвинила правительство г-на Роухани в том, что оно не смогло положить конец хищениям и злоупотреблениям властью, тем самым разжигая антиправительственные настроения. Некоторые аналитики даже считают, что именно консерваторы инициировали протесты, чтобы навредить президенту в тот момент, когда экономика страны слаба, цены на базовые товары стремительно растут, а уровень безработицы зашкаливает, и чтобы показать, что ядерное соглашение не помогло улучшить состояние экономики.
Есть несколько шагов, которые г-н Трамп может предпринять, если он по-настоящему хочет помочь иранцам изменить их страну. Он может призвать Иран к ответственности за нарушения прав человека. Кроме того, он может сохранить соглашение по иранской ядерной программе и отказаться от повторного введения санкций. Отказ от этого соглашения станет настоящим подарком для иранских консерваторов, которые могут воспользоваться им, чтобы разжечь националистические настроения в стране, настроив людей против внешнего врага. Наконец, США могут обеспечить доступ к интернету через спутники, чтобы активисты могли информировать людей и общаться между собой, когда режим попытается перекрыть доступ к интернету внутри страны.
Эти протесты стали признаком пробуждения народа, даже в провинциях, и наступления исторического момента, когда волна развернулась против исламского режима, даже в среде его убежденных сторонников. Люди из этих провинциальных районов выразили свой гнев в связи с политикой режима внутри и за пределами Ирана. Они хотят, чтобы их тоже признали свободными и ответственными членами международного сообщества.
Возможно, режиму удастся положить конец уличным протестам, как он сделал это в 2003 и 2009 годах. Однако ему не удастся справиться с тем гневом, который нарастает в обществе.