Последние два десятка лет российское государство потворствовало жестоким группировкам фанатов с крайне правыми взглядами. Но сегодня, когда приближается чемпионат мира по футболу, ему уже трудно их укротить.
В тот день, когда русский неонацист Денис Никитин, утверждающий, что когда-то у него на прикроватной тумбочке стояла фотография Геббельса в рамке, принял участие в первой уличной драке, мама приготовила и завернула ему бутерброды на обед. За последние 12 лет этот московский боец смешанных боевых искусств стал восходящей звездой у крайне правых, пробившись на самую вершину в одной из главных российских «фирм» футбольных хулиганов. Но в тот день, рассказал мне Никитин, он был как школьник на первой экскурсии. Мама Никитина, подумавшая, что ее 22-летний сын направляется на футбольный матч, положила ему в рюкзак еду и теплую одежду.
Никитин сел в автобус, который ехал до стадиона шесть часов, но покупать билет не стал. (Его товарищи-хулиганы шутят, что за последние 10 лет он бывал на стадионе не больше пяти раз.) За несколько лет до этого его семья переехала из Москвы в Германию, и интересы Никитина сузились до крайне правой политики и насилия. Местная команда Никитина играла в Гамбурге, а тамошние болельщики с левыми взглядами давно уже стали излюбленной мишенью для ультраправых хулиганов из Кельна. Так пересеклись хобби Никитина, сойдясь на футболе.
Около полуночи, когда два автобуса с кельнскими болельщиками подъехали к Гамбургу, кто-то крикнул: «Они здесь!» Посмотрев в окно, Никитин увидел перед автобусом около 30 гамбургских хулиганов. Это было странно. В автобусах сидело 90 кельнских хулиганов, и они численно значительно превосходили тех, кто ждал их на дороге. Никитин выскочил из автобуса, добежал до ближайших кустов и спрятал там свой рюкзак. Затем осмотрелся. За поручнями пешеходного мостика он увидел шеренгу силуэтов. Их там было человек 70. Это плюс к 30 хулиганам, стоявшим перед автобусом. Значит, засада.
Никитин вспоминает, как он побежал в сторону гамбургских хулиганов. Он выбрал первую цель и с разгона нанес удар в спину. Человек скорчился от боли, и Никитин понял, что ударил своего. «О, черт, — прокричал он, — извини, извини, чувак». Драка была хаотичной; в темноте было трудно разобраться в цветах шарфов и эмблемах. Никитин бросился на другой силуэт и начал бить его по голове. Но и это был болельщик из Кельна.
Покраснев от стыда под своей балаклавой, Никитин стал ждать какого-то знака. Спустя пару мгновений он увидел. На него бежал один из гамбургских хулиганов — бежал и громко ругался. Никитин, у которого на руках были перчатки с металлическими бляшками, ударил кричащего исподтишка. Человек упал, и Никитин изготовился для следующего удара. Но не успел он его нанести, как вражеский фанат сорвал с него балаклаву и начал бить его по лицу. Никитин вырвался и побежал в сторону автобусов. На земле были разбросаны телефоны и бумажники. На дороге остался только один автобус, а второй водитель покинул место побоища.
Этот автобус тоже начал разворачиваться, и Никитин посмотрел на окружавших его товарищей, лица которых были испачканы начавшей уже подсыхать кровью. Он испытал прилив эйфории. Не осталось незамеченным и то, что он забежал в автобус одним из последних. Лидеры его команды одобрительно кивали, и у Никитина появились новые чувства. Это было чувство сопричастности и нечто похожее на ощущение предназначения. «СМИ представляют это так, будто подобные мне люди заканчивают одиночной камерой в тюрьме, алкоголизмом или депрессией, — сказал он мне в прошлом году. — Это считается твоей неизбежной судьбой, поскольку ты нацистский футбольный хулиган. Но это ложь».
Летом 2016 года российский футбольный хулиган, которого раньше считали чем-то вроде провинциального пугала, вышел на международную сцену на чемпионате Европы во Франции. 10 июня примерно 150 россиян пришли в старый марсельский порт. Они перемещались организованными фалангами и любого английского фаната встречали страшными ударами. Двое англичан оказались в коме, причем у одного на всю жизнь остался паралич левой части тела (предполагаемого нападавшего, которого разыскивали за покушение на убийство, в феврале арестовали в Германии). Другой человек отправился на поезде домой с куском бутылочного стекла в шее.
