В марте прошлого года командующий американскими силами в Африке отправился на Капитолийский холм, чтобы выступить с отрезвляющим предупреждением.
«Нестабильность в Ливии и Северной Африке, возможно, является в краткосрочной перспективе самой серьезной угрозой для интересов США и их союзников на этом континенте», — заявил генерал Томас Вальдхаузер (Thomas D. Waldhauser), обращаясь к конгрессменам.
Не меньше тревоги, продолжил он, вызывают сообщения разведки о том, что Россия помогает бывшему ливийскому генералу, ставшему военным лидером, в его борьбе за контроль над богатыми нефтяными месторождениями, принадлежащими правительству этой страны. Двумя месяцами ранее, в рамках откровенной демонстрации растущих амбиций Кремля на Ближнем Востоке, единственный российский авианосец вошел в ливийские воды и с большой помпой принял у себя на борту этого ливийского военного лидера — генерала Халифу Хафтара (Khalifa Haftar).
В период своей предвыборной кампании Дональд Трамп сделал инициированную США операцию НАТО по свержению ливийского диктатора Муаммара Каддафи одним из основных пунктов критики в адрес президента Барака Обамы и Хиллари Клинтон с их внешней политикой. Военная кампания НАТО 2011 года привела к тому, что в Ливии сформировалось два противоборствующих правительства: одно из них было признано США и международным сообществом, а во главе другого встал генерал Хафтар. На фоне этого хаоса Ливия быстро превратилась в безопасную гавань для боевиков «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ — прим. ред.).
Но, несмотря на теракт в Великобритании, который произошел весной прошлого года и ливийские корни которого стали мрачным напоминанием о том, что «Исламское государство» в Ливии остается серьезнейшей угрозой, администрация Трампа до сих пор не выработала последовательную политику в отношении этой страны. С одной стороны, президент заявляет о том, что он не знает, какую роль США могли бы сыграть в Ливии. С другой стороны, он не раз говорил о том, что США обязаны бороться с ИГИЛ в Ливии. По словам ливийских чиновников, возникший в результате этих колебаний вакуум помог России увеличить свое влияние в одном из самых неспокойных регионов мира.
В течение долгого времени вопросы, окружавшие отношения г-на Трампа и России, по большей части сводились к попыткам выяснить, мог ли кто-то из окружения президента оказать России помощь в ее попытках сорвать президентские выборы 2016 года. Но подход президента к ливийскому вопросу является не только наглядным примером того, что критики называют дисфункцией, пронизывающей его внешнюю политику, но и яркой иллюстрацией той любопытной динамики, которая характеризует его отношения с президентом России Владимиром Путиным.
Открыто любезничая с генералом Хафтаром, Кремль проверял правдивость одного из основных заявлений г-на Трампа, вступившего в должность президента США, — заявления о том, что он способен сотрудничать с г-ном Путиным, чтобы решать проблемы, возникающие в мусульманском мире — и одновременно отправлял всему миру сигнал о том, что Россия продолжит реализовывать свои интересы на Ближнем Востоке. Однако, как это часто случалось, когда речь шла о г-не Путине, при г-не Трампе Россия не встретила практически никакого сопротивления. Президент Трамп молчал, а Госдепартамент, по всей видимости, не был согласен с оценкой российской угрозы, выдвигаемой Пентагоном.
В декабре г-н Трамп встретился в Вашингтоне с премьер-министром Ливии Фаизом Сараджем (Fayez Serraj). Два высокопоставленных чиновника Белого дома сообщили в интервью, что США принимают активное участие в поисках дипломатических способов урегулирования ливийского гражданского конфликта. Однако ливийский лидер покинул США, так и не дождавшись от г-на Трампа никаких публичных заявлений касательно Ливии. Администрация Трампа полностью переложила сложную задачу поиска дипломатического решения на ООН.
