Это был самый честолюбивый строительный проект, который когда-либо видел мир и который, оставаясь практически невидимым, должен был полностью изменить этот мир. Успешная прокладка телеграфного кабеля через Атлантику в 1858 году была смелой идеей молодого американского миллионера по имени Сайрус Филд (Cyrus W. Field).
Годом ранее это предприятие уже потерпело неудачу. Кабель порвался, деньги оказались потраченными впустую, а пресса, которая сначала пребывала в состоянии эйфории, теперь была полна язвительных насмешек. Однако Филд, офицер военно-морского флота США Мэттью Фонтейн Мори (Matthew Fontaine Maury) и изобретатель Сэмюэль Морзе (Samuel Morse) ни за что не хотели сдаваться. В июле 1858 года британский корабль HMS Agamemnon и американский USS Niagara в четвертый и последний раз вышли в Атлантику.
Они встретились на середине и сплели концы кабеля, общая длинна которого составляла 4 000 километров. Затем оттуда они ушли в обратном направлении, при этом экипажи осторожно опускали в глубины Атлантики медный провод, защищенный оболочкой. На каждом судне находилось 1 500 тонн провода в гуттаперчевой изоляции (изоляция проводов настоящей резиной стала новым изобретением Вернера Сименса) (Werner Siemens). На этот раз кабель наконец-то, по всей видимости, выдержал. Корабль USS Niagara вернулся в Ньюфаундленд, а HMS Agamemnon — в Ирландию, где уже стояли наготове кабельные станции.
Это был великий момент. Первая трансатлантическая телеграмма прошла от королевы Виктории президенту США Бьюкенену, ликование не знало границ. Лондонская «Таймс» (Times) писала о «гигантском расширении» возможностей человечества: «Атлантика стала сушей и мы действительно по желанию можем соединиться друг с другом. Мы становимся одной страной».
То, что первая связь между Старым и Новым Светом продержалась лишь 15 дней и между передаваемыми буквами проходило 2 минуты, не имело значения. Начало было положено, с 1900 года почти весь мир был опутан проводами. И он таков и сегодня. Каждый, кто посылает электронное письмо или просматривает Netflix или ищет что-то в Google, делает это с помощью подводных кабелей.
Примерно 97% всего трафика интернета идут по морскому дну. Современные кабели передачи данных больше не являются медными проводами в резиновой оболочке, сейчас такие кабели состоят из тонкого как волос стекловолокна внутри кабелей, медной трубы, алюминия, стальных тросов и искусственного волокна. Тогда, как и сейчас, они лежат незащищенные на дне моря, толстые как поливочные шланги или банки Кока-колы (на мелководных участках они к тому же защищены еще и оболочкой).
Обычно вряд ли кого-нибудь в мире заинтересуют эти 350 кабелей, они просто мало заметны. Хребет интернета не так привлекателен, как спутники, он лежит в иле морского дна в вечной темноте. Время от времени акулы кусают кабели, их повреждают рыбацкие сети или землетрясения. В таких случаях к месту аварии отправляются специальные кабельные суда и моментально исправляют повреждения, потому что без современных кабелей передачи данных невозможно представить себе интернет и международные телефонные разговоры.
Однако теперь другая опасность угрожает нашей непрерывной связи. Как незадолго до Рождества генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг сообщил газете «Франкфуртер Альгемайнен Зонтагсцайтунг» (Frankfurter Allgemeinen Sonntagszeitung), в последнее время, российские подлодки явно ходят вблизи подводных кабелей между Европой и США. Трансатлантические кабели — это кабели, по которым по-прежнему передается самое большое количество данных и которые жизненно важны для стран НАТО.
Об убийстве президента США Авраама Линкольна в апреле 1865 года Старый Мир узнал лишь спустя 12 дней — кабель снова порвался. Телеграф мог бы в течение минут или секунд послать это сообщение между континентами. Второе сообщение по первому трансатлантическому кабелю 1858 года было, впрочем, экономической новостью: судоходная компания Cunard сообщила о столкновении ее судов Europa и Arabia.
