Призрак допинга вновь напоминает о себе на каждом крупном спортивном мероприятии. В нем почти что парадоксальным образом смешиваются прославление честной борьбы и слухи (разной степени громкости) о мошенничестве и отступлении от заявленного идеала.
Олимпийские игры в южнокорейском Пхенчхане не стали исключением из правила. Подготовка к ним была омрачена скандалом с дисквалификацией российских спортсменов, некоторым из которых все же позволили принять участие в соревнованиях под олимпийским флагом, без цветов страны. Все это стало новым эпизодом долгой истории отношений спорта высоких достижений и допинга.
Масштабы случившегося подтверждают мысль о том, что мошенники есть всегда, и что ряд спортсменов не против допинга. Как бы то ни было, его по определению скрытный характер не позволяет в полной мере оценить его размах. Поэтому мы лучше займемся способами его реализации, выделив три главных направления логики: мощная и обязательная государственная система, личная инициатива и мошенничество со специалистами в высших эшелонах спорта.
Государственный допинг и его новые формы
В декабре 2016 года Всемирное антидопинговое агентство (ВАДА) обнародовало доклад Макларена, в котором описала организованную в российском спорте систему допинга. Речь идет о периоде с 2011 по 2015 год, который, соответственно, охватывает зимнюю Олимпиаду в Сочи, где Россия одержала победу в медальном зачете.
Начало всему положил осведомленный информатор Григорий Родченков, укрывшийся в США бывший глава московской антидопинговой лаборатории. Он заявил, что собственноручно уничтожил 1 400 образцов, чтобы ограничить возможности аудита ВАДА и рассказал о массовой подмене образцов мочи, которая должна была помочь российским спортсменам избежать антидопингового контроля.
В докладе говорится о методичном и систематическом государственном допинге под контролем Министерства спорта и спецслужб. Его масштабы оказались такими (более 1 000 спортсменов в 30 видах спорта), что против России был принят целый ряд санкций.
Российское государство приговорили к выплате штрафа в 15 миллионов долларов Международному олимпийскому комитету. Министру спорта Виталию Мутко закрыли путь на Олимпийские игры. Треть российских медалистов в Сочи была дисквалифицирована. Наконец, России запретили участвовать в Олимпиаде в Пхенчхане.
Как бы то ни было, государственный допинг был изобретен не в России. Так, например, серьезные подозрения имеются на счет Германской Демократической Республики в 1970-1980-х годах или Китайской Народной Республики в 1980-1990-х годах. В тот период использование анаболических стероидов и гормонов роста было намного менее рискованным из-за неэффективности методов их выявления.
Допинг через призму индивидуальных скандалов
Со многих точек зрения организованная российским государством система допинга носит исключительный характер. Санкции направлены против страны, тогда как скандалы обычно касаются спортсменов. Тех же дисквалифицировали не напрямую, без положительных результатов на допинг. Тем, кто прошел антидопинговые проверки за границей, разрешили выступать под нейтральным флагом.
Если не считать этого громкого дела, обычно скандалы разгораются вокруг спортсменов, которые неоднократно уклоняются от внеочередных проверок и впоследствии не проходят контроль. В таком случае допинг касается, прежде всего, самого спортсмена, будь то Кристофер Фрум (Christopher Froome), Ализе Корне (Alizé Cornet) или Самир Насри (Samir Nasri), если говорить о последних примерах из прессы.
В таком случае вся вина падает на спортсменов. Они являются главными объектами борьбы с допингом, это они попадаются, мошенничают и нарушают спортивную этику. Употребляя запрещенные препараты (доказано то или нет), они, как кажется, улучшают свои возможности, чтобы прославиться и заработать денег.
Но не слишком ли это упрощенческий подход, особенно с учетом российского скандала, который демонстрирует другое лицо допинга? Можно ли так просто считать это личным нарушением ради денег и славы? Чтобы разобраться с этим, давайте сначала рассмотрим гипотезу об индивидуальном расчете в допинге.
