В настоящее время ОАЭ активно предпринимают шаги для превращения соседних портов в нефункционирующие объекты или по меньшей мере для установления контроля над ними, как в случае с портами в Адене, Бербере, Асэбе и других городах. Это делается для того чтобы Дубай оставался единственным жизненно важным портом, вокруг которого двигалась бы мировая торговля, несмотря на то, что он не обладает геостратегическими преимуществами. Тем не менее ОАЭ сталкиваются с некоторыми препятствиями, которые могут помешать им достичь своих стратегических целей.
Все началось с Джибути, где 22 февраля администрация президента заявила, что страна разрывает контракт с «ДП Ворлд» (DP World) по эксплуатации терминала «Доралех» (Doraleh) в связи с нарушениями юридического и этического характера, которые имели место при заключении контракта.
Вскоре после этого, 2 марта, Министерство портов и морского транспорта Сомали заявило о своём решении аннулировать трехстороннее соглашение по эксплуатации порта Бербера, заключённое между «Дубай портс» (Dubai Ports), Сомалилендом и правительством Эфиопии. Ситуация довольно ясна: Сомалиленд незаконно отделился от Сомали и подписание с ним соглашения в обход сомалийского федерального правительства, представляет собой грубое нарушение международного права.
Это не первый случай нарушения ОАЭ суверенитета Сомали. Ему предшествовало подписание соглашения с Сомалилендом в феврале 2017 года в целях создания военной базы в городе Бербера на побережье Аденского залива сроком на 25 лет и правом доступа к городскому аэродрому.
Важность Баб-эль-Мандебского пролива для ОАЭ и других стран, таких как Турция, Иран, Китай, обусловлена тем, что это один из наиболее важных морских пунктов для транспортировки нефти в мире, объём поставок через который составляет 4,7 миллиона баррелей нефти в сутки. Кроме того, на порт приходится 12% мирового торгового грузооборота.
При выявлении связи между упомянутыми событиями возникает естественный вопрос: каковы причины этих последовательных решений?
Возможно, лучший способ ответить на этот вопрос — рассмотреть проблему на трёх уровнях: местном (на уровне африканских стран и ОАЭ), региональном и международном.
На местном уровне мы видим, что правительство Джибути обосновывает своё решение тем, что власти Дубая платили взятки действующим должностным лицам для получения концессии сроком на 50 лет.
Пожалуй, ключевую характеристику упомянутого соглашения можно описать с помощью понятия «современный колониализм», что означает эксплуатацию богатств других стран посредством юридических инструментов и под предлогом сотрудничества. Соглашение, подписанное между ОАЭ и Джибути в 2005 году, содержало невыгодные для последнего условия, поскольку препятствовало расширению имеющихся в порту построек или строительству новых зданий. Кроме того, согласно контракту, за финансовое управление отвечала сеть портов Джебель Али, принадлежащая «Д-П Ворлд», и эта компания получала наибольшую долю прибыли, что побудило Джибути поднять этот вопрос в 2012 году. Не получив желаемого, правительство приняло решение расторгнуть договор, использовав пункт, который позволяет государствам разрывать соглашения в соответствии с нормами международного права.
Нельзя игнорировать желание Джибути сохранить свой суверенитет перед лицом политики ОАЭ. Эта страна продемонстрировала неуважение к государственному суверенитету, когда потребовала у Джибути предоставить ей территорию для создания военной базы с целью наблюдения за ситуацией в Йемене. Власти африканской страны ответили отказом, стремясь продолжить сбалансированную политику в целях поддержания существующих торговых потоков, вместо того чтобы использовать порт в разведывательных целях и позволить эмиратским самолётам без предварительного согласования приземляться в аэропортах Джибути. Последнее побудило ОАЭ наказать эту страну, предложив Эфиопии использовать вместо портов Джибути порты Сомалиленда на условиях очень небольших сборов.