Современный, компьютеризированный и глобальный капитализм немыслим без морских кабелей. Сигнал из Лондона в Нью-Йорк идет в восемь раз медленнее сигнала, передаваемого через спутник вместо кабеля. Это много. На рынках капитала миллисекунды решают вопрос о выигрыше или потере. Эксперт Дуглас Бэрнет (Douglas Burnett) считает, что банки ежедневно через кабель передают данные, стоимость которых эквивалентна одному триллиону долларов.
Морское дно — это как чашка Петри для современного капитализма, кабели являются его широко разветвленной грибницей, его исходной предпосылкой. Когда коммуникационные сети выходят из строя, финансовый мир не то, что останавливается в своей деятельности, он застывает. «Вся глобальная экономика покоится на стабильном использовании подводной коммуникационной инфраструктуры», — говорится в одном исследовании. Но никто не говорит о возрасте кабеля.
Чем больше данных мы генерируем без кабеля, тем больше мы становимся зависимыми от кабелей. Это парадокс: чем больше заполнение данными происходит без проводов, тем больше требуется проводов. Представление о том, что скоро мы будем жить в мире без кабелей, не верно. Инновации типа «интернет вещей», где каждый тостер постоянно подключен к интернету, и облака данных, распределенных по громадным фермам серверов, так называемым «clouds», все это лишь увеличивает нашу зависимость от закопанных в землю и опущенных под воду стекловолоконных кабелей.
То, что теперь военные вновь заставляют западное общество задуматься о кабелях, имеет исторический смысл. Холодная война сделала технологии устойчивыми к погодным явлениям. С пятидесятых годов кабельные станции и пункты перезарядки были выведены из больших городов на периферию, например, из Сан-Франциско в небольшой Сан-Луис Обиспо, из Гонолулу на Гавайях в О'аху, лишь бы вывести их из центров. Это была логика ядерной войны: гибкость и диверсификация были козырем, даже если стоимость была чуть больше. Это было то далекое время, когда телекоммуникация была прежде всего делом государственных предприятий.
При этом маршруты прокладки кабелей едва ли изменялись, кабели прокладывают в основном по маршрутам старых телеграфных линий. В середине 19 века почти ничего не было известно о дне моря. Первые телеграфные кабели висели как громадные бельевые веревки между вершинами подводных горных хребтов. Викторианский век вообще имел удивительные представления о морском дне. Некоторые ученые верили, что кабели, суда и животные не опустятся до дна моря, потому что вода с увеличением глубины становится все более плотной. Но покрытые илом кабели, которых поднимали из моря для ремонта, доказывали, что это было не так.
Морское дно является и остается terra incognita. Если находят безопасный маршрут прокладки, то на нем и останавливаются. Так возникли игольные ушки и бутылочные горлышки. Об опасности, которая здесь кроется, информационные компании спрашивают редко, зато потом они становятся очень настойчивы. Ураган «Сэнди», который осенью 2012 года обрушился на восточное побережье США, вывел из строя некоторые важные линии связи. «Это была серьезная неполадка. Общая сеть между Северной Америкой и Европой вышла из строя на несколько часов», — вспоминает менеджер Microsoft Фрэнк Рей (Frank Rey), директор глобальной сетевой стратегии, ответственный за инфраструктуру облака концерна программного обеспечения. «Ураган выявил потенциальную проблему, связанную с консолидацией трансатлантических кабелей, они все выходили на сушу в Нью-Йорке или Нью-Джерси».
Microsoft вместе с Facebook и телекоммуникационным предприятием Telxius инвестировал непосредственно в новый кабель, который шел по новому маршруту между Испанией и Вирджинией. Marea — это самый сильный кабель Атлантики. С этого месяца он передает до 160 терабайтов в секунду, что соответствует 71 миллиону HD-Videos, поток которых идет параллельно. Таким образом, в будущем будут обеспечены видеочаты и просмотр Netflix. Но, как и все другие цифровые кабели, Marea проложена в открытом море в среднем на глубине 3600 метров.