«Такого я никогда раньше не видел, — сказал старший суперинтендант полиции Нортумбрии Стив Нейл (Steve Neill), который вместе с другими полицейскими из Англии в тот день помогал своим французским коллегам. — Русские приехали с серьезным намерением осуществить варварское насилие. Они были хорошо организованы и очень эффективны. Мы увидели футбольное хулиганство иного уровня». Один принимавший участие в драках российский хулиган позже рассказал французскому информационному агентству: «Англичане всегда говорят, что они главные футбольные хулиганы. Мы приехали показать, что англичане просто девчонки».
Некоторые российские политики утверждают, что СМИ и органы власти чрезмерно критикуют их страну (за участие в том насилии в тюрьму попали двое английских фанатов). Заместитель премьер-министра Виталий Мутко, в то время занимавший пост министра спорта, дошел до того, что назвал это заговором. Другие российские общественные деятели хвалили хулиганов за то, что они показали всему миру, какая Россия сильная и несокрушимая. «Не вижу ничего страшного в драке фанатов. Наоборот, молодцы наши ребята. Так держать!» — написал в Твиттере заместитель председателя российского парламента Игорь Лебедев.
Поначалу российский президент Владимир Путин насмешливо спросил, как это 200 российских болельщиков сумели «отметелить несколько тысяч англичан». Но Кремль прекрасно понимает, что эти самые люди могут поставить страну в неловкое положение, если начнутся массовые потасовки во время чемпионата мира 2018 года, который Россия будет проводить впервые. Поэтому правительство запоздало попыталось дистанцироваться от хулиганов. После встречи с руководством своих служб безопасности Путин публично подчеркнул необходимость «учиться на французском опыте». Российская полиция получила новые полномочия, и даже мелкие правонарушения, такие как устройство фейерверков на футбольных матчах, сейчас приравниваются к терактам.
Как пишут российские газеты, в декабре 2016 года более 100 сотрудников полиции и российской секретной службы ФСБ провели обыски в домах хулиганов. Потом последовали аресты. Среди прочих, был арестован руководитель фанатского движения (фирмы) «Викинги» футбольного клуба «Локомотив» Алексей Ерунов, который до того уже провел несколько месяцев во французской тюрьме, после чего вернулся в Россию. В целом 200 с лишним хулиганам суд запретил посещать футбольные матчи вплоть до окончания чемпионата мира.
Хулиганство в российском футболе появилось довольно поздно, в начале 1990-х годов. Это было сознательное копирование английского примера с его жестокими «фирмами», любимыми эмблемами и расистскими речевками. В стране, которая вышла из советского мрака и начала искать новую, наступательную самобытность, хулиганство делало молодым людям типа Никитина укол успокаивающего национализма и становилось для них этаким сверхмужественным сообществом, дававшим положение и чувство сопричастности. Хулиганство также обеспечивало нечто вроде карьерного роста на развалинах постсоветской экономики. Политики, особенно крайне правого толка, увидели в московских футбольных громилах сильную группу бесправных избирателей, и начали обхаживать этих молодых людей, предоставляя им бесплатный транспорт для поездок на матчи, нанимая их телохранителями и в качестве уличных бойцов, а иногда приглашая на хорошо оплачиваемые должности партийных функционеров.
Со временем подражание англичанам переросло в новую культуру хулиганства. В опубликованной в 1990 году книге об английских хулиганах «Английская болезнь» автор Билл Буфорд (Bill Buford) называет футбольную шпану «жирным проявлением галлонов и галлонов пива, помноженных на неисчислимое количество чипсов со вкусом бекона». В отличие от англичан, русские отставили пиво в сторону и начали всерьез тренироваться, причем не только в спортивных залах, но и в тайных драках, которые устраивали в лесу. Там молодые хулиганы из соперничающих между собой команд сходились в поединках в предрассветной мгле.