В политике по отношению к Ливии и другим странам г-н Трамп руководствуется в основном своим чутьем и мнением узкого круга советников, у которых нет почти никакого опыта работы с этой страной. Так происходит, потому что спустя целый год президентства г-на Трампа множество ключевых позиций в американском внешнеполитическом ведомстве продолжают пустовать или были заняты совсем недавно. Ведущий специалист по Африке, отвечающий за Ливию в Совете национальной безопасности, был назначен только в начале сентября, а должность посла США в Ливии до сих пор вакантна.
Попыткам разработать всеобъемлющую стратегию также мешает внутренняя борьба между высокопоставленными политическим советниками, которые утверждают, что вовлеченность США в такие конфликты, как ливийский, противоречит предвыборному обещанию г-на Трампа заниматься в первую очередь внутренними проблемами Америки, и высокопоставленными чиновниками Пентагона и служб национальной безопасности, которые призывают президента прилагать больше усилий для борьбы с ИГИЛ в Ливии.
Эти препятствия и отсутствие согласия привели к тому, что ливийские чиновники, западные союзники и даже некоторые представители посольства США несут ответственность за смятение ливийских властей, поскольку, если прежде ливийская политика предполагала абсолютное невмешательство, то теперь она включает в себя спонтанные авиаудары против боевиков ИГИЛ, которые после избрания президента перегруппировались в Ливии.
«Какова политика США в Ливии?» — спросил Мартин Коблер (Martin Kobler), бывший спецпредставитель ООН в Ливии, во время интервью New York Times, которое он дал незадолго до своего ухода в отставку летом прошлого года.
Между тем г-н Путин воспользовался удобной возможностью, чтобы расширить влияние России в этой богатой нефтью североафриканской стране, расположенной в 500 километрах от Европы. Это стало частью той масштабной и амбициозной ближневосточной стратегии, которая основывается на успешной военной кампании Кремля в Сирии, где он поддержал президента Башара Асада — в ущерб интересам США.
В Ливии Россия публично предлагала себя в качестве посредника между воюющими группировками. Но Москва также в тайне оказывала помощь влиятельным игрокам, таким как генерал Хафтар, сознательно изменяя расстановку сил, в то время как США продолжали поддерживать хрупкое, признанное ООН Правительство национального единства.
Если судить по десяткам интервью, взятым у действующих и бывших европейских, ливийских и российских чиновников, деятельность России в Ливии выходит далеко за рамки приглашения генерала Хафтара на борт авианосца «Адмирал Кузнецов» для того, чтобы он смог провести переговоры с министром обороны России по защищенной телефонной линии.
Она включает в себя попытки заключить соглашения об обмене оружия на нефть, о которых ранее ничего не сообщалось, оказать влияние на выбор кандидатов на ключевые должности в оборонном ведомстве Ливии, а также изготовление денег для верного генералу Хафтару правительства. Чиновники американской и британской разведок сообщили, что Россия при поддержке Объединенных Арабских Эмиратов и Египта также обеспечивала генерала Хафтара оружием.
В течение прошлого года, по словам чиновников американской разведки, Россия без лишнего шума, но при этом настойчиво расширяла свое влияние, отправляя своих военных советников и офицеров разведки на восток Ливии и обеспечивая войска генерала Хафтара запчастями, ремонтом и медицинской помощью.
Мохаммед Менсли (Mohammed Mensli), старший советник при Правительстве национального единства, сказал, что «жизненно важно», чтобы Америка взяла на себя более активную роль и осудила дестабилизирующее вмешательство других стран.
«Мы абсолютно не заинтересованы в том, чтобы русские вмешивались в наши дела, — сказал он. — Но они очень настойчивы».
Ощущение безотлагательности постепенно рассеивается
Ситуация с безопасностью в ливийской столице Триполи стала настолько сложной, что посольство США временно переместилось через границу в Тунис. В конце мая, во время ужина в резиденции американского посла в Ливии, генерал Вальдхаузер был вынужден отвечать на сложные вопросы присутствующих, касавшиеся отсутствия продуманной политики администрации Трампа в отношении Ливии. Как сказал один гость, присутствовавший на том ужине, генералу нечего было ответить.
