Тёмные начала Нарнии: сказка о сексизме, расизме и религиозной пропаганде

Читать на сайте inosmi.ru
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Успешные детские книги типа «Гарри Поттера» превращаются в успешные фильмы через несколько лет после публикации. Но есть и исключение: «Лев, Колдунья и Платяной шкаф» Клайва Стейплза Льюиса добиралась до экранов 55 лет. Продюсеры фильма ломали голову: как им снять христианскую сказку и одновременно не оставить на обочине зрителей, исповедующих другую религию или не верящих в бога?

Невероятно успешные детские книги (вроде «Гарри Поттера») превращаются в успешные фильмы через несколько лет после публикации. Но среди них есть одно странное исключение: «Лев, Колдунья и Платяной шкаф» Клайва Стейплза Льюиса добиралась до экранов 55 лет. Хотя, может быть, это исключение не такое уж и странное. При первом прочтении эта и шесть других «Хроник Нарнии», последовавших за ней, выглядят просто, развлекательно и не вызывают особых нареканий, но эти истории обрели как преданных фанатов, так и настоящих врагов. Дети тоже либо очень любят эти книги, либо ненавидят их.


Есть несколько причин такой полярности взглядов. То, что Нарния планировалась как христианская аллегория, обеспечила книгам невероятную популярность в религиозных кругах, особенно в фундаменталистской Америке. Это также, согласно отчётам, заставило призадуматься продюсеров нового фильма, которые ломали голову: как им подать «Льва, Колдунью и Платяной шкаф» как христианскую сказку и одновременно не оставить на обочине зрителей, исповедующих другую религию или не верящих в бога? И эти сомнения нельзя назвать необоснованными. Недавно чрезвычайно талантливый и столь же популярный британский писатель Филип Пуллман, автор трилогии «Тёмные начала», который заявил о себе одновременно и как об агностике, и атеисте, осудил книги о Нарнии за религиозную пропаганду.


Некоторые христианские критики также выразили сомнения в уместности аллегорического изображения Христа в виде огромного, могучего льва Аслана. Обычно юношеская литература изображает героев и героинь относительно маленькими и слабыми; это могут быть мыши, кролики, собаки, коты, хоббиты и, конечно же, дети. (Когда положительными героями становятся подростки или взрослые, у них так или иначе проявляются какие-нибудь недостатки, хотя чаще всего временные). Эти герои побеждают благодаря моральной, а не физической силе, потому что обладают стандартными качествами фольклорного героя — умом, храбростью, добротой и удачей. Льюис же отдаёт предпочтение так называемому "мускулистому христианству", которое проповедовало сильную и даже воинствующую веру и изображало Христа атлетичным и подчеркнуто мужественным. Это течение могло оказать влияние на выбор Льюисом для изображения аллегорической фигуры Христа красивого, но устрашающего льва размером с небольшого слона, а не более традиционного невинного, кроткого и мягкого агнца божьего.


Льюиса также обвинили в расизме за изображение тархистанцев в книге «Конь и его мальчик». Тархистан — пустынная страна на юге Нарнии, подозрительно похожая на Ближний Восток: жители этой страны — темнокожие, они носят тюрбаны и ятаганы. Они едят много масла, риса, лука и чеснока. Они жестоко обращаются с животными и поклоняются четырёхрукому богу с головой грифа по имени Таш, который требует человеческих жертв. Как и Таш, правители Тархистана — алчные и жестокие диктаторы и коррупционеры. Рабство в Тархистане повсеместно, женщины безграмотны и лишены права выбора, за кого выходить замуж. Какой бы успешной ни была экранизация книги «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», сложно себе представить, что «Конь и его мальчик» может стать сиквелом в наши дни и не вызвать серьёзного политического резонанса.


Другие критики видят в «Хрониках Нарнии» сексизм. Пуллман, например, назвал серию «монументальным унижением девушек и женщин». В Нарнии девочки всегда играют второстепенные роли. С ними происходит меньше приключений, и ни одна из девочек на попала в заглавие книги, как, например, Шаста («Конь и его мальчик») или Каспиан («Принц Каспиан»). В Нарнии нет доброй и сильной сверхъестественной женской фигуры, носители добродетельной волшебной силы — мужчины, в то время как представителем сил зла стала Белая Колдунья. В этом Льюис расходится с одним из своих любимых предшественников в детской литературе Джорджем Макдональдом, в чьих книгах носителем сил добра обычно выступает некто женского пола: фея-крестная принцессы Ирен, Леди Северного Ветра, которая прилетает, чтобы спасти маленького Алмаза, и Мудрая Женщина, в честь которой была названа книга.