На одном из таких «мероприятий», куда его пригласил один из завсегдатаев спортивных залов, Никитин впервые познакомился с хулиганами и начал всерьез познавать науку уличной драки. Сначала он наблюдал, потом стал драться. Как и многие сверстники, Никитин начал обретать уверенность в себе и стал участвовать в турнирах по смешанным единоборствам, а потом и организовывать их. В коллективе российские хулиганы обретали профессионализм. «В какой-то момент российское хулиганство перестало быть любительским занятием», — сказал мне Никитин на встрече прошлой осенью. В свою очередь, драки становились все опаснее. В ноябре 2017 года умер 30-летний мужчина, которому сломали шею во время потасовки между хулиганами новосибирской «Сибири» и красноярского «Енисея».
Это была хорошо подготовленная сила, дебютировавшая с особой жестокостью на международной сцене в Марселе. Приближается чемпионат мира, и в связи с этим давление на российских хулиганов усиливается. Кремль запаниковал, когда Би-Би-Си (BBC) в прошлом году показала документальный фильм «Армия российских хулиганов». Там был тайком снят бывший лидер спартаковской фирмы «Гладиаторы» Василий Степанов по прозвищу Киллер. Он заявил, что московские хулиганы — это путинская пехота. Некоторые люди, у которых брали интервью для этого фильма, отметили, что в нем есть фактические ошибки (Никитина отнесли не к той фирме, а Степанов утверждает, что его слова были неверно истолкованы). Но как сказал мне один лидер московских хулиганов, в России этот фильм произвел эффект разорвавшейся бомбы.
Российская полиция потребовала, чтобы все участники этого документального фильма прибыли в местные отделения полиции и подписали заявления о том, что Би-Би-Си принудила их лгать на камеру. (На матче спустя месяц фанаты «Спартака» развернули огромный баннер, напоминающий логотип Би-Би-Си, но с собственной расшифровкой его аббревиатуры (Бла-бла-канал.) В прошлом году Кремль прикомандировал к каждому из 11 московских клубов по одному агенту ФСБ, которые работают с сотрудниками по связям с болельщиками (обычно это лидеры хулиганов из той или иной фирмы) в попытке контролировать их членов.
Хулиганам, которые годами пользовались тайной и явной поддержкой и попустительством властей, такой разворот показался предательством. «10 лет государство нас поддерживало, — сказал Александр Шпрыгин, который участвовал в схватках хулиганов с 1994 года, а в 2016 году зафрахтовал самолет и отправил на нем в Марсель профессиональных российских хулиганов. — После Франции государство прекратило нас поддерживать».
Но чрезмерное внимание к насилию на чемпионате мира, которое не в последнюю очередь подпитывают британские таблоиды, затмило собой истинное значение российского футбольного хулиганства. Российские фанатские фирмы на протяжении двух десятилетий занимаются набором и радикализацией молодежи, прививая ей ультраправые взгляды и расистскую идеологию, которая оказалась в центре футбольной культуры страны. Эти влиятельные фирмы, может, и загнаны в подполье, но они вряд ли исчезнут, и на искоренение их влияния уйдут десятилетия. «После лета, — сказал мне Шпрыгин, — все про нас забудут».
Впервые Шпрыгина не пустили на футбольный матч в девятилетнем возрасте. Он пришел посмотреть, как на центральном стадионе «Динамо» в Москве играет его любимая команда «Динамо», но детям без сопровождения взрослых вход на стадион запрещен. Поэтому в следующий раз он уговорил одного взрослого мужчину у входа притвориться его отцом. Шпрыгин вспоминает, что когда он попал на трибуну, его сразу привлекли самые громкие и самые фанатичные болельщики «ультрас», и он стал регулярно общаться с ними на матчах.
Молодой, имеющий мало друзей и карьерных перспектив Шпрыгин был идеальным кандидатом для вербовки в хулиганы. В августе 1993 года, когда ему было 14 лет, кто-то из старших сообщил ему новость о том, что есть план создать одну из первых в России фанатских фирм под названием «Сине-белый динамит». Когда эта группировка численно окрепла, ее члены начали искать «ультрас» из других клубов и нападать на них. Сначала это были довольно скромные стычки, обычно происходившие на подземных станциях метро. Но когда фанаты самого известного в Москве клуба «Спартак» создали собственную фирму, драки стали более массовыми и жестокими. Иногда в них принимали участие до 500 человек. «К 1995 году у каждого футбольного клуба в Москве была фирма, — рассказал Шпрыгин. — А драки стали намного крупнее».
