В начале января в Тунисе вспыхнули массовые акции протеста — крупнейшие со времени январской революции 2011 года, которая свергла диктаторский режим президента Бен Али. Именно тунисская революция стала детонатором «арабской весны», охватившей основные страны региона. По мнению многих наблюдателей, нынешние протесты в Тунисе являются предвестником новых потрясений в арабо-мусульманском мире, где в очередной раз складывается революционная ситуация. Причины повсюду схожи — взрывной рост народонаселения, отсутствие экономического прогресса, социальное неравенство, повсеместная коррупция. Во всех указанных странах (прежде всего Иране, Египте, Тунисе) движущей силой протестов является молодежь.
Январские акции протеста в Тунисе начались на фоне резкого ухудшения социально-экономической ситуации, которая не переставала деградировать со времени революции 2011 года.
Демонстрации были приурочены к седьмой годовщине восстания, в результате которого была свергнута диктатура Бен Али. Начавшиеся мирно выступления закончились массовыми беспорядками, которые были жестко пресечены полицией: десятки человек получили травмы, свыше девятисот демонстрантов арестованы. Непосредственной причиной протестов стал бюджет на 2018 год, предусматривающий повышение налогов и цен на продукты первой необходимости. Демонстранты обвинили правительство в «разбазаривании» наследия «арабской весны», в коррупции и подавлении оппозиции. Правительство в свою очередь заявило, что принятые меры необходимы для оздоровления бюджета, от них зависит предоставление дальнейших кредитов МВФ. Чтобы успокоить население, власти обещали выделить 23 миллиона евро — сумму, которую тунисцы расценивают как незначительную.
Тунисский аналитик Микаэль Айяри констатирует, что за прошедшие семь лет страна так и не смогла найти новую модель развития. Экономическая ситуация все эти годы деградировала, темпы роста оставались низкими, занятость не улучшалась, социальные противоречия нарастали, а баланс внешней торговли резко ухудшился. Галопирующая инфляция ослабила покупательную способность тунисцев, уровень молодежной безработицы превысил 30%. Кроме того, угроза терроризма отпугнула зарубежных инвесторов: туристическая отрасль так и не смогла восстановиться после трех террористических атак, совершенных в 2015 году.
Накануне январской революции 2011 года, свергшей автократический режим президента Бен Али, Тунис был экономически стабильным государством, которое получало положительные оценки от международных организаций и зарубежных инвесторов. В страну шли деньги — как от инвесторов, так и тунисцев, работающих за рубежом. Хотя в 2008 году разразился мировой финансовый кризис и ситуация несколько ухудшилась, правительство успешно справлялось с возникшими проблемами. После свержения режима Бен Али в социально-экономической области начался хаос: профсоюзы Туниса добились повышения заработной платы, что негативно отразилось на конкурентоспособности страны. Наблюдатели отмечают, что до 2011 года «тунисское экономическое чудо» было возможно только в условиях жесткой диктатуры. Новые власти попытались задобрить рабочий класс и служащих, поднимали заработную плату и создавали рабочие места. Только расходы на госслужащих выросли с 2010 по 2018 годы вдвое — с 7 до 15 миллиардов динаров (с 2,35 до 5 миллиардов евро). Кроме того, все больше денег уходило на субсидирование товаров первой необходимости. В результате, задолженность государства достигла колоссальных размеров. Динар потерял 20% по отношению к основным валютам, а объем иностранных инвестиций сократился на 40% с 2012 года. Еще одним ударом по экономике Туниса, использовавшей дешевую рабочую силу на текстильных предприятиях, стала конкуренция из стран Азии.
Как это ни парадоксально, но «демократизация» Туниса после революции 2011 года привела к стремительному росту коррупции. Как отмечается в докладе Фонда Карнеги, «коррупция стала в Тунисе дестабилизирующей силой, пронизавшей политику, экономику и силовые ведомства». По мнению экспертов, коррупция имела место и во времена правления Бен Али, но жесткий режим ее контролировал. Теперь коррупция стала тотальной, она охватила подобно гангрене все слои тунисского общества. Так, в международном индексе коррупции за семь лет Тунис переместился с 59-го на 75-е место из 176 стран мира.