Что касается Сомали, то неразумно одобрять соглашения, заключенные с непризнанным сепаратистским регионом, поддержка которого является не только вопиющим нарушением норм международного права, но и неуважением к суверенитету государства, частью которого он является. В частности, нарушается принцип добросовестного выполнения обязательств по международному праву, играющий основополагающую роль в структуре международных отношений, а также принцип, согласно которому государства обязаны не допускать использование своей территории для действий, наносящих ущерб другим странам. В этом контексте тот факт, что власти ОАЭ приняли официальных лиц из Сомалиленда и обеспечили им дипломатические условия для заключения соглашений, можно интерпретировать как нарушение прав государства Сомали.
Похоже, поведенческие характеристики эмиратских правителей, основывающиеся на абсолютной власти внутри государства и, как следствие, привычке легко и просто получать желаемое, сыграли определенную роль при создании имеющихся стандартов во внешней политике. Возможно также, что угроза президента компании «ДП Ворлд» Султана бен Сулейма в адрес правительства Джибути о том, что порт вернётся к тому состоянию, в котором находился в 2005 году, визит министра иностранных дел ОАЭ в соседнюю с Джибути Эфиопию 12 марта с целью обсуждения сотрудничества в области безопасности, политики и экономики, а также предшествовавшее этому соглашение с Сомалилендом и Эфиопией о развитии их портов (конкурентов порта Джибути) является убедительным доказательством того, как высокомерное поведение Эмиратов отражается на международных отношениях.
Если говорить о региональном уровне, то нет сомнений в том, что на ситуацию в какой-то степени повлияла политика Катара. Так, после начала кризиса в Персидском заливе баланс сил в регионе изменился в пользу стран, объявивших блокаду Катару, особенно после того, как некоторые африканские страны, такие как Чад, Сенегал и Джибути понизили уровень дипломатического представительства в Катаре или вовсе разорвали с ним отношения.
Тем не менее с недавнего времени упомянутые страны начали нормализовывать отношения с Дохой, и пожалуй, Турция сыграла важную роль в поддержке позиции Катара. Кроме того, эта страна ведёт то, что можно назвать «портовой войной», с властями ОАЭ.
Так, стороны борются за контроль над портами Сомали, такими как Кисмайо, портами Джибути и Иордании, находящимися недалеко от Аденского залива и Баб-эль-Мандебского пролива, и, наконец, над суданским островом Суакин, который Турция стремится превратить в торговый порт и туристическую зону.
Цель каждой из сторон — изменить баланс сил в свою пользу за счёт противника. Так, ОАЭ, конкурирующие с Турцией в регионе в политической, идеологической, экономической сферах, а также в средствах массовой информации, и стремящиеся уменьшить влияние региональных игроков в районе Баб-эль-Мандебского пролива и близлежащих портов, чтобы упрочить позиции дубайских. В свою очередь Турция стремится распространить своё коммерческое и военное влияние с целью повышения темпов экономического роста, снижения транспортных издержек и улучшения дипломатических отношений со странами региона за счет своих конкурентов.
Президент Эрдоган, который меньше чем за два месяца дважды посетил Африку, пытался убедить африканские страны изменить свою позицию по некоторым вопросам международных отношений.
Наиболее вероятно, что африканские страны, которые бойкотировали Катар в пользу других стран Персидского залива, намеревались сделать то, что просил Эрдоган. При этом они нуждались в игроке, который бы стал альтернативой тем странам, которые обещали им инвестиции, но не выполнили обещание. Поэтому Турция предложила новые инвестиции ряду африканских стран, которые были склонны к восстановлению отношений с Катаром. Последний в свою очередь также предоставил значительный объём инвестиций.