Количество членов в фанатских движениях росло, и от крупных группировок стали отпочковываться фирмы помельче. Таким образом, возникла сеть разных, но взаимосвязанных банд. Сегодня у самого крупного из 11 столичных клубов «Спартака» есть три большие фирмы: «Юнион», «Школа» и «Гладиаторы». Каждая связана с молодежным дивизионом. Кроме того, под зонтиком «Спартака» действует целая плеяда отколовшихся группировок размером поменьше. По оценке одного из лидеров хулиганов, в связанных со «Спартаком» фирмах более 500 активных членов. Сотрудничая друг с другом по мере необходимости, спартаковские фирмы могут собрать под знамена своей команды небольшую армию.
Свою коллективную мощь они впервые продемонстрировали в 1999 году, когда «Спартак» играл с «Сатурном» из Раменского. На 23-й минуте «Спартак» пропустил первый мяч, и трибуны разбушевались. Перепалка и толкотня переросла в драку, а потом начались полномасштабные беспорядки. Впервые в истории российского футбола игру остановили из-за драки на трибунах. На видеозаписи тех событий видно, как некоторые милиционеры бьют фанатов «Спартака» дубинками по голове, а остальные пытаются увести своих коллег прочь.
В августе 1998 года Шпрыгин, который к тому времени стал редактором фанатского журнала «Динамо», получил на свой пейджер сообщение. Его просили позвонить по таинственному номеру. Видный оппозиционный политик правого толка попросил его о встрече. По словам Шпрыгина, на следующий день он пришел в Государственную Думу, как называют нижнюю палату Федерального Собрания России. В фойе он увидел одного из лидеров спартаковских хулиганов. Их провели в кабинет к политику и предложили работу в качестве его помощников.
Шпрыгин должен был поддерживать связь между политиком и фирмой, которой предстояло обеспечивать безопасность его партии. «Собственно, мы никогда не были кулаками этой партии», — объяснил Шпрыгин, когда мы встретились в московском футбольном пабе. Но согласно его утверждениям, они должны были обеспечивать политику безопасность, а его партия в ответ обязалась оплачивать хулиганам билеты на выездные матчи. О деньгах речи не было, но Шпрыгин говорит, что ожидания были понятны: теперь фанаты должны были голосовать за эту партию на выборах, а также драться, когда позовут.
Такая договоренность оказалась весьма полезной для карьеры Шпрыгина. В 2007 году он с одобрения ФСБ создал организацию «Всероссийское объединение болельщиков». Но даже начав восхождение по политической лестнице (Шпрыгина как минимум три раза фотографировали вместе с Путиным до марсельских событий, которые привели к его аресту), он продолжал активно участвовать в уличных потасовках. Вскоре после создания нового движения Шпрыгина и других членов его фирмы пригласила на встречу в местный парк крайне правая группировка скинхедов. Им объяснили, что есть план — напасть на зрителей концерта хип-хопа, когда они будут выходить из зала. «Рэп это музыка для черных, — между делом объяснил мне Шпрыгин. — Поэтому мы пошли в парк и стали ждать». В тот вечер он впервые принял участие в нападении на людей, никак не связанных с футболом.
То, что сделал Шпрыгин, случается часто. «Многие "ультрас" симпатизируют радикальным националистам, а некоторые даже принимают участие в их деятельности, — рассказал профессор Михаил Ахметьев, работающий советником в московском аналитическом центре "СОВА", который исследует проблемы национализма и расизма в России. — Так, бывший лидер спартаковской фанатской группировки "Фратрия" Иван Катанаев (Комбат) и лидер фирмы "Гладиаторы" Василий Степанов (Киллер) участвуют в деятельности ультраконсерваторов». В последние годы существенно участились нападения участников акции «Белый вагон». В ходе таких нападений группы расистов в масках и балаклавах заходят в вагоны и начинают нападать на всех, у кого не славянская внешность. В 2014 году центр «СОВА» опубликовал доклад о том, что в акциях «Белый вагон» иногда участвуют футбольные болельщики, и что чаще всего они проводятся в дни матчей. У молодых людей типа Шпрыгина, которых во время игр приводят в восторг фанаты постарше, путь к радикализации быстрый, простой и понятный. И очень многие политические организации с готовностью привлекают к себе фанатов и оказывают на них влияние.
