Украинская власть, торгующая, а не воюющая, на всех фронтах, в очередной раз попала в сложное положение: что ответить Путину на предложение о возврате наших кораблей и самолетов?
Немного предыстории.
После принятия 23 марта 2014 года политического решения о передислокации украинских военных с оккупированной территории Крыма мне было поручено вести переговоры о выводе военной техники и вооружений.
Российская позиция, сформированная в лучших традициях бандитских 90-х, заключалась в том, что сначала Автономная республика Крым объявила все государственное, в том числе военное, имущество Украины имуществом Автономии, а затем, после фейкового референдума, проведенного под дулами автоматов российского спецназа, так называемая Республика Крым вместе с ворованным приданым была незаконно включена в состав Российской Федерации. Однако это не помешало Москве распоряжаться таким приданым.
Вечером 23 марта я вылетел в Минск, и в результате состоявшихся на следующий день непростых переговоров вопрос удалось сдвинуть с мертвой точки. Уже 28 марта Путин перед телекамерами дал министру обороны России Шойгу поручение обеспечить передачу Украине военной техники и вооружения, оставшихся на территории Крыма.
В тот период после принятого военно-политическим руководством Украины решения о передислокации наших военных вывод техники и вооружений был необходим: стране надо было восстанавливать армию и защищаться.
Путин же, идя на этот шаг, никак не рассчитывал, что Украина сможет сопротивляться тиражированию крымского сценария в восточных и южных областях нашей страны. Он пытался выдать вооруженный захват наших территорий за «естественный распад случайно образовавшегося государства под давлением непреодолимых внутренних противоречий».
После результативных переговоров о выводе вооружений было проведено совещание, на котором начальник Генерального штаба Куцин доложил, что для полного вывода военной техники и вооружений, а также вывоза боеприпасов, необходимо два года и три миллиарда еще тех гривен. У страны не было ни того, ни другого, поэтому приходилось действовать в непривычном для нашей армии темпе.
Конечно, состояние военной техники и вооружений было разное — и вполне современные системы, и металлолом. То же самое — по боеприпасам, которых в Крыму было сосредоточенно огромное количество. Там были и пригодные к боевому применению артиллерийские боеприпасы различных калибров, авиационные ракеты различных моделей, торпеды, глубинные бомбы, противокорабельные ракеты П-15 «Термит» и многое другое.
Одновременно с этим на открытых площадках хранения были, например, морские мины, произведенные до Второй мировой, к которым даже подойти было страшно.
По моему настоянию Генштабом было подготовлено два перечня военной техники и вооружений, находящихся в Крыму (в силу понятных обстоятельств — несекретных).
Второй — Перечень военного имущества, подлежащего утилизации и находящегося на территории Автономной Республики Крым и Севастополя, всего на 163 страницах.
Оба перечня переданы мной в следственную группу военной прокуратуры и приобщены к материалам уголовного производства по факту вооруженного захвата Крыма.
Даже сравнение объемов этих перечней (см. фото) позволяет сделать вывод: российский тезис о том, что Украина имела в Крыму лишь боеприпасы, подлежащие утилизации и технику, пригодную только для сдачи в металлолом, не соответствует действительности. Поэтому состояние, до которого сегодня доведена техника,- прямой результат ее захвата оккупантами, и сумма нанесенного нашему государству ущерба должна быть предъявлена Российской Федерации.
Всего из запланированных 7170 единиц удалось с начала апреля по 16 июня 2014 вывести из Крыма 3502 единицы военной техники и вооружений, в том числе:
— 92 единицы авиатехники, в том числе 63 самолета и 29 вертолетов;
— 35 кораблей, катеров и судов;
— 120 единиц ракетно-артиллерийского вооружения;
— 128 единиц бронетехники, в том числе все танки, хотя Генштаб тогда считал, что они нам не понадобятся;
— 1788 единиц автотехники;
— 1339 единиц техники связи, оперативного обеспечения и тыла, а также 768 тонн различного военного имущества.
После того как провалился российский сценарий «самоопределения» востока и юга Украины, Кремль понял, что для реализации собственных амбиций придется воевать. Именно поэтому 16 июня 2014 года передача техники была приостановлена и уже не возобновлялась.
Можно ли было успеть больше? Думаю, да.
Помешали непомерные амбиции отдельных украинских политических и военных деятелей. Так, в Керчи были разгружены готовые к отправке БТРы только потому, что один большой военачальник вместо игры, которую все это время приходилось вести с противником, встал в позу. Впоследствии этот персонаж был уволен из вооруженных сил по состоянию здоровья — в связи с контузией, полученной в состоянии глубокого подпития в результате удара головой о бордюр (по классификации противника —поребрик).
Недавнее предложение Путина о возобновлении передачи Украине кораблей и самолетов — не шаг доброй воли, а западня.
Конечно, захваченная оккупантами в Крыму военная техника — имущество, принадлежащее народу Украины.
В руках противника осталось 13 вертолетов и 15 самолетов, готовых в тот период к самостоятельному перелету. Также в бухтах Севастополя и Донузлава остались заблокированными 14 кораблей и катеров, в том числе боевое ядро флота — корветы «Тернополь», «Луцк», «Хмельницкий» и «Приднепровье», а также большой десантный корабль «Константин Ольшанский».
Но надо учитывать, что от оккупантов мы получим корабли и самолеты в разукомплектованном состоянии, требующие капитального ремонта и без боеприпасов, которые Россия предлагает не вернуть, а утилизировать в нашем присутствии.
Думаю, что расчет Путина как раз и строится на понимании психологии украинских коррупционеров, уже мечтающих заработать на ремонте этих кораблей.
В ответ же на свою «мирную» инициативу Путин захочет отмены санкций. Поэтому наш ответ должен быть только один: Крым — это наша земля, корабли и самолеты находятся в местах постоянного базирования, и мы требуем беспрепятственного допуска наших экипажей на место службы.
Пора возвращать Крым! Это требование мы адресуем не только Путину, но и украинской власти.
Андрей Сенченко — украинский политик и общественный деятель, лидер правозащитного движения «Сила права».