В контексте баланса сил Турция, которая стремится повысить уровень своего влияния в сфере торговли и дипломатии, заинтересована в спокойствии в регионе. В последнее время мы уже видели подстрекательства Египта и Эритреи против Судана, а также то, как ОАЭ пытались вызвать кризис в отношениях между Сомали и Эфиопией путём присоединения последней к соглашению с непризнанным Сомалилендом. Все это подталкивает Турцию попытаться убедить африканские страны быть бдительными, а они в свою очередь, вероятно, откликнутся на этот призыв, чтобы защитить свои экономические интересы.
Тем не менее способны ли ОАЭ на самом деле повлиять на Эфиопию, которая в течение длительного времени сотрудничала с сомалийским правительством в противостоянии сомалийскому «Молодежному движению моджахедов» и другим экстремистским организациям, а также в обеспечении стабильности торговых потоков, которая нуждается в сбалансированных отношениях с Катаром, активно поддерживавшим Хартум в прошлом году, и может столкнуться с серьезными проблемами в будущем?
В контексте региональной ситуации можно ли сказать, что Саудовская Аравия конкурирует с Арабскими Эмиратами? Согласно правилам международных отношений, на этот вопрос нужно ответить положительно, поскольку на мировой арене нет постоянных союзников или врагов, но есть национальные государства, управляемые собственными национальными интересами, которые, как правило, отличаются от интересов соседних и других стран.
Мы все видели, что стороны имели разногласия по Йемену, а до этого — по поводу некоторых пограничных районов. Недавно Саудовская Аравия объявила о введении должности министра по делам Африки для повышения уровня взаимодействия с африканскими странами, в частности, со странами Африканского Рога, чтобы обеспечить фундамент для распространения своего влияния в зоне Баб-эль-Мандебского пролива и противостоять иранской шиитской экспансии, особенно ввиду возможности создания Тегераном базы в Джибути.
Если Саудовская Аравия не оказывает непосредственное влияние на Джибути или Сомали, чтобы те противостояли стремлениям ОАЭ в отношении этих стран, то, вероятнее всего, имеет место косвенное влияние. Оно заключается в том, чтобы вселить в эти страны уверенность, что они могут найти альтернативу ОАЭ, страну, которая будет оказывать им большую поддержку.
На международном уровне на сцену выходит Китай. Он планирует завершить проект «Один пояс, один путь», который призван соединить друг с другом морские и сухопутные порты, находящиеся за пределами влияния Соединенных Штатов. В рамках этого проекта Китай заключил соглашение с Пакистаном, чтобы обновить и расширить порт Гвадар, который считается главным конкурентом дубайского порта, проявил склонность к заключению такого же соглашения с Израилем, ответил на призыв президента Абд Раббо Мансура Хади подписать меморандум об использовании порта Аден в рамках китайской инициативы, ведёт переговоры с Турцией о возможности превращения Стамбула в региональную столицу в рамках этого проекта и планирует начать с Кении и соседних африканских стран, таких как Сомали, Эритрея и Джибути.
Все эти шаги, без всякого сомнения, подтверждают, что Китай так или иначе выступает в качестве конкурентной альтернативы эмиратскому проекту со своей щедрой поддержкой, плодотворной экономической политикой и инвестициями в размере 300 миллиардов долларов в год.
Джибути представляет собой страну, имеющую большое геостратегическое значение для Китая, поскольку является ключевым морским пунктом в рамках проекта «Шелковый путь» благодаря близости к порту Аден, Джидде, Бербере, Суэцкому каналу, Баб-эль-Мандебскому проливу и другим стратегическим районам. Кроме того, Джибути имеет выгодное геополитическое положение для обеспечения безопасности мирового морского судоходства, большая часть которого приходится на долю Китая. Изгнав ОАЭ из этого региона, Китай избавится от своего главного конкурента.
В заключение, следует отметить, что международные отношения, как и человек, созданы для конфликта и конкуренции. Это означает, что борьба за порты в районе Баб-эль-Мандебского пролива будет продолжаться, неся с собой потери то для одной, то для другой стороны.