У Никитина хулиганство неразрывно связано с крайне правой деятельностью. Вернувшись в 2000-х годах в Россию, он уже был достаточно радикализован, поскольку часто дрался вместе с немецкими футбольными хулиганами. Теперь он стал все чаще участвовать в насилии против иммигрантов. Он делил свое время надвое: то дрался с хулиганами, то нападал на меньшинства на улицах. Во время одной из прошлогодних встреч в Москве я спросил Никитина, есть ли разница между насилием хулиганов и насилием расистов. Он попросил меня выключить диктофон. «Если мы убиваем по одному иммигранту каждый день, то это 365 иммигрантов в год, — заявил он, а потом разрешил мне снова включить запись. — Но к нам все равно приедут еще десятки тысяч. Я понял, что мы боремся со следствием, а не с основополагающей причиной. Так что теперь мы деремся за умы, и не на улицах, а в социальных сетях».
Футбол с его фанатичными сообществами и воинственными символами давно уже стал полем битвы за умы. В октябре 2000 года Министерство внутренних дел Великобритании опубликовало документ о футбольном хулиганстве в Англии, где описывается атмосфера на международных матчах с участием английской команды: «Это похоже на футбольную игру во время съезда НСДАП». Там царит враждебная атмосфера, которая вызревала в течение десятилетий. Например, в 1981 году «Национальный фронт» начал издавать журнал о музыке и спорте, где был раздел под заголовком «Лига хамов». Там футбольных хулиганов приглашали принять участие в состязании, наградой в котором было присвоение их клубу звания самого расистского в Британии. Читателей призывали бросать на поле бананы всякий раз, когда на игру выходил чернокожий футболист. Как сказал однажды создатель крайне правой группировки Дерек Холланд (Derek Holland), цель работы с футбольными фанатами «заключается в завоевании умов и сердец молодежи».
«Старый "Национальный фронт" требовал не засчитывать голы английской команды, забитые чернокожими игроками, — рассказывает британский ученый Марк Перриман (Mark Perryman), написавший книгу Hooligan Wars (Хулиганские войны). — В 70-е годы были широко распространены расизм и ксенофобия, что являлось отражение популярности "Национального фронта", у которого в некоторых клубах была мощная база поддержки». В то время часть футбольных хулиганов вливалась в неонацистские организации, такие как «Комбат 18». А в начале 1990-х члены одной из самых известных фирм «Челси» «Хедхантерс» (Охотники за головами) составляли боевые дружины на фашистских мероприятиях. И лишь благодаря настойчивым и последовательным антифашистским кампаниям в английских клубах околофутбольный расизм и насилие пошли на убыль.
В России хулиганский расизм не столкнулся с организованной идеологической оппозицией такого рода. «Их было гораздо больше, чем нас», — рассказывает журналист Максим Солопов, который в период с 2006 по 2010 годы принимал участие в антифашистских столкновениях с российскими хулиганами. Антифашисты типа Солопова без какого-либо вмешательства полиции начали драться на улицах, внедрив информаторов во все фанатские группировки. «Они говорили нам, где должны появиться их группы, — рассказывает он. — Главное правило было — напасть первым. Мы всегда старались спровоцировать драку, потому что это давало нам преимущества».
Первая уличная драка с участием Солопова произошла осенью 2006 года в центре Москвы возле Министерства внутренних дел. «У нас девушки стояли на стреме, — вспоминает он. — Когда появились хулиганы, к ним приблизилась шеренга антифашистов с газовыми пистолетами». Солопов, стоявший во второй шеренге, разбил бутылку о голову неонациста. «Время остановилось, — рассказал он мне. — Десять секунд показались вечностью. Я видел все, что происходило, до мельчайших деталей». Крайне правые хулиганы, говорит он, размахивали ножами. «Хулиганы нападали на людей не просто, чтобы напугать, а чтобы убить», — объяснил он.