В действительности, прежде чем стартовала его предвыборная кампания и прежде чем он начал называть ливийскую военную операцию «катастрофой», оставившей от этой страны «руины», г-н Трамп поддерживал военное вмешательство в ливийский конфликт.
Поначалу казалось, что администрация ощущает неотложность этой проблемы. Американские чиновники, работающие в ливийском посольстве в Тунисе, говорили, что прежде их уверяли в том, что министр обороны Джим Мэттис (Jim Mattis) сделает Ливию одним из важнейших приоритетов. Позже начали поступать предупреждения от высокопоставленных военных чиновников администрации г-на Трампа, включая выступление генерала Вальдхаузера в комитете Сената по делам вооруженных сил.
Устойчивое нежелание г-на Трампа заниматься ливийским вопросом вызывало страх в некоторых кругах — не только из-за террористической угрозы, но и из-за того, что Ливия оставалась главным транзитным маршрутом для беженцев и торговцев людьми.
«Перед нами была страна, которой во время предвыборной кампании уделялось много внимания, и те из нас, кто ранее занимался ливийским вопросом в правительстве, чувствовали неотложную необходимость создать очаги стабильности, — сказал Джошуа Гельцер (Joshua A. Geltzer), бывший высокопоставленный чиновник по борьбе с терроризмом в Совета национальной безопасности, работавший при администрациях Обамы и Трампа. — Но за последний год я не увидел особого стремления сделать это».
Весной прошлого года, спустя два месяца после того, как генерал Вальдхаузер выступил на Капитолийском холме, террорист-смертник привел в действие взрывное устройство во время концерта в Манчестере, Англия, в результате чего погибло 22 человека, а 250 человек получили ранения. Смертник был выходцем из Ливии, и, как выяснилось, незадолго до теракта он ездил в Ливию, чтобы встретиться с одним из командиров ИГИЛ.
К началу лета стали поступать недвусмысленные сообщения о том, что «Исламское государство» постепенно восстанавливается после атаки американских бомбардировщиков B-2, в результате которой как утверждал Пентагон, в тренировочном лагере были убиты 80 боевиков и которая была проведена за несколько дней до инаугурации г-на Трампа. Аманда Дори (Amanda J. Dory), которая только что освободила пост помощника министра обороны США по странам Африки, предупредила, что «мы наблюдаем признаки того», что ИГИЛ продолжает «перегруппировываться в Ливии».
Некоторые советники убеждали президента в необходимости увеличить число военных советников в Ливии — там находилось около двух дюжин представителей сил специального назначения. Однако Стивен Бэннон (Stephen K. Bannon), который тогда был главным стратегом г-на Трампа, помешал этому.
Г-н Бэннон регулярно сталкивался с советником г-на Трампа по вопросам национальной безопасности генерал-лейтенантом Г.Р. Макмастером (H. R. McMaster), который, как говорил г-н Бэннон, продолжал настаивать на более активной роли США в различных странах, включая Афганистан, Сирию и Йемен. «Каждый день он приходил с новой просьбой, не имея никакой комплексной стратегии, — отметил г-н Бэннон в своем интервью, которое он дал уже после ухода из Белого дома, но до своей публичной ссоры с г-ном Трампом, произошедшей в связи с его характеристикой первого года президентства г-на Трампа. — Тема Ливии доводила меня до белого каления».
Г-н Бэннон в большей степени склонялся к идее, выдвинутой Эриком Принсом (Erik D. Prince), основателем компании Blackwater Worldwide, с которым он познакомился еще в то время, когда он возглавлял консервативный сайт Breitbart News. Г-н Принс предлагал переложить задачу по решению проблем Ливии в области безопасности на плечи контрактников. Казалось, по крайней мере ливийским чиновникам, что эта идея набирает обороты: по словам одного из них, г-н Принц обратился к ним с таким предложением во время конференции в Лондоне, где его видели вместе с Себастианом Горкой (Sebastian Gorka) — союзником г-на Бэннона и тогдашним советником Белого дома.
