Польский закон о «бандеризме» — это проявление тех настроений, которые мы наблюдаем в течение последних 3-4 лет. Они связаны с идеологией части правящей партии ПиС и частично Кукиз. Это шовинистические силы, которые пытаются использовать националистическую фразеологию для консолидации своего электората. И это создает Польше проблемы в отношениях не только с Украиной, но и в первую очередь с Брюсселем, то есть ЕС. А также отдельно с Германией и Литвой.
И это не является неожиданностью. В рамках мировоззрения правящей партии происходит пересмотр государственной политики и внешнеполитических подходов. Польша теряет интерес к активной поддержке Украины и к роли нашего адвоката, которую она выполняла в Европейском союзе более 20 лет. Более того, Польша настолько стремительно портит свои международные отношения, что ей уже самой нужен адвокат.
Польша движется в направлении авторитаризма. Нет, она не стремится выйти из ЕС, но некоторые действия польского правительства по ущемлению свободы слова и изменению судебной системы привели к тому, что ЕС начали процедуру наложения санкций. Страну могут лишить права голоса.
На счет новой политики Польши относительно Холокоста, то беспокойство Израиля рано или поздно дойдет до Конгресса и Дональда Трампа. Однако поляки построили достаточно прагматичные и хорошие отношения с Администрацией президента, в центре которых лежит вопрос безопасности. Поэтому учитывая то, что сейчас отношения Польши с США значительно лучше, чем с ЕС, публичных эксцессов мы не увидим. Если кто-то из американцев и будет пытаться вмешиваться в ситуацию, то они будут делать это очень дипломатично.
Очевидно, что украинцам неприятно такое отношение поляков. Но Польша значительно сложнее, чем их отдельно взятые националистические силы. Мы очень заинтересованы в развитии отношений с Польшей. И если раньше Польша терпела украинские проблемы: неспособность власти принять четкое решение относительно европейской интеграции, коррумпированность, — то теперь пришло наше время проявлять терпение.
Нам нельзя дать втянуть себя в конфронтацию с Польшей. Мы от этого ничего не выиграем. И даже понимая, что в вопросах исторической памяти, пренебрежительного отношения к нашему этническому компоненту и истории поляки не правы, — это не повод для разрыва с Польшей. Кроме присутствующих там враждебных элементов, мы имеем много друзей и партнеров среди поляков. Польша — это фактически второй дом для сотен тысяч украинцев. Они там учатся, работают, зарабатывают. Они развивают польскую экономику, но вместе с тем поддерживают и украинцев. Для нас Польша — это ворота в западный гуманитарный, а часто и экономический мир.
Поэтому даже если польская элита пересмотрит свое нежелание быть нашим адвокатом, ситуация не изменится: Польша и в дальнейшем будет оставаться для нас воротами в ЕС.
Как бы там ни было, у нас общая позиция по стратегическому пониманию российской угрозы. Здесь мы не обязательно будем пользоваться одинаковыми инструментами — возможно, поляки видят другие способы. И они обращают внимание на Россию. И это важно не только в таких моментах, как создание совместных бригад и т.д., но и с точки зрения поддержки Украины в НАТО. Там поляки ведут себя последовательно и прагматично.
В украинско-польских отношениях, исключая вопросы исторической памяти, значительно больше позитива, чем негатива. На этом и следует сосредоточиться. И чтобы не потерять будущего из-за национальной гордости, мы не должны делать того, к чему нас подталкивают поляки, или россияне польскими руками.