Не любит гробы, но..

Читать на сайте inosmi.ru
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Владимир Путин не любит вид гробов, которые прибывают из Сирии. Он знает, что гробы вызывают страх, даже если военный потенциал Москвы выше Вашингтона. Поэтому все было сделано так, чтобы российские граждане не видели подобных сцен, которые напоминали бы ему об афганской войне. Однако Сирия без реального решения представляет еще большую угрозу, чем «груз 200».

Владимир Путин не любит вид гробов, которые прибывают из Сирии. Он с самого начала стремился избежать подобных ситуаций. Путин знает, что гробы вызывают страх и трудности, даже если военный потенциал Москвы выше Вашингтона. По этой причине российское военное вмешательство в Сирии было организовано таким образом, чтобы российские граждане не видели подобных сцен, которые напоминали бы ему об афганской войне. Россия воюет в воздухе, но ее сухопутные войска не принимают участие в войне. Она направила военных советников для сирийской армии, а ее военная полиция находится в безопасных условиях.


Можно сказать, что Кремль преуспел. Он рано понял, что Барак Обама не собирался охотиться на Россию в Сирии. Обама сосредоточился на ядерном соглашении с Ираном. По этой причине сирийская оппозиция не получил зенитных ракет. Союзникам не разрешалось ввозить подобное оружие на территорию Сирии. Обама не хотел окунать Москву в новый Афганистан.


Российские атаки не смогли нарушить баланс сил на местах в пользу сирийского режима. Россия должна была рассматривать про-иранские ополчения как союзников в боях для ликвидации сирийской оппозиции. Таким образом, треугольник, который изменил уравнение — это Россия, Иран и его союзники и режим. А их цель — ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ред.).


Российскому вмешательству удалось нарушить правила игры. Свергнуть сирийский режим уже невозможно. Кроме того, ожидается, что режим расширит области контроля и восстановит свои позиции. По правде говоря, сирийская оппозиция серьезно пострадала от ИГИЛ и «Ан-Нусры» (запрещены в РФ — прим. ред.), прежде чем Россия и «союзный треугольник» нанесли по ним удар. Мир не может позволить Сирии жить в тени ИГИЛ. Сам регион не может жить с такой Сирией. Таким образом, открылась дверь для контратаки, которая позволила силам режима восстановить стратегическую инициативу и выгнать оппозицию из «карманов» и районов.


Россия двигается в двух направлениях. Первый заключается в том, чтобы позволить режиму восстановить стратегическую инициативу на местах. А второй в ликвидации оппозиции, а также региональных и международных фронтов, которые оказывают им содействие. В этом контексте можно понять российские идеи о создании «зон деэскалации» и поиск политического пути через Сочи и Астану, а не Женеву. Необходимо обратить внимание на большой прорыв Москвы в этом направлении, когда ей удалось достичь консенсуса с Анкарой и превратить ее в партнера в астанинском процессе. С другой стороны, Турция ущемляла права сирийских курдов в Африне и «сломала курдский пояс», который был сформирован вдоль сирийско-турецкой границы, а также нарушила договор о развертывании наблюдательных пунктов на территории Сирии. Скорее всего Турция позднее использует развертывание наблюдательных пунктов в качестве козыря, когда будет поднят вопрос о выводе иностранных сил из Сирии.


Россия и Иран объединились против оппозиции и ИГИЛ, пытаясь изменить баланс сил на местах. Однако это не значит, что у них общие интересы. В то время как Россия была заинтересована в укреплении военного превосходства сил режима перед лицом их противников, Иран был заинтересован в усилении своего присутствия в Сирии, присоединении ее к «иранскому полумесяцу» и устранении препятствий на пути сухопутного коридора, связывающего Иран со Средиземным морем.


Победа Дональда Трампа на президентских выборах привела не к концу игры, а, наоборот, к путанице. У администрации Трампа нет идей, как сорвать планы России на земле, хотя иногда у нее есть средства для задержки и перехвата. Америка не слишком обеспокоена тем, кто управляет Сирией. Ее интересует только иранское присутствие в стране. То же самое делает и Израиль.


На фоне конфронтации с ИГИЛ и нежелания Запада платить за широкомасштабную военную интервенцию в Сирии, был сделан выбор в пользу «российской Сирии», если это предотвратит «иранскую Сирию». Израиль добивался от Москвы заверений в том, что Иран и его союзники не приблизятся к израильским линиям на оккупированных сирийских Голанах. Путин проявил живой интерес к поддержанию отношений с Израилем и выразил глубокое понимание к израильским потребностями в сфере безопасности, но не смог предоставить необходимые гарантии.

 

Израиль понял, что Трамп выходит из ядерной сделки с Ираном. Он увеличил свои требования к России, выбрав целью передачу иранского оружия ливанской «Хезболле». С возвращением напряжённости между Вашингтоном и Тегераном Израиль перешел к отрытым выступлениям против иранского военного присутствия в Сирии и убийству иранцев. Правительство Биньямина Нетаньяху использовало «ограниченный» ответ Ирана на Голанских высотах, чтобы нанести сильный удар по иранским военным объектам в Сирии.


До сих пор Путину удавалось предотвратить крупную войну. Однако подобный успех таит в себе опасности. Он не хочет разрывать отношения с Ираном в Сирии. Это очень непростая задача, которая связана с иранской программой и потенциальными последствиями. А с выходом Америки из ядерной сделки игра стала сложнее.


Возможно, именно поэтому Путин, встретившись с президентом Сирии Башаром Асадом, подчеркнул необходимость политического решения в Сирии. Однако политическое решение как с сирийской, так и с российской точки зрения не относится к тексту Женевской декларации. А некоторые события на местах исключили многие вещи, в том числе и разговоры о переходном этапе.


В треугольнике Москвы, Дамаска и Тегерана существует довольно сложная сеть взаимоотношений. Общие потребности, но разные видения и цели. Чем ближе поиск решения, тем ярче проявляются различия. Сложные отношения возникли из-за усиления американо-иранского кризиса и заявлений Израиля о его желании прекратить иранское военное присутствие в Сирии. Маленькая война постепенно меняется, а русские превращаются в обычных свидетелей. Вопрос в том, что произойдет после изменения баланса сил в Сирии. Что хочет сейчас Москва и что она может сделать? Как режим держится за русские и иранские крылья? Похож ли Иран с Сирией на театр для проверки американских намерений? Или Сирия превратилась в ловушку, которая истощает Иран? Путин не любит вид гробов, которые возвращаются из Сирии, но Сирия без реального решения представляет еще большую угрозу. Понятно, что бороться с войной против оппозиции и ИГИЛ легче, чем добиться мира в Сирии.

Обсудить
Рекомендуем