Каким образом отправка американских военных в Ливию отвечает интересам США? Именно такой вопрос задавал г-н Бэннон.
На встрече 8 июля г-н Бэннон обратился со своими жалобами к г-ну Мэттису — генералу морской пехоты в отставке. По словам Бэннона, он сказал министру, что в Ливии царит хаос и что вмешательство США может только усугубить ситуацию.
По словам г-на Бэннона, г-н Мэттис вежливо его выслушал, но отметил, что Ливия вместе с некоторыми частями Сирии и Филиппин была ключевым местом в глобальной борьбе против ИГИЛ. Г-н Бэннон ответил, что, если президента попросят о более активном вмешательстве в сложившуюся в Ливии ситуацию, ему бы хотелось, чтобы г-ну Трампу представили «стратегический обзор обязательств США по всему миру, от военных до торговых соглашений, чтобы все эти предложения можно было поместить в более масштабный контекст».
20 июля состоялась трехчасовая встреча с президентом в Пентагоне. Г-н Бэннон надеялся, что, как только Совет национальной безопасности соберется, чтобы обсудить те горячие точки по всему миру, где Пентагону, возможно, нужно увеличить свое присутствие, Ливия сразу же опустится в списке приоритетов. По крайней мере в тот момент г-н Бэннон одержал победу.
Но, пока политика г-на Трампа в отношении Ливии оставалась для всех загадкой, президент другой мировой державы уже придерживался гораздо более четкого видения.
Нефть и оружие
Г-н Путин положил глаз на Ливию много лет назад. С тех пор как он убедил себя в том, что США и в частности г-жа Клинтон, которая в тот момент занимала пост госсекретаря, обманула Россию, свергнув полковника Каддафи в рамках того, что было названо ограниченной, гуманитарной интервенцией, российский президент работал над восстановлением своего влияния в этой стране.
В своем интервью Басит Игтет (Basit Igtet), ливийский предприниматель, работающий в нефтяной сфере и женатый на наследнице Seagram Саре Бронфман (Sara Bronfman), рассказал, что, после его заявления о готовности бороться за пост премьер-министра Ливии, он получил приглашение на конференцию в Греции, где ему предложили в частном порядке встретиться с Владимиром Якуниным, возглавлявшим тогда государственную компанию РЖД.
В период правления генерала Каддафи Ливия подписала с Россией соглашение на строительство высокоскоростной железной дороги между Бенгази и Триполи, которая должна была стать сегментом будущего североафриканского коридора. Но после вторжения 2011 года реализация этого проекта была приостановлена, и, как сказал г-н Игтет, г-н Якунин уговаривал его возобновить реализацию в том случае, если он одержит победу на выборах.
По словам г-на Игтета, г-н Якунин, казалось, был в отчаянии и даже предлагал ему своего рода взятку за возобновление реализации проекта. «Они предложили мне процент от контракта в качестве комиссии, — сказал он. — Я не хотел никого обидеть, я просто хотел уйти».
Представитель г-на Якунина, Григорий Левченко, заявил, что, г-н Якунин не может комментировать подробности конфиденциальных переговоров, однако он отрицает «предположения о каких бы то ни было неподобающих предложениях или нарушениях этических рамок на этих переговорах».
Он добавил: «Г-н Якунин никогда не предлагал г-ну Игтету ничего, что могло бы быть расценено как ‘взятка для перезапуска проекта’, и никогда не предлагал г-ну Игтету ‘процент от контракта в качестве комиссии'. Эти заявления являются вымыслом».
В том же году русские связались с Ибрагимом Джатраном (Ibrahim Jathran), лидером повстанческой группировки, который контролировал ключевые нефтяные порты Ливии до прихода генерала Хафтара. Недавно американские морские котики поднялись на борт судна под северокорейским флагами, в результате чего обнаружилось, что г-н Джатран пытался обойти ливийское правительство и продавать нефть непосредственно на международном рынке.