Частные фирмы прокладывают кабели, согласно своим расчетам, но могут ли эти фирмы защитить их? «Перед отменой государственного контроля, — пишет в одном исследование американский контр-адмирал Майкл Мэтис (Michael Mathis), — подводные кабели были гораздо надежнее». Этот находящийся в настоящее время на пенсии морской офицер описал в одном сообщении 2012 года, насколько уязвимы сверхдержавы: «Все кабели США, кроме одного трансатлантического, выходят на сушу в пределах радиуса в 30 миль. Похожая ситуация и с тихоокеанскими кабелями».
Права ли НАТО в своих опасениях? Зависит ли наш образ жизни от одной шелковой — пардон — стекловолоконной нити? Николь Старосельски (Nicole Starosielski), профессор Университета Нью-Йорка, для своей книги «Подводная сеть» (The Undersea Network) годами исследовала скрытый мир подводных кабелей. Она знает, насколько хрупка эта сеть. И она действительно хрупкая: «Для правительства США (или любого другого правительства) не составляет особого труда физически отключить всю международную телекоммуникацию», — пишет она.
Так же смотрит на это и контр-адмирал: у военно-морского флота США больше нет подлодок, которые могли бы заниматься обслуживанием кабелей на больших глубинах. Автоматические подводные аппараты, которые используются кабельными фирмами, нельзя применять для ремонта такого кабеля, который легко может быть перерезан. Могучая НАТО, когда речь заходит о цифровых кабелях, является совершенно беспомощной.
Сеть, наш любимый убийца времени, уязвима. Может быть, мы составили себе неверные представления? Тот, кто мысленно представляет себе сеть, видит ее, благодаря постмодернизму, главным образом как корневую структуру, которая постоянно расширяется и, благодаря многочисленным поперечным связям, остается неподверженной разрушению. Размышления о морских кабелях показывают, что это не так. Интернет имеет конкретную физическую структуру, которая определяется топографией Земли: морским дном, вулканами и зонами землетрясений, а также судоходными линиями, от которых следует уклоняться, и глобальными союзами.
Образовавшаяся сеть не одинакова повсюду, и именно там, где она крепка, она вызывает сомнения. Например, остров Тайвань, яблоко раздора супердержав Китая и США, является узловым пунктом данных. Кабели Тайваня в случае войны были бы главной целью китайской армии. Одна кабельная станция острова осуществляет связь с США и тихоокеанским пространством. Вторая — с Юго-Восточной Азией и Австралией. Природные катастрофы показывают, насколько все это непрочно. Когда в декабре 2006 года на Тайване произошло землетрясение, то были повреждены девять кабелей. Одиннадцать ремонтных судов в течение 49 дней занимались их ремонтом.
Кабельные разрывы сказались на банковской деятельности и коммуникациях Тайваня, Китая, Гонконга, Индии, Сингапура, Японии и Филиппин. И это было непреднамеренным актом, это была природная катастрофа. А что если далеко в море десять кабелей будут разрезаны на мелкие кусочки, как обычно бывают разрезаны спагетти для маленьких детей? От тайваньской экономики вскоре мало что останется.
Война будущего будет войной за кабели. Сообщение о российских подлодках, которые под водой могут подслушивать Запад или где-нибудь отключать Netflix и биржевую торговлю, подействовало поразительно эффективно на СМИ. При этом сами американцы показали русским, как это работает.
С 1971 года в течение десяти лет США получали информацию, подключившись к важному кабелю передачи данных советского военно-морского флота в Охотском море. Операция Ivy Bells нарушала международное право и проводилась на суверенной территории Советского Союза. Она стала известна лишь, благодаря одному аналитику АНБ, который был куплен русскими и получил за это 30 лет тюремного заключения.
Что касается АНБ, то когда бывший сотрудник АНБ Эдвард Сноуден (Edward Snowden) в 2013 году выступил со своим разоблачением, всему миру стало известно, что британская секретная служба со своей программой Tempora подключена к трансатлантическим кабелям и прослушивает все, что касается разговоров и передачи данных, включая и то, что идет из Германии.
Какая угроза цифровой свободе Запада опаснее — внешняя или внутренняя? Западные секретные службы уже давно получают данные с кабелей, к которым они подключились. А вот то, что противник может перерезать нити, соединяющие весь мир, остается пока только мрачным предположением. И последняя надежда наших луддитов — это то, что с этим дурацким интернетом когда-нибудь все-таки будет покончено.