Вся эта критика, в общем справедливая, отчасти объясняется тем, что Льюис был человеком своего времени и места с соответствующим набором убеждений и предубеждений. Его традиционное англиканское христианство, его нелюбовь и подозрительное отношение к южными странам, его предпочтение всего северного (будучи мальчиком, он влюбился в северные мифы и оперы Вагнера), и то, что его персонажи обычно светлокожие мальчики с русыми волосами, типично для консервативного писателя его поколения. Его сексизм объясняется тем, что как обычный британский тори, который родился в 1898 году и большую часть своей жизни провел в почти полностью мужском обществе в Оксфорде, он меньше внимания уделял девочкам, полагая, что они более слабы, трусливы и менее интересны, чем мальчики. Это особенно актуально для первых трёх книг о Нарнии, написанных до того, как Льюис в 54 года встретил писательницу Джой Дэвидмен, смелую и откровенную фанатку и новообращённую христианку, на которой впоследствии женился. Может быть именно из-за этого в более поздних книгах о Нарнии появляются героини, которые ездят на лошади и участвуют в сражениях наравне с мальчиками, переживая захватывающие приключения.


Но в целом Льюис не скрывает своей неприязни к тому, что в его время считалось типично женским — и, судя по тому, что случилось в финале серии, в «Последней битве», к большинству женщин вообще. Многие читатели были в страшном гневе из-за того, что он осудил бывшую мудрую и нежную королеву Сьюзен и заявил, что она — «больше не друг Нарнии». Она изгоняется из рая навсегда за то, что в двадцать один год говорит о своем раннем опыте посещения Нарнии как о детской фантазии. Кроме того, она «была слишком заинтересована в том, чтобы стать взрослой» и «теперь не интересовалась ничем, кроме нейлоновых чулок, помад и приглашений». Помимо того, что все вышеперечисленное — не такой уж и большой грех, сложно поверить, что Сьюзен могла так измениться всего за несколько лет и забыть, как хорошо ей было в Нарнии. Ещё более нечестным выглядит то, что король Эдмунд, младший брат Сьюзен, который предал всех ради Колдуньи, смог покаяться и остаться королём Эдмундом, в то время как Сьюзен, чьи проступки были совсем не такими серьёзными, такой возможности не получила.


Возможно, эти проблемы возникли от того, что Льюис не продумывал свой мир от начала до конца; он не относился к своему творчеству для детей так же серьёзно, как к работам для взрослых (таким как «Аллегория любви» или «Просто христианство). Многие читатели, в том числе и я, испытывали трудности из-за запутывающих и анахроничных заимствований в книгах о Нарнии. В книге «Лев, Колдунья и Платяной шкаф», например, присутствуют не только великаны, гномы, огры и ведьмы из фольклорных сказок, но и целый зоопарк из говорящих животных, в том числе два барсука, которые как будто пришли прямиком из мира Беатрис Поттер. В Нарнии также живёт огромная популяция фавнов, сатиров, дриад, наяд, минотавров, единорогов и кентавров из греческой мифологии плюс вполне современный Санта Клаус с оленьей упряжкой.


Дж. Р. Р. Толкин, близкий друг Льюиса, потратил десятилетия на проработку мира, который он описал во «Властелине колец», создавая географию, растительный мир, историю и несколько языков. По его словам, фэнтези должно включать в себя «маленький акт мироздания» — создания сложной и последовательной вселенной. Он не любил «Льва, Колдунью и Платяной шкаф», считая, что книга написана впопыхах и легкомысленно склеена из неподходящих кусков.


Со взглядом Толкина не согласны многие читатели, в том числе дети, которые проглядели или простили Льюису его недостатки из-за случайных моментов триумфа авторского воображения, некоторые из которых также совмещают в себе несовместимое. Взять к примеру сцену в начале «Льва, Колдуньи и Платяного шкафа», когда Люси залезает в шкаф с меховыми шубами и попадает в заснеженный лес, освещенный лондонским фонарем, которая показывает любому критику, что иногда даже анахронизмы могут создавать волшебное впечатление, пусть и на короткое время.

 

Обсудить
Рекомендуем