Два заместителя г-на Джатрана, которые попросили назвать только их имена — Усама и Ахмед — опасаясь возможных преследований, рассказали о том, как русские вмешались, предложив «по-настоящему поразительную» схему, в рамках которой он мог продавать нефть и получать от русских оружие.
По словам Усамы и Ахмета, русские предложили продавать ливийскую нефть, переправляя ее через Египет в Россию. Первые полгода г-н Джатран должен был получать плату за нефть оружием, а затем — деньгами.
«Они предлагали такое оружие, которое у нас уже было, плюс бронированные автомобили, зенитные ракеты, оружие с тепловым наведением для стрельбы с плеча, стрелковое оружие и приборы связи», — сказал Усама.
Но, когда русские стали настаивать на эксклюзивности, по словам Ахмета и Усамы, их босс пошел на попятную. Опасаясь, что русским доверять нельзя, г-н Джатран, который в настоящий момент скрывается, отказался от этой сделки.
В следующем году, как сказали Усама и Ахмет, то есть в 2015 году, русские вернулись. Они предложили то же самое оружие, но на этот раз они просили г-на Джатрана поддержать того кандидата на пост ливийского министра обороны, которого одобрила Россия, а именно тогдашнего посла Ливии в Саудовской Аравии.
Чиновники поддерживаемого ООН ливийского правительства убедили г-на Джатрана, что ему будет гораздо выгоднее встать на сторону западных сил. Тогда же состоялась встреча между г-ном Джатраном и Джонатаном Пауэллом (Jonathan Powell), тогдашним послом Великобритании в Ливии, после которой, по словам Усамы, «Ибрагим сказал мне, чтобы я закрыл вопрос России».
Потом, в сентябре 2016 года, Ливийская национальная армия во главе с генералом Хафтаром отвоевала нефтяные терминалы у сил г-на Джатрана. Ахмет, который командовал силами в период сражений, был поражен тем, насколько сложное и современное оружие г-ну Хафтару удалось получить за очень короткий срок.
Быстроходные машины для действий в пустыне. Ракеты с тепловой головкой самонаведения. Способность наносить авиаудары днем и ночью. Усама и Ахмет, который был ранен осколком снаряда российского производства, пришли к выводу, что русские стали поставлять оружие генералу Хафтару после того, как их босс отверг их предложение. «Разница была заметной, и это, несомненно, изменило баланс сил», — сказал Ахмет.
Этот вывод, основанный на сообщениях информаторов и неофициальных данных, был подтвержден сообщениями американской и британской разведки. По словам бывшего высокопоставленного чиновника служб национальной безопасности США и бывшего высокопоставленного британского чиновника, данные, собранные в конце 2015 и начале 2016 года указывали на что, то Объединенные Арабские Эмираты сотрудничали с Россией, чтобы переправлять российское оружие генералу Хафтару с помощью Египта.
Этот британский чиновник рассказал, как в конце 2014 или в начале 2015 года он приземлился в аэропорте Тобрука, контролируемого Восточным правительством, связанным с г-ном Хафтаром. На взлетной полосе стоял огромный грузовой самолет «Антонов», и работники разгружали то, что очень напоминало военное оборудование, но пилот сказал ему, что это оборудование прибыло из Белоруссии.
По мнению чиновника, эти поставки оружия свидетельствовали о стремлении России расширить свое влияние и отодвинуть США на второй план, не вмешиваясь в ливийские дела непосредственным образом. Между тем Россия продолжала настаивать на том, что она выполняет условия введенного ООН эмбарго на поставки оружия в Ливию. Только поддерживаемое ООН правительство, которое генерал Хафтар отказывается признавать, имеет право импортировать оружие — и только с согласия ООН.