Поскольку клубы никаких согласованных мер противодействия не принимают, правый экстремизм в российском футболе сохранился. На трибунах часто можно увидеть нацистскую символику и изображения. Об этом в своем докладе за 2017 год сообщает сетевая организация «Фэр» (Fare), созданная для борьбы с дискриминацией в футболе и вокруг него: «Футбольные фанаты используют другую неонацистскую символику, скажем, кельтский крест, "Мертвую голову" СС, а также символы правого славянского неоязычества». Также широко распространены исторические нацистские лозунги типа «Верность — моя честь» (лозунг СС) и «Jedem das Seine» («Каждому свое» — немецкая пословица, написанная на воротах концлагеря Бухенвальд).
В том же докладе отмечается, что во время сезона 2015-2016 годов «значительно возросло» количество ксенофобских нападений на матчах. В мае 2017 года глава дисциплинарного комитета Российского футбольного союза Артур Григорянц заявил, что во время сезона 2016-2017 годов «проявлений расизма не было». Однако авторы доклада разъяснили, что «на самом деле, он имел в виду отсутствие обезьяньих криков» (По правде говоря, даже этот мораторий оказался недолговечным, ибо в прошлом месяце на товарищеском матче в Санкт-Петербурге были слышны обезьяньи крики в адрес французских игроков.)
Чтобы изменить отношение к российским футбольным фанатам в мире, Кремль нанимает пиар-агентства, которые отправляют на трибуны так называемых вежливых болельщиков, раздающих на матчах конфеты, горячий чай и одеяла, а также размещающих оптимистичные селфи в Инстаграме. Несмотря на такие публичные акции, кое-кто считает, что государство втайне как и раньше поддерживает хулиганов. «Действительно, государство пытается исправить имидж футбола накануне чемпионата, — говорит Солопов. — Но его гораздо больше заботит то, что здесь может случиться нечто вроде украинской революции. А если она случится, то хулиганы правого толка выйдут на улицы против власти. Так что втайне оно по-прежнему поддерживает боевые фанатские группировки. Я считаю, что политическая власть остается в руках правых фанатов».
Назначение в каждом клубе сотрудников по связям с болельщиками указывает на то, что Кремль верит в возможность контролировать футбольных хулиганов. «Клубы назначают настоящих лидеров хулиганов в надежде на то, что на важных матчах им удастся удержать фанатов под контролем», — говорит Павел Клименко, работающий в организации «Фэр». Однако непонятно, насколько эффективна такая система, и работает ли она вообще.
Наверное, государству трудно контролировать то, на что оно прежде закрывало глаза. «Государство считало, что хулиганские группировки это организованная сила, которую можно использовать для поддержания порядка, — говорит бывший полковник полиции Юрий Абрашов, который сегодня работает директором государственной компании "Ивент Сейфти" (Event Safety), занимающейся подготовкой и выставлением стюардов на спортивных мероприятиях. — Но эти группировки дали обещания, которые не были выполнены».
Несмотря на слежку ФСБ, запреты и другие усилия по подавлению деятельности хулиганов крайне правого толка, существует немалый риск насилия на ЧМ-2018. «Может, заранее спланированных и организованных нападений и не будет, потому что хулиганы боятся спецслужб, — говорит Клименко. — Но то, как работают их структуры, говорит о том, что контролировать все очень даже непросто».
Дождливым октябрьским днем я поехал с Никитиным на мрачную станцию Ростокино, что в 40 минутах от центра Москвы. Там мы пошли по железнодорожным путям, а потом спустились по мокрому и грязному склону вниз в лес, где часто дерутся футбольные хулиганы. Большевики в 1917 году объявили кулачные бои вне закона, однако хулиганы в последние годы возродили националистическую традицию русских лесных драк, известных под названием «Стенка на стенку». Такая практика дает молодым бойцам возможность без особого риска стать членами хулиганской среды. Она распространилась по всей Европе, и теперь лесные бои стали частью хулиганской культуры от Украины до Швейцарии. «Иногда мы слышим о смертельных исходах, — говорит Никитин. — Но я не верю, что кто-то погибает. При этом мне недавно пришлось помогать одному парню, у которого был разрыв легкого».
