Рамзан Кадыров, поддерживаемый Кремлем лидер Чечни, не так давно превратился в заметный, хотя и не слишком значимый феномен в соцсетях, пытаясь продвигать культ своей личности в Инстаграме. Он регулярно публиковал видеоролики, демонстрировавшие то, как он со своими партнерами занимается в спортивном зале, фотографии, на которых он обнимает самых разных экзотических животных, и активно рекламировал соревнования по смешанным единоборствам, проходившие в Чечне.
По слухам, Кадыров, управляющий Чечней железной рукой, также стоит за убийствами журналистов и правозащитников, работавших в этой республике. В прошлом году он попал в новости в связи с тем, что власти Чечни якобы похищали и пытали гомосексуалистов.
20 декабря он стал одним из тех пяти россиян, против которых были введены санкции в соответствии с Законом Магнитского. Спустя несколько дней его аккаунты в Фейсбуке и Инстаграме исчезли, что, по всей видимости, стало следствием введения санкций.
Запрет на использование Инстаграма лишил Кадырова его любимой пропагандистской платформы, и 27 декабря он назвал деактивацию его аккаунта в этой соцсети наступлением на те самые демократические ценности, которые он сам долгое время попирал. «Но вопрос к Facebook и Минфину. Где ваша хваленная демократия и право граждан на получение информации?» — написал он в Твиттере.
Этот его твит поднял довольно любопытный вопрос: почему Фейсбук и Инстаграм, который принадлежит Фейсбуку, забанили Кадырова, а Твиттер — нет?
Представители Фейсбука подтвердили, что аккаунт Кадырова действительно бы деактивирован в связи с введением санкций против него, однако они не указали, какие именно аспекты санкционного режима США требуют, чтобы эта компания удаляла аккаунты людей со своей платформы.
«Управление по контролю за иностранными активами Министерства финансов США составляет списки людей и организаций, против которых правительство США вводит санкции, — написал представитель Фейсбука в электронном письме. — Американские компании обязаны соблюдать санкции США против этих людей и организаций. Чтобы соблюсти требования санкционного режима, Фейсбук запрещает этим людям и организациям иметь аккаунты на нашей платформе».
Как только Фейсбук обнаруживает на своей платформе аккаунты людей, попавших в черный список Управления по контролю за иностранными активами, компания, по словам ее представителей, обязана принять меры.
Однако, возможно, в этом законе не все так однозначно, как может показаться на первый взгляд.
Питер Хэррелл (Peter Harrell), сотрудник Центра новой американской безопасности (Center for a New American Security), который участвовал в разработке санкций в период работы в Госдепартаменте при администрации Барака Обамы, объяснил, что разночтения могут сводиться к так называемой поправке Бермана.
По словам Хэррелла, речь идет о поправке к Закону об экономических полномочиях в случае международных чрезвычайных ситуаций (International Emergency Economic Powers Act), согласно которой ничто в этом законе не может быть использовано для ограничения публикации информации.
«Если вы имеете дело с санкциями, введенными в соответствии с Законом об экономических полномочиях в случае международных чрезвычайных ситуаций, очевидно, что их нельзя применять для запрета публикационной деятельности», — объяснил Хэррелл.
К примеру, США ввели санкции против Венесуэлы в соответствии с этим законом, но, согласно поправке Бермана, президента Венесуэлы Николаса Мадуро (Nicolás Maduro) нельзя выгнать из Фейсбука — по крайней мере, не в связи с введением этих санкций.
Поправка Бермана распространяется только на санкции, введенные в соответствии с Законом об экономических полномочиях в случае международных чрезвычайных ситуаций. Она не касается других санкционных программ, таких как Закон Магнитского. «Существует мнение, что, поскольку санкции против Кадырова были введены в соответствии с Законом Магнитского, а не с Законом об экономических полномочиях в случае международных чрезвычайных ситуаций, поправка Бермана в данном случае не действует», — добавил Хэррелл, имея в виду, что правительство США могло подать в суд на Фейсбук, чтобы заставить компанию деактивировать аккаунт Кадырова, и что компания просто не захотела идти на такой риск.
Так почему Твиттер разрешает Кадырову оставаться на своей платформе?
Представители Твиттера отказались дать комментарии, но Хэррелл подозревает, что, поскольку поправка Бермана «отражает интересы, закрепленные в Первой поправке», суд может решить, что, даже если санкции против того или иного человека были введены в соответствии с Законом Магнитского, этому человеку нельзя запрещать публиковать контент в США.
«Твиттер всегда был очень крепкой платформой для свободы слова. Они позволили троллям выйти из-под контроля, предоставили доступ множеству одиозных персонажей, — сказал Хэррелл. — Они считают себя платформой, решительно отстаивающей свободу слова, прописанную в Первой поправке».
Таким образом, та «хваленная демократия» и «право граждан на получение информации», которых требует Кадыров, существуют как раз там, где он задал этот свой вопрос — в Твиттере.
Когда представителя российского посольства в Вашингтоне попросили прокомментировать деактивацию аккаунтов Кадырова в Фейсбуке и Инстаграме, он поднял другую тему. «Это поразительно, но приведенный ниже фальшивый аккаунт до сих пор существует», — написал он, прикрепив ссылку на фальшивую страничку российского посольства в Чехословакии в Фейсбуке.