Стоит отметить, что по своим масштабам вмешательство России в дела Ливии меркнет по сравнению с ее вмешательством в сирийский конфликт, где российские самолеты крушили повстанцев, стремившихся свергнуть г-на Асада и где американские и российские самолеты преследовали противоположные цели в восточных областях страны.
В Ливии основная работа по обеспечению генерала Хафтара военным оборудованием легла на плечи ОАЭ и Египта, которые ведут опосредованную войну за влияние в регионе с Катаром, поддерживающим те исламские группировки в Ливии, которые генерал Хафтар пообещал истребить.
Однако до избрания г-на Трампа русские не отваживались открыто приглашать генерала Хафтара на борт своего авианосца. За прошедший год помощь России в целом стала менее заметной. По словам представителей американской разведки, российские военные советники и офицеры разведки регулярно въезжали и покидали зону, контролируемую генералом Хафтаром. Российский персонал предоставлял его силам запчасти, ремонт и медицинскую помощь.
Контрактники, работающие на частные российские компании, охраняли заводы в Бенгази и предоставляли силам генерала Хафтара оборудование для разминирования. Российский спецназ использует авиабазу на западе Египта, то есть в непосредственной близости от ливийской границы, что стало возможным благодаря заключенному недавно соглашению между Россией и Египтом.
В августе генерал Хафтар заявил о том, что в беседе с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым он поднял вопрос об оказании Россией военной помощи его силам. В январе Агила Салех Исса (Aguila Saleh Issa), спикер Палаты представителей в Тобруке и союзник генерала Хафтара, сообщил российскому информационному агентству Sputnik, что Россия помогала проводить военную подготовку армии Хафтара.
«Путин расширяет горизонты, и он продолжит их расширять, пока его не остановят», — сказал Джеральд Фейерстейн (Gerald M. Feierstein), который работал в Госдепартаменте с 2013 по 2016 год и отвечал там за ближневосточную политику.
Г-н Путин, который, очевидно, пытается подстраховаться в вопросе политического будущего Ливии, также вязался с Правительством национального единства, приняв премьер-министра Ливии, г-на Сараджа, в Москве.
По словам западных чиновников, Россия стремится к политическому урегулированию: она хочет видеть в Ливии центральное правительство, которое благосклонно относится к ее экономическим интересам, особенно в вопросах продажи оружия, энергетических сделок и проекта по строительству железной дороги.
«Если попутно они могут подорвать авторитет Евросоюза, тем лучше», — сказал Фредерик Уири (Frederic Wehrey), старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир и автор новой книги «Горящие берега: внутри борьбы за будущее Ливии» (The Burning Shores: Inside the Battle for the New Libya).
Тем не менее, несмотря на свидетельства того, что в Сирии и других странах Россия и США преследуют абсолютно противоположные интересы, некоторые высокопоставленные чиновники администрации, по всей видимости, готовы рассмотреть возможность того, чтобы сделать Россию частью решения ливийской проблемы.
Ари Бен-Менаш (Ari Ben-Menashe), консультант по вопросам безопасности, работающий в Канаде, который заключил контракт на лоббирование интересов генерала Хафтара и его союзника г-на Исса, помог договориться о визите генерала на борт авианосца.
По его словам, он разговаривал с несколькими высокопоставленными чиновниками администрации, и у него создалось впечатление, будто они считают, что Россия может сыграть конструктивную роль. «В нынешней ситуации, как мне кажется, они считают, что любое соглашение — это хорошее соглашение, и они будут счастливы, если им кто-нибудь поможет, — сказал он. — Они считают, что Россия может помочь.
Возможно, это объясняет реакцию нескольких чиновников администрации на некоторые вопросы для этой статьи. На вопрос о вмешательстве России в дела Ливии один высокопоставленный чиновник Госдепартамента отказался осудить или как-то прокомментировать ее: «Это та тема, которую мне не хотелось бы сегодня затрагивать».