Допинг — рациональная практика?
Если обойтись без государственного принуждения, может ли допинг распространяться свободно, в силу индивидуальных решений спортсменов? В соответствии с теорией рационального выбора, в данном случае мы имеем дело с соотношением риска и выгоды. С одной стороны, применение допинга увеличивает вероятность побед, медалей, наград, славы, признания и вознаграждения. С другой стороны, оно создает угрозу разоблачения, потери контрактов и титулов, публичной дискредитации и дисквалификации.
Такая «оптимизация» зависит от антидопинговой политики. Цена допинга возрастает с усилением контроля, уменьшается при его ослаблении и становится практически нулевой при манипуляциях с проверками (как в России). Уменьшает риск и тот факт, что допинговые протоколы и продукты на шаг опережают технологии выявления и обнаружения.
Как бы то ни было, рассуждения о рациональности применения допинга наталкиваются на ряд наблюдений. Предполагаемое отставание технологий выявления компенсируется увеличением числа ретроспективных анализов замороженных на несколько лет образцов. Допинг создает риски не только в плане контроля, но и в плане здоровья, о чем говорят ассоциации жертв допинга (например, спортсменов бывшей ГДР). Некоторые из наказанных спортсменов — звезды в своих видах спорта, и, следовательно, никто не может быть застрахован от санкций.
Таким образом, отношение выгоды к риску не так велико, чтобы объяснить применение допинга, особенно на фоне усиления мер борьбы с ним.
Допинг — системная практика?
Гипотеза рационального выбора спортсменов не слишком действенна в рамках государственного допинга, последним проявлением которого стала Россия. Дело в том, что оказавшиеся в государственной допинговой программе спортсмены не относятся к числу тех, кто осознанно принял данное решение для улучшения своих показателей.
Они были вынуждены (причем зачастую с раннего возраста) принимать препараты, о которых они сами имели лишь смутное представление. Они стали частью механизма, который не оставил им свободы выбора. Им оставалось только подчиниться или же отказаться от спорта и карьеры.
Государственный допинг — это крайний случай. Как бы то ни было, он может многое рассказать о способах распространения. Он демонстрирует, что допинг является результатом организованных сложных действий, которые, к тому же, в данном случае носят принудительный характер. Допинг представляется системной практикой, которая реализуется в ведомственных рамках как часть системы игроков. Иначе говоря, он предстает как коллективная деятельность, которая не может рассматриваться исключительно через призму отдельных людей. Допинг — не только индивидуальное нарушение.
Речь идет о требовательной и изнурительной практике, которая предполагает владение рядом специфических навыков (медицина, физиология и прочее) для определения веществ, их применения, принципов действия и способов применения. Он также предполагает хорошее знание постоянно меняющихся юридических и административных мер для приспособления к правилам, предупреждения контрольных мер и успешного сокрытия нарушений. Он подразумевает наличие связей для тайного снабжения, распределения веществ в подходящем для того месте, успешного отгораживания спортсменов в момент применения.
Список требований можно продолжать дальше. Но какой спортсмен может собрать все необходимые ресурсы для того, чтобы допинг не стал для него самоубийством, чтобы уменьшить риск и повысить эффективность приема? Риск и выгода не являются константой, а допинг представляет собой продукт коллективного действия тех, кто вкладывают в него силы и знания.
В конечном итоге, допинг, разумеется, сводится к отдельным людям, к взятым у спортсменов образцам. Как бы то ни было, сама эта практика носит системный характер. Она невозможна без совместных и скоординированных действий медицинского персонала, тренеров, прочего окружения и посредников, у которых есть связи с нелегальными структурами.
Таким образом, борьба с допингом и его отражение в СМИ будут слишком ограничительными, если станут сосредотачивать все внимание на личностях. Российский же случай говорит о том, что главное вовсе не здесь, и что допинг необходимо считать организованной и системной деятельностью.