Многие политические силы страны считают, что главной причиной всех бед, обрушившихся на Тунис после революции 2011 года, стало слепое следование неолиберальным рецептам МВФ. В этом смысле Тунис повторил судьбу десятков стран, которые ради кредитов МВФ начали проводить либеральные экономические реформы, осуществлять политику жесткой экономии. Соответствующее решение по Тунису было принято на саммите G8 в Довиле в 2011 году. Тогда при содействии Всемирного банка и МВФ западные страны утвердили программу партнерства со странами «арабской весны» (Тунисом, Марокко, Иорданией, Йеменом и Египтом). Им обещали выделить крупные кредиты в обмен на проведение неолиберальных реформ, включающих сокращение социальных выплат, субсидий, повышение налогов и т.д. Тунис немедленно подсел на долговую иглу: с 2010 по 2018 годы внешняя задолженность выросла с 41% до 71% ВВП. В результате, выплата процентов по долгам МВФ составила в этом году 22% бюджета. Нынешние акции протеста стали прямым следствием мер экономии, которое правительство Туниса приняло по требованию МВФ. Организаторы демонстраций выпустили в этой связи заявление: «Мы продолжим борьбу до тех пор, пока Тунис не расторгнет все сделки с МВФ. Эта организация поставила страну на колени, задушила нашу экономику и лишила народ перспектив на будущее».
Необходимо отметить, что Тунис добился определенных успехов в политической области. Де-факто это единственная арабская страна, где действуют демократические механизмы управления. За это в 2015 году «квартету национального диалога» даже присудили Нобелевскую премию мира. Если в других странах протестные движения были подавлены (Египет) или переродились в гражданскую войну (Ливия, Сирия, Йемен), то в Тунисе оппозиционным силам, как исламистам, так и демократам, удалось договориться. Была обеспечена свобода слова, собраний, прессы. Однако теперь эта система дала сбой, за семь лет сменилось шесть правительств, которым так и не удалось повысить жизненный уровень, справиться с безработицей. Люди открыто говорят, что при диктатуре Бен Али жилось лучше. Ряд наблюдателей считает, что стране угрожают кровавые междоусобицы как в Сирии или Ливии.
С 2014 года у власти находится большая коалиция из исламистов (партия «Ан-Нахда») и светских сил «Нидаа Тунис». Это в своем роде удивительный пример функционирующей многопартийности в арабском мире. Но за рамками парламента им бросают вызов более радикальные силы — как исламистского, так и левацко-марксистского толка. Главное оппозиционное движение — «Фиш настанна?» (Чего ждем?), именно оно организует массовые антиправительственные митинги. Движение возникло спонтанно в ходе протестов и охватило все провинции Туниса. Его идейное ядро составляют левые студенты, которые были инициаторами выступлений в 2011 году. Условно их можно причислить к левым марксистам, хотя на первый план у них выходят не политические, а экономические и социальные требования. Основную массу протестующих составляет молодежь, которая выступает также против коррупции и засилья МВФ. Молодые люди используют современные средства коммуникации — интернет, мобильную связь, Фейсбук и другие социальные сети, которые стали важнейшей платформой протестов и флешмобов еще в ходе «арабской весны» 2011 года. В Тунисе действуют также неокоммунистический «Народный фронт» и радикальная исламистская партия «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами» (запрещенная в России организация — прим. ред.), выступающая за создание всемирного халифата. Такое разнообразие политических движений отличает Тунис от других арабских стран, здесь сильнее развиты общественно-политические институты, больше плюрализма мнений и «уличной демократии». В Тунисе гораздо раньше и четче оформляются формы протеста и движения, которые распространяются затем на все арабо-мусульманские страны. Именно поэтому Тунис считается своеобразной «лабораторией» политических процессов на Ближнем Востоке.