Этот чиновник посоветовал нам обратиться с этими вопросами к советникам Белого дома по вопросам национальной безопасности, но они тоже отказались давать комментарии. Но несколько дней назад другой чиновник Госдепартамента отметил, что Россия в последнее время стала активнее помогать в «создании стабильной, единой и процветающей Ливии».
Тем не менее в некоторых кругах все еще сохраняются подозрения касательно намерений Москвы. «Мы все еще обеспокоены, и никто не должен удивляться тому, что Россия пытается наладить такие отношения, которые соответствуют ее ключевым интересам», — сказал генерал Вальдхаузер.
«Никакой роли» или «ведущая роль»
С момента вступления г-на Трампа в должность президента прошел год, но Ливия до сих пор остается чрезвычайно опасным местом. Там возникают новые угрозы. Старые угрозы перегруппировываются и проявляют себя иными способами.
В сентябре, после ухода г-на Бэннона из Белого дома, Пентагон убедил г-на Трампа одобрить план ограниченной кампании против ИГИЛ в Ливии. 22 сентября американские беспилотники провели авиаудары по тренировочному лагерю, в результате которых погибло 17 боевиков. Боевики переправляли людей в и из страны и запасали оружие, как сообщило Африканское командование ВС США.
Спустя четыре дня американцы нанесли новые авиаудары в 170 километрах к юго-востоку от Сурта, в результате чего погибло еще несколько боевиков.
А 29 октября американские коммандос в Ливии захватили второго подозреваемого в совершении теракта на дипломатическую миссию США в Бенгази в 2012 году — теракта, который г-н Трамп использовал в качестве политического оружия против администрации Обамы. Этого подозреваемого — Мустафу аль-Имама (Mustafa al-Imam) — доставили на борт американского военного корабля и переправили в США, где 9 ноября он заявил о своей невиновности в деле о теракте, в результате которого погиб посол США Кристофер Стивенс (Christopher Stevens) и еще трое американцев.
Несмотря на сделанное в апреле заявление г-на Трампа о том, что США не будут играть «никакой роли» в восстановлении Ливии, чиновники Госдепартамента и Белого дома теперь настаивают на то, чтобы администрация взяла на себя «ведущую роль», начав реализацию «двухуровневой стратегии», то есть, с одной стороны, начала проводить удары против ИГИЛ, с другой — поддерживать процесс политического примирения, направленный на стабилизацию ситуации в стране и объединение различных воюющих группировок вокруг правительства г-на Сараджа.
Но, с точки зрения многих ливийцев, стратегия администрации Трампа очень похожа на подход, которого администрация Обамы придерживалась после Бенгази: она проводила ответные удары, перекладывая ответственность за процесс примирения на ООН.
По словам действующих и бывших американских и ливийских чиновников, хотя сейчас пока нет готовых решений проблем Ливии, более активная и эффективная политика США должна включать в себя более частые и публичные взаимодействия американцев с ливийскими лидерами; назначение нового спецпредставителя США в Ливии с полномочиями на тесную работу с противоборствующими ливийскими группировками; назначение опытного дипломата на место Питера Бодде (Peter W. Bodde), который в конце прошлого года покинул пост посла Вашингтона в Ливии; более активную поддержку попыток Европы и ООН примирить воюющие стороны; увеличение числа советников из рядов спецназа на местах.
«Очевидно, мы делегировали нашу внешнюю политику в Персидском заливе и Ливии коалиции ОАЭ, Саудовской Аравии и Египта, — отметил Джейсон Пэк (Jason Pack), исполнительный директор Американской деловой ассоциации в Ливии. — Таким образом, мы, в сущности, позволили русским выиграть в Ливии, потому что они поддерживают те же самые группировки».
По словам г-на Пэка, последствия будут очень серьезными. «Значимость Ливии объясняется тем, где она находится. Тот, кто сможет проецировать влияние в Ливии, сможет затопить Европу беженцами и привести европейские ультраправые партии к власти, сможет влиять на рыночную цену нефти и так далее».