Когда Никитин впервые услышал о лесных боях, его не интересовали ни футбол, ни драки (он признается, что занимался брейк-дансом). «Это казалось глупостью, — говорит он. — Конечно, это просто идиоты, которым больше нечем заняться». Потом, когда ему исполнилось 23 года, один его знакомый по спортивному залу позвал Никитина на такой лесной бой. «Он казался мне нормальным парнем, поэтому я заинтересовался. Я начал задавать вопросы, а он сказал, что это самое лучшее хобби, каким только можно заниматься». Никитин, который редко дрался в школе, оказался прирожденным бойцом. «Мне понравилась атмосфера, адреналин, необходимость быть настороже», — говорит он.
Никитин широк в кости, а на лбу у него несколько шрамов. Когда мы шли по лесу, он держал одну руку во внутреннем кармане куртки, где у него лежит нож. Время от времени мы поскальзывались на глинистой тропинке, но пройдя пару сотен метров вдоль линии деревьев, Никитин остановился и указал на полянку, которая была целью нашей поездки.
Он рассказал, что несколько раз в месяц рано утром здесь собирается человек 30. Они приходят отдельными группами, разделившись по командам, за которые болеют (в хаотичных уличных драках хулиганы используют пароли, чтобы было ясно, на чьей они стороне), и сосредотачиваются на разных концах поляны, чтобы обсудить тактику действий. Через какое-то время мужчины выстраиваются в две противоположные шеренги на расстоянии 20 метров одна от другой. Кто-то разминается перед боем, кто-то нюхает нашатырь, чтобы обострить свои чувства. Вокруг поляны стоят мужчины постарше, которые следят за происходящим заинтересованно и увлеченно, как талантливые скауты. Кто-то снимает все действие, чтобы позже посмотреть запись боя. Время от времени эти записи выкладывают в Ютубе.
Звучит свисток, и две группы начинают сходиться. Сначала они двигаются медленно, хлопая в ладоши, чтобы показать, что у них нет оружия, потом разгоняются и врезаются друг в друга. После этого бойцы разбиваются на пары, и начинается схватка один на один. Некоторые бойцы падают довольно быстро в надежде избежать серьезных повреждений. Наблюдательные скауты видят, что особого желания драться у них нет. Этих людей больше не будут приглашать. Кто-то начинает корчиться от настоящих ран. Проходит всего несколько минут, и становится ясно, у какой стороны еще есть стоящие бойцы. Эта сторона побеждает. Кто-то отправляется домой, кто-то, прихрамывая, бредет в больницу. Тех, кто доказал в лесном бою свой бойцовский талант, могут пригласить в фирму, а после начальной подготовки и на улицу — в драку.
Когда семья Никитина в конце 2000-х годов вернулась в Россию, он стал искать новую команду и фирму. Владелец магазина одежды, которому Никитин продал вещи от Тора Штайнера (это немецкая марка, ассоциирующаяся с неонацистскими группировками), спросил его, не хочет ли он стать членом спартаковской фирмы, которая должна была драться с другой командой из Санкт-Петербурга. «Но перед той дракой мои знакомые позвали меня подраться за другую команду, ЦСКА, — вспоминает он. — Поэтому я стал драться за другую сторону. Знаете, на футбольные команды мне всегда было наплевать».
Но когда хулиган выбирает себе команду, перейти из нее в другую он уже не может. Несколько лет тому назад один спартаковский хулиган перешел в другую фирму. Тогда его прежняя фирма на следующем матче развернула гигантскую растяжку с его именем и лицом. В ЦСКА Никитин начал подниматься все выше. В 2016 году он получил почетный знак, который дают за долгую и результативную службу. По его оценке, такие знаки есть только у 20 процентов хулиганов из его команды.
Пока мы ждали машину, которая должна была отвезти нас в центр Москвы, наступил вечер. Никитин рассказал мне, что порой лесной бой становится лишь началом битвы, которая может длиться весь день. «Я часто говорю парням: "Эй, как насчет того, чтобы пойти попинать иммигрантов?" Большинство отвечает, что это было бы неплохо, и соглашается».
Спустя несколько дней Никитин, сидя в центре Москвы в ресторане с атрибутикой викингов, объяснил, положив на стол свой нож, что он осознал, насколько неэффективно он распространяет свои взгляды и идеи, а также претворяет их в жизнь. «По всей Европе футбольное хулиганство сегодня на подъеме, — сказал он. — А в России оно идет на спад». Отчасти это объясняется ненужным вниманием к чемпионату мира, который состоится летом.
Чтобы вдохновить новое поколение футбольных хулиганов, Никитин начал выпускать одежду и аксессуары под торговой маркой White Rex, которую часто продают хулиганам и неонацистам. (В 2013 году осужденный преступник по кличке Тесак снял видео, на котором он в рубашке White Rex нападает на гомосексуалиста.) Футбольные хулиганы развивают и усиливают крайне правую идеологию Никитина повсюду: в лесных боях, на улицах и в спортивных залах. А теперь он пропагандирует эти ценности молодежи через свой бизнес, и некоторых из них берет на работу для показа своей одежды.
В английском футболе расизм после 1990-х годов медленно идет на спад. Ситуация в России постепенно тоже может измениться, но на ликвидацию того, что создали хулиганы, могут уйти десятилетия. Некоторые люди говорили мне, что среди самых юных болельщиков отношение уже начинает меняться. «Многие утрачивают интерес к правому движению, — говорит бывший антифашистский активист и журналист Солопов. — Они просто хотят смотреть футбол. Это происходит медленно, но такая молодежь становится аполитичной».
Однако эти молодые фанаты растут внутри футбольной культуры, которая прочно увязла в националистическом расизме и безоглядном насилии. Нынешние репрессивные меры против московских хулиганов могут остановить насилие, из-за которого российские фирмы фанатов оказались в центре внимания. Однако маниакальная зацикленность на вопросе о том, встретят ли околофутбольные банды английских фанатов в Волгограде, мешает взглянуть на эту проблему шире. Хулиганы, пользуясь оппортунистической поддержкой власти, которая сегодня пытается взять их под свой контроль, продвигают и превращают в норму расизм в рядах крайне правых сил.
Солнечным октябрьским днем второй состав «Спартака» выбежал на поле, чтобы сыграть с владивостокским «Лучом». Пара потасканных спортивных журналистов серьезно и не мигая смотрела в свои блокноты. Перед ними сидели пожилые мужчины в однообразных бежевых спортивных куртках, и пили воду из своих пластиковых бутылок. За воротами владивостокской команды аккуратными рядами расселся взвод спартаковских болельщиков. Потом они встали и начали громко скандировать свои речевки.
Их было человек 15, не больше. Это были новобранцы «ультрас» в возрасте от 12 до 17 лет, пришедшие поддержать таких же новобранцев «Спартака». Спартаковские фанаты повторяли примерно пять речевок. В некоторых я узнал речевки английских футбольных болельщиков в приблизительном переводе. Некоторые были похожи на старые советские народные песни. Певцами руководил Аркадий (это не настоящее его имя), мальчишка с неприятным, но мужественным голосом и с прической под «Битлз». Он раскачивался на каблуках, закинув назад свою голову и закрыв глаза. Он как будто молился, а остальные парни следовали его указаниям.
Первый тайм закончился, и прозвучал свисток. Спартаковские болельщики наконец успокоились и уселись на свои пластиковые стулья. Диктор через трескучий громкоговоритель вежливо попросил болельщиков воздерживаться от расистских лозунгов. Аркадий, по его собственному признанию, является суперфанатом «Спартака». «Я стою на аполитичной стороне стадиона, — заявил он. — Фирмы и лесные бои не для меня. Слишком многим из этих парней запретили приходить на матчи».
Но такие парни как Аркадий хорошо усвоили, каково это — быть футбольным фанатом в той атмосфере, где тон задают люди, подобные Никитину и Шпрыгину. Во втором тайме отличился спартаковский нападающий из Либерии 19-летний Сильванус Нимели. Это был один из двух чернокожих игроков на поле. Нимели продемонстрировал неутомимое упорство даже после того, как в его команде осталось 10 игроков. В какой-то момент Нимели устремился с мячом вперед, но футболист «Луча» подкатился под него сзади, и либерийский форвард рухнул на траву, корчась от боли. Товарищи по команде собрались вокруг него. Аркадий заговорщически прошептал что-то своим фанатам. Затем он отклонился назад и издал своим низким голосом громкое «у-у-у-у». Фанаты подхватили, и уханье зазвучало все громче. А затем эти парни со свежими как у херувимов лицами начали